Тем временем, события продолжили развиваться. «Шкафы» окружили машину и один из них, главный, наверное, постучал в окно водителя. А тот только и мог сейчас, что хлопать глазами и смотреть на нового Николаева. Пришлось второму брать инициативу на себя.
— Эй, открывай давай, ушлепок или ссышь выйти? Не боись, не сделаем мы ничего. Так, разукрасим слегка. Правда, пацаны? «Пацаны» шкафообразного вида заржали и еще громче забарабанили в окно.
— Эй, ты че там, уснул что ли?
Наконец, стекло отъехало. «Шкаф» заглянул в кабину, обозрел обстановку, сказал лохматому, «Здрасти» и пошел шушукаться с другими «шкафами», не долго. Секунд тридцать. Потом он снова нагнулся к окошку, почесал репу и протянул листок и ручку:
— Это… автограф не дадите? Моя мама фанатеет от вас с детства.
Все, на этом моя психика не выдержала, и я расхохоталась в голос, а через секунду ко мне присоединился и молодой. Один лохматый пялился на нас, ничего не понимая. Пока свои локоны на плечах не разглядел, а еще усы не нащупал. А чтобы проверить оторвал к чертовой бабушке зеркало заднего вида и вгляделся в свой новый образ. Разглядел, впечатлился, рассвирепел. Все, кажется, мне пора делать ноги. Что я, собственно и сделала. И «Игорь Николаев», слава богу, не догнал. Толпа фанаток, в лице женщин слегка за шестьдесят, остановила, чуть не растерзала беднягу. Прости, «индюк», но я не виновата. Ты сам напросился.
Оставшийся путь до поселка прошел без происшествий. Ни у кого из моих соседей по маршрутке ничего не отросло, не укоротилось и цвет не поменяло. Это плюс. Я осталась совсем без сил, судя по моему светлому, как хрусталь, кулону. Это минус. Зато настроение из нуля скакнуло до невообразимых высот. Это тоже плюс. А вот то, что встретила на КПП нежелательный элемент в виде знакомой серебристой машинки и одного нахального темного. Это жирный минус. И этот минус решил меня достать. Эх, были бы силы, и его бы покрасила во все цвета радуги.
— Привет, принцесса. Куда путь держим? — поехал рядом Вик.
— К бабушке.
— С пирожками?
— А ты что, волк?
— Скорее уж ты, — захохотал он. — Видели мы, как ты братца моего искусала.
Нет, ну что за дела? Это ему должно быть стыдно, но почему-то я краснею и хочу провалиться сквозь землю.
— Очень смешно, — обиделась я. Он заметил, перестал смеяться и даже остановился.
— Эй, Элька, ты что? Обиделась? Да я же не со зла.
— Ага, все вы темные так говорите.
— Тьфу, — плюнул он, остановился на обочине и потащился следом за мной. — Послушай, посмотри, какие я, из-за тебя, жертвы несу. Эти прекрасные туфли за тысячу баксов уничтожаю в местной пыли.
— И зачем идти на такие жертвы?
— Все ради тебя, принцесса, только ради тебя. Кстати, смотрю, ты хвостом обзавелась.
— Каким еще хвостом? — не поняла я, а Вик кивнул на КПП. Точно, догнали все-таки. Правда лохматый какой-то потрепанный и злой. Неужели бабушки так расстарались, решили отхватить кусочек от кумира? Бедняга. Мне даже почти его жаль.
— Да это так, один из прощальных подарков твоего братца. Странно, а чего они стоят? Дальше не пускают?
— А у нас здесь такая защита стоит, что без пропуска не пройти.
— Так у меня тоже пропуска нет.
— Зато, здесь живет твоя бабушка. Родственникам пропуски не нужны. Но меня сейчас другое интересует. Что ты там говорила о прощальном подарке?
— А ты не в курсе? Вот это новость. А я то думала, ты все обо всем знаешь, — съязвила я и продолжила путь.
— Не знаю о чем?
— Твой брат решил, что с него хватит, и бросил меня. И даже прощальный подарок сделал в виде хвоста у ворот и этой чертовой железяки.
— О как? — присвистнул Вик, увидев браслет на запястье. — Это надо же, как его припекло. И чего ты не в печали? Не рыдаешь в углу, вены не режешь? Или не так уж он тебе и нужен?
— Может сам и расскажешь, что я чувствую и почему?
— Ладно, ладно. Не злись. И все же.
— Все тебе расскажи.
— Ну, я все-таки твой друг.
Да уж. С такими друзьями и врагов не надо. Впрочем, я слегка преувеличиваю. Виктор не раз и не два мне помог. Не без интереса, конечно, но, по крайней мере, он не лжет, не притворяется и не темнит, как другие. И это на мысль натолкнуло, а почему бы у него не поинтересоваться, что с его братом не так? С чего вдруг он решил со мной порвать таким странным образом. Странно непонятным. А вот ответ мне не понравился:
— Почему он тебя бросил? Ну, тебе виднее подруга. Может, ваши поцелуйчики с Дэном под луной его достали.
— Мы не целовались, — воскликнула я. — Это он меня целовал. Без разрешения. А это разные вещи.
— Разные, не разные, но дыма без огня не бывает.
— Блин, вы все Егоровы такие невыносимые? Это у вас в генах что ли заложено?
— Не знаю, где там у нас заложено и что, но у тебя тоже гены те еще.
— Это ты о чем?
— А о том, что зря братья связались с внучкой Углич. Если сам Бьюэрман перед твоей прародительницей не устоял, то где там Дэну или Стасу. Вы ведьмы. Даже у меня иногда от одного твоего взгляда крышу сносит.
— Эй, эй. Даже не вздумай из-за меня в барана превращаться. Еще одного влюбленного из вашей семейки, боюсь, не переживу.
— А я, вообще-то, серьезно, — проговорил Вик без улыбки. Зато мне как-то не по себе стало. Пипец. Может и правда, с нашей семьей что-то не так. А со мной в особенности.
— Вик, ты самый адекватный из всех. Пожалуйста, не начинай.
— Успокойся. Знаю, что мне ничего не светит. Тут либо Дэн, либо Стас. Третьего не дано или, в моем случае, третий лишний. Вопрос в том, кого ты выберешь?
— Думаю, скоро и выбирать не придется. Один уже меня бросил, второй.
— А вот второй так просто не сдастся. Он же по тебе полжизни страдал.
— Ага, и именно из-за страданий своих чуть не угробил.
— Ну дурак, вовремя не разобрался, так неужели не простишь? Не дашь второго шанса?
— Кажется, на эту тему мы уже с тобой говорили? Нет?
— Эх, Элька, Элька. И нравится тебе от собственной судьбы бежать.
— Если это моя судьба, то я сама себе не завидую, — хмыкнула я.
— А если без шуток, я знаю, ты девочка добрая, жалостливая, но иногда способна так ударить, что жить не хочется. Они оба после встречи с тобой напиваются до потери пульса.
— Это типа, я их так достаю?
— Нет, Элька. Ты их убиваешь. Они без тебя не живут, так, ходят бездушными куклами. Страшно это.
Мне тоже страшно. Т олько.
— Если это так, то почему он меня бросил?
— Который?
— Тьфу, оба.
— Потому что предел боли и у нас бывает. Не выдерживает психика у мужиков. Ты же иногда так скажешь, как отрежешь, а он приползает домой и аж трясет всего. И отчаяние такое в глазах.
