– Эй, толмач, не свались с кобылы!
Рамон остановил на нем взгляд и холодно ответил:
– Друг мой, я объездил больше кобыл, чем ты насчитаешь волосков в своем венике.
– В каком венике? – не понял ратник.
– В том, который ты ошибочно принимаешь за свою бороду.
Ратник нахмурился, пригладил косматую бороду ладонью и с угрозой вопросил:
– Может, и меня объездишь, остряк?
– Вряд ли это доставит мне удовольствие, – вежливо ответил Рамон. – Хоть с виду ты и знатный жеребец.
Стрельцы захохотали, а ратник плюнул на траву и отвернулся от толмача.
У межи путешественников встретил пост охоронцев. Тут было человек двадцать воинов в броне, вооруженных мечами и мушкетами. Воеводу они, конечно, узнали в лицо, но все же Бранимир, порядка ради, предъявил им бумагу от князя, разрешающую проезд.
– Как тут у вас нынче? – поинтересовался Бранимир у начальника поста.
– Да вроде бы спокойно, – ответил тот, поводя широкими плечами. – Уже два дня без происшествий. Позавчера утром три волколака попробовали прорваться у Кривой балки, но мы им дали отпор. Одного волколака застрелили, два других утекли в лес.
– Как насчет ходоков и добытчиков? – снова поинтересовался воевода.
– Не очень-то шалят. Дней десять назад трое добытчиков пробовали перебраться через бурелом около ржавых болот. Двоих мы поймали и отрубили им головы, как и предписывает княжий указ. А третий утонул в болоте.
– Ну, добро, – кивнул Бранимир. – Пошли с нами пару человечков, чтобы пригнали обратно наших коней.
– Сделаю, воевода.
На том разговор был закончен, после чего отряд продолжил свой путь, прихватив с собой двух молодых охоронцев.
За межой дорога пошла отвратная, разбитая, что ни аршин, то буерак. Воздух был мертвый и влажный. Кое-где на голых ветках пели птицы, но как-то неуверенно и пугливо.
Ехали медленно и почти не разговаривали. Стрельцы опасливо поглядывали по сторонам. Пусть еще не гиблая чащоба, но уже Черный бор. Тут держи ухо востро.
Однако и на этот раз боги миловали. За два часа пути не встретили ни одной темной твари, хотя солнце уже клонилось к западу. Пару раз, правда, раздавался отдаленный жуткий вой. Заслышав его, ратники напряглись, однако посмотрели на Глеба Первохода и, заметив, что он спокоен, быстро расслабились сами.
Вой больше не повторился. В лесу было тихо, переговаривались путники мало, слышались только треск сучьев да фырканье коней.
Вскоре въехали в гиблую чащобу. Лес стал гуще, и Глеб все чаще поглядывал на солнце. Кони с трудом продирались через кусты и, спотыкаясь, перебирали копытами по хрустящему валежнику. Пора было спешиться и отпустить коней, однако Глеб откладывал этот момент до последнего.
«Еще версту, – говорил он себе. – Еще полверсты. Все будет меньше работы ногам». Он чувствовал волнение от предстоящего путешествия в Иноземье. Гиблое место по-прежнему пугало его, но теперь Глеб воспринимал его всего лишь как досадное препятствие на пути к настоящему чуду. А чудо это – иной, неизведанный мир. Что же это за мир? Потерянный Рай? Ад, кишащий жуткими чудовищами и страдающими от нестерпимых мук грешниками? А может быть, другая планета, населенная мудрыми гуманоидами? Или параллельная реальность, где реализовались варианты, которым не нашлось места в нашей Вселенной? Чем бы ни было Иноземье, но Глеб всей душой жаждал туда попасть.
Однажды ему уже довелось переступить порог Портала и оказаться в этом странном мире, но тогда он не прошел по траве Иноземья и версты. Теперь же Глеб был полон решимости продвинуться дальше.
Деревья были стройными, но росли тесно, и под сенью их крон было темно и прохладно. Вершины деревьев стряхивали на землю сумрак, шорохи леса и неясные тени пугали коней, и те настороженно косились по сторонам лиловыми глазами и встревоженно прядали ушами.
Вдруг Глеб резко остановил коня, быстро вскинул вверх руку в предостерегающем жесте и крикнул:
– Стоять! Замрите на месте!
Всадники осадили коней и замерли перед невиданным зрелищем. Прямо перед ними раскинулась прогалина, заполненная черной грязью. Прогалина подрагивала, как живая, и выглядело это зловеще, будто грязь была хищником, попавшимся в ловушку и лязгающим зубами на своих обидчиков.
Воевода остановил коня рядом с Глебом и удивленно спросил:
– Что это?
– Голодная прогалина, – ответил Глеб. – Сунешь в эту грязь ногу – и не будет ноги. – Он обернулся и, слегка привстав на стременах, проговорил: – Стрельцы, в голодную прогалину никому не лезть! Штука эта – смертельно опасная!
– Так надо ее объехать, – предположил один из ратников.
– Надо, – согласился Глеб и пристально посмотрел по сторонам, прикидывая, как это удобнее будет сделать.
Жидкая черная грязь зашевелилась, забулькала и вдруг, перехлынув через границы прогалины, стала стремительно растекаться влево и вправо.
Кони с храпом шарахнулись от прогалины.
– Грязь ползет! – крикнул кто-то из стрельцов.
– Она нас окружает! – завопил другой.
И был прав. Черный ручей голодной грязи стремительно обтек всадников с двух сторон и, еще до того, как стрельцы успели что-либо предпринять, замкнул круг за их спинами.
И тут у одного из них сдали нервы.
– Пошел! – крикнул он и, пришпорив лошадь, направил ее к черному кольцу голодной грязи.
Повинуясь приказу опытного седока, лошадь рыжей птицей взвилась в воздух и, несомненно, перепрыгнула бы зловещий черный поток, но тут случилось нечто непредвиденное: из жидкого ручья голодной грязи молниеносно вскинулась вверх огромная черная лапа, схватила лошадь за заднее копыто и рванула ее на себя.
Лошадь вместе со всадником рухнула в черный поток. Черные, блестящие языки грязи тотчас набросились на них со всех сторон. Лошадь отчаянно заржала, ратник закричал от боли, но в следующую секунду крик и ржание оборвались.
Оцепенелые ратники с ужасом смотрели на то, как черная грязь быстро обгладывает тела их товарища и его гнедой лошадки. Не прошло и минуты, как от них остались лишь белые скелеты.
Проглотив всадника и коня, черный ручей, окруживший путешественников, расширился. Теперь он был не меньше сажени в ширину.
Первым дар речи обрел воевода Бранимир.
– Первоход, – позвал он хриплым голосом. – Ты видел такое прежде?
– Чтобы голодная грязь загоняла людей в ловушку и окружала? – Глеб хмуро качнул головой. – Нет. Прежде она была на такое неспособна.
Глаза воеводы холодно и неприязненно сверкнули.
– Ты привел нас сюда и теперь не знаешь, как вывести? Тогда какой от тебя толк, ходок?
Глеб молчал. Лицо его было напряжено, на высоком лбу обозначились резкие морщины. Глеб размышлял.
