Чародей думал, что может случиться, когда Леоман вырвет командование из рук напанского предателя. Бунт? Возможно. Разумеется, Ша’ик благословлена богиней Вихря и без сомнения воспользуется своей силой, если кто-то посягнет на положение Леомана. И всё же это не лучший способ подготовить армию в ночь перед битвой.
Она ждала слишком долго. И опять же — вероятно, так и было задумано. Запланировано, чтобы выбить Корболо из седла, чтобы не дать ему времени на контрудар. Если так, это наиотчаяннейший риск в эту ночь острых ножей.
Он шагнул на дорожку, ведущую к шатру напанского полководца. Двое стражников немедленно ступили от входа, чтобы преградить ему путь.
— Сообщите Корболо Дому, что я принёс приказ от Ша’ик.
Двое солдат обменялись взглядами, затем один кивнул и вошел в шатёр.
Вскоре из дверей показалась чародейка, Хэнарас. Она хмурилась.
— Высший маг Л’орик. Тебе придётся ослабить свой Путь, чтобы получить аудиенцию у Верховного главнокомандующего Апокалипсиса.
Одна бровь поползла вверх в ответ на пышный титул, однако он пожал плечами и ослабил свою магическую защиту.
— Тогда я под твоей защитой, — ответил он.
Она вскинула голову:
— От кого ты защищаешься, Высший маг? Малазанцы на противоположной стороне долины.
Л’орик улыбнулся.
Взмахнув рукой, Хэнарас повернулась и вошла в шатёр командующего. Л’орик последовал за ней.
В просторной комнате солидную часть пространства занимал помост напротив двери, на котором стояло массивное деревянное кресло. Высокий подголовник был украшен резными магическими символами. Потрясённый, Л’орик узнал их — это были хэнские знаки, из древнего города Ли-Хэна в самом сердце Малазанской империи. Над резьбой находилось стилизованное изображение птичьей лапы, когтистые пальцы словно готовы были охватить голову сгорбленного напанца. Из-под полуприкрытых век он смерил взглядом Высшего мага.
— Л’орик, — протянул Корболо Дом, — каков глупец. Ты вот-вот узнаешь, что случается с чрезмерно доверчивыми душами. Небось, — прибавил он с улыбкой, — ты считал нас союзниками. Ведь мы некоторое время жили в одном оазисе, верно?
— Ша’ик требует тебя к себе, Корболо Дом. Немедленно.
— Чтобы освободить меня от командования, да. С наивной верой, что мои «Живодёры» примут Леомана Кистеня — ты видел их по пути сюда, Л’орик? Оценил их готовность? Моя армия, Высший маг, окружена врагами. Понимаешь? Леоман может попробовать приблизиться со всеми пустынными воинами, которых они с Матоком изволят прихватить…
— Ты предашь Апокалипсис? Обернёшься против своих союзников и выиграешь битву для адъюнкта, Корболо Дом? Лишь бы сохранить своё бесценное положение?
— Если Ша’ик настаивает.
— Увы, дело не в Ша’ик, — ответил Л’орик. — Дело в богине Вихря, и я думаю, что её терпение к тебе почти на исходе.
— Думаешь, Л’орик? Примет ли она так же уничтожение «Живодёров»? Потому что их придётся уничтожить, чтобы вырвать у меня управление. Истребить всё хвалёное Воинство Апокалипсиса. Богиня на это пойдёт?
Л’орик медленно вскинул голову, затем так же медленно вздохнул:
— О, теперь я вижу изъян. Ты подошёл к этому тактически, как солдат. Но вот чего ты полностью не понимаешь, так это того, что богиня Вихря равнодушна к тактике и великой стратегии. Ты полагаешься на её здравый смысл, но, Корболо, ей он чужд. Завтрашняя битва? Победа или поражение? Богине на это наплевать. Она наслаждается разрушением. Малазанцы, растерзанные на поле боя, «Живодёры», перебитые в окопах, магическая канонада, превращающая Рараку в багровые развалины. Вот чего жаждет богиня Вихря.
— Что с того? — прохрипел напанец, и Л’орик увидел сбегающий по его рассеченной брови пот. — Даже богине меня не достать. Не здесь, в этом освящённом месте…
— И ты зовёшь меня дураком? Этой ночью богиня узрит твою смерть, но ты для неё не настолько важен, чтобы раздавить тебя напрямую.
Корболо Дом наклонился вперёд вместе с креслом.
— Тогда кто? — рявкнул он. — Ты, Л’орик?
Высший маг раскинул руки и покачал головой.
— Я меньше, чем посланник во всём этом, Корболо Дом. Я — ничто, лишь слабый голос… здравого смысла. Дело не в том, кого она пошлёт против тебя, полководец. Думаю, дело в том, кого она пропустит через свою защиту. Ты так не думаешь?
Корболо уставился сверху вниз на Высшего мага, затем с рыком махнул рукой.
Вонзившийся в спину нож никак не мог нанести смертельную рану. Л’орик тщательно сплёл защиту, глубочайшие слои Куральда Тирллана поглотили жажду железа. Несмотря на это, удар поверг Высшего мага на колени. Затем он рухнул лицом вниз на толстые ковры почти к ногам напанца.
Теперь, когда никто не обращал внимания на распростёртое тело, Корболо поднялся и начал раздавать приказы. И рядом с Высшим магом не было никого, кто услышал бы его тихий шепот: «Кровь — это проход, глупец. И ты открыл его. Несчастный ублюдок…»
— Мрачное сообщение. Серожаб должен покинуть твою упоительную компанию.
Фелисин взглянула на демона. Его четыре глаза внезапно сверкнули, исполненные осязаемым голодом.
— Что случилось?
— Мрачно. Приглашение от моего брата.
— Л’орик в беде?
— В этой ночи таится тьма, но Мать отвернула свой лик. Грядущее нельзя сковать. Предостережение. Осторожность. Оставайся здесь, милое дитя. Моему брату более ничто не грозит, но моя дорога ясна. Веселье. Этой ночью я буду пожирать людей.
Она потуже закуталась в телабу, борясь с ознобом.
— Я, хм, рада за тебя, Серожаб.
— Сомнительное предупрежденье. Тени переполнены — нет полностью свободной тропы, даже в крови. Мне нужда петлять и вилять, прыгать туда и сюда, замирать перед яростным взором и надеяться на лучшее.
— Сколько мне тебя ждать, Серожаб?
— Не покидай укрытие до рассвета, дражайшая, на ком я женился бы без сомнений, хоть и доброе потомство маловероятно. Одурманен. Внезапно жажду отбыть.
— Тогда иди.
— Кто-то приближается. Возможный союзник. Будь добрее.
С этими словами демон уполз во тьму.
«Возможный союзник»? Кто бы это мог быть?
Теперь она слышала чьи-то шаги: босые ноги ступали обессиленно. Затем из тьмы показалась женщина и поравнялась с ней.
— Здесь, — пробормотала Фелисин, выходя из укрытия.
— Фелисин Младшая?
— О, лишь один человек зовёт меня так. Тебя послал Геборик?
