Эрик охнул.
— Ты убьешь его, если ошибешься, и захватишь плетением больше нужного. Или сделаешь калекой.
— Предлагаешь оставить все как есть и дождаться, пока он умрет сам?
Эрик покачал головой.
— Но кое-в чем ты прав, — сказал Альмод. — Поэтому марш отсюда. Тебя здесь не было и ты ничего не видел.
Эрик приподнял бровь:
— Это мое плетение, в конце концов. Должен же я набрать материал на еще одну диссертацию.
— На виселице он тебе очень пригодится. Когда скажут, что я убил Первого, чтобы занять его место, а ты был со мной в сговоре.
Словно услышав, Первый перестал биться, поднял на Альмода мутный взгляд.
— Что…
— Все хорошо, — негромко сказал тот. — Спи.
Тот глубоко вздохнул и закрыл глаза, словно провалившись в сон. Прямо как по учебнику.
— И что, вот просто так скажут, и все поверят? — удивился Эрик.
— Не все, конечно. Но допросить чистильщика, подчинив разум, нельзя, поединок тоже ничего не решит, а на дыбу и под кнут я не дамся.
— А ты действительно метишь на его место?
Альмод фыркнул.
— Да упаси Творец. Мне вас троих за глаза хватает, а сотня, да пророки, да слуги… Но скажут именно так, потому что я хожу дольше всех, и значит, следующий Первый. Так что пусть живет долго и в здравом уме. А ты иди отсюда и забудь все, что видел. Приказ.
Эрик рискнул бы, чтобы посмотреть. Целителем ему не быть, да и не больно-то и хотелось, но такие вещи всегда пригодятся. И вообще… Очень хотелось повторить все то, что сказала давеча Ингрид, теперь-то он ее понял. Медленно — чтобы не шарахнуть со всей дури, — Эрик прикрыл за собой дверь.
Пожалуй, обратно, на площадку. Надо ж сорвать на ком-то злость.
* * *
Кнуд действительно оказался хорош с мечом. Настолько хорош, что «убил» Эрика не меньше дюжины раз за четверть часа.
— Утром ты не был таким рассеянным, — заметил Ульвар. — Что-то случилось?
Эрик мотнул головой.
— Ничего сверхъестественного.
Действительно, ничего, что бы выходило за рамки нормальной природы вещей.
— Посвящение сегодня? — продолжал Ульвар. — Из-за него волнуешься?
— Не знаю.
— В смысле? Тебе не сказали?
— Меня отослали. Альмод остался, у него было срочное дело к Первому.
Врал он всегда плохо. И как бы побыстрее узнать, чем все же дело кончилось?
— Это на него похоже, — сказал Ульвар. — Но не беспокойся, все, что будет тебя касаться, Заговоренный передаст. Так что ничего важного не пропустишь.
Эрик покачал головой. Что сказать, чтобы от него отстали? Правду, наверное. Только не ту, что важна на самом деле.
— Просто я только сейчас, поговорив с Первым, по-настоящему понял, что назад пути нет. И это…
— Пугает?
Эрик молча кивнул.
— Обычно об этом задумываются после Посвящения, — сказал Ульвар.
— Смысл думать после? — пожал плечами Эрик. — Думать нужно, пока еще можно что-то изменить.
— Изменить уже ничего нельзя. И если ты надумал бежать пока не поздно — не советую.
— А то что?
— На первый раз — порка и карцер. На второй — виселица. Поэтому не стоит.
Эрик усмехнулся:
— Я не дурак. Так что если бы и задумывался о том, чтобы сбежать, точно не стал бы расспрашивать вслух.
— Да, ты не дурак, — кивнул Ульвар. — Но я должен был предупредить. А вообще, станет совсем плохо — найди меня, если буду в ставке. Твоему командиру в плечо не поплачешься, а мне — можно. Ну, или сходи к матери Хельге в часовню, собственно, для того она и здесь.
Эрик кивнул.
— Спасибо, я запомню.
Ульвар пристально посмотрел на него, явно собираясь что-то сказать, но тут раздался гонг — похоже, усиленный плетением. Даже здесь было громко, а уж в здании наверняка каждая стенка сотрясалась.
— Обед, — сказал Кнуд. — Пойдем.
Помолчал и добавил:
— А ты отчаянный. Я бы ни за что не признался, будто чего-то боюсь.
* * *
Шагнув в двери харчевни, Эрик растерянно замер. Внутри она не сильно отличалась от университетской — те же крепкие длинные столы с лавками, те же запахи: свежего хлеба, тушеного мяса и овощей, тот же гомон голосов и смех, разве что не так громко, потому что народа поменьше. И даже люди почти такие же — большей частью молодежь, немногим старше самого Эрика, да несколько человек в средних годах. Вот разве что совсем нет детей и стариков-преподавателей. Но в университете все успели примелькаться, а здесь… И наверняка тут, как и там, у каждого было свое излюбленное место, занимать которое считалось дурным тоном.
— Чего застыл? — пихнул его в бок Кнуд. — Пойдем, на тебя места хватит.
— А ты разве не со своими? — поинтересовался Эрик, двинувшись следом.
— Нет, Ульвар говорит, что за все эти походы, переезды и тренировки наши рожи ему так надоедают, что век бы не видать.
— Именно так, — подтвердил тот из-за спины. — Нужна помощь делом или советом — пожалуйста, хоть среди ночи пусть приходят. Но сейчас я собираюсь забиться в самый дальний угол и рычать на любого, кто подойдет слишком близко, как собака над костью. — Он усмехнулся. — А ты особо не чинись, ребята у нас простые.
— Я пригляжу, — сказал Кнуд, и повторил: — Пойдем. Ты ведь еще ни с кем толком не познакомился?
Эрик помотал головой. Огляделся — мелькнули рыжие кудри Ингрид, у окна Фроди разговаривал с каким-то парнем. Альмода видно не было. Что там? Плетение не должно было занять много времени, было бы все хорошо, давно бы вернулся. Или нет?
Кнуд притащил его за стол, где уже сидели две девчонки и парень. Одну из девушек, Рагну, Эрик узнал. В Солнечном они вечно цеплялись друг к другу точно кошка с собакой, но сейчас она засыпала его вопросами о преподавателях и общих знакомых.
Эрик, пожалуй, был этому рад — кусок в горло особо не лез, а пока они болтают, никто не смотрит, быстро ли исчезает еда из его тарелки. Он снова огляделся. Ульвар, как и обещал, сидел на дальнем от входа конце стола, особо ни с кем не разговаривая. Фроди, поймав его взгляд, кивнул, Эрик кивнул в ответ. Брякнул что-то, особо не задумываясь — все рассмеялись, Рагна неслабо пихнула кулаком в бок.
Альмод появился в дверях, держа за руку женщину. Статная, большеглазая, с густыми пепельными волосами, ниспадающими до пояса, она была бы хороша, если бы не синяки под глазами, слишком бледная кожа и расширенные зрачки. Она что-то сказала, Альмод ответил, улыбнулся — совсем не той желчной ухмылкой, к которой Эрик успел привыкнуть. Подвел ее к свободному месту за одним из столов, устроился рядом, с явной неохотой выпустив руку. Она снова что-то сказала, потерлась щекой о его плечо, тот опять улыбнулся, приобняв, коснулся губами волос.
— Это Тира, пророчица, — сказал Кнуд. — Говорят, они ходили вместе, пока не выяснилось, что она может видеть. Еще, говорят, она долго отказывалась, благо, пророков хватало, но когда очередной не проснулся после бдения, Заговоренный настоял.
— Здесь все про всех знают?
Хотя чего он ожидал, на самом-то деле? Когда толпа народа, тем более совсем небольшая, как в деревне, трется бок о бок в замкнутом мирке, сплети неизбежны.
— Конечно, — сказал Кнуд. — Как и в университете. А у вас разве не так было?
— Так. — Эрик вгрызся в куриную ножку. Когда беспокойство ушло, оказалось, он жутко проголодался. — Не хочешь, чтобы болтали, ищи кого-то на стороне.
Впрочем, и тогда будут болтать.
— Сам-то ты больно этому правилу следовал, — хмыкнула Рагна. — Как там Мара, кстати?
— Была жива и здорова, когда я уходил, — ровным тоном произнес он. — Привет передать не смогу, извини.
— Это точно. До сих пор гадаю, что ты нашел в этой вертихвостке, когда столько красивых девчонок кругом было. Она-то в тебе понятно что: первый ученик, завидная добыча.
Эрику очень хотелось сказать, дескать, мозги он в Маре нашел, но, как ни крути, а задирая юбку девчонке, меньше всего думаешь о том, что у нее в голове. Хотя с Рагной он все равно не стал бы, и не потому, что нехороша.
