Итак, экзамен я сдал хорошо, но, несмотря на успехи, я должен был продолжать заниматься. Черные силы затаились, но могли объявиться в любой момент, я должен был быть готов к встрече с ними. Пока же мне обещали мелкие задания, как любому начинающему магу.
Было уже темно. Мы с Захаром, Сыриным и Красовым перенеслись в центр города, а дальше, как обычно, чтобы не злоупотреблять силами, следовало добираться транспортом.
Захар вызвался меня подвести, чему я обрадовался, потому что, потому что толкаться в автобусе не хотелось.
– Я тобой горжусь, - сказал он мне по дороге.
– Да брось ты, - отмахнулся я, рассматривая в темноте ярко горящие вывески.
– Нет, я серьезно. Я даже не предполагал, насколько маг Стихии учится быстрее обычного, но, честно говоря, ты переплюнул все Стихии.
– Я заметил, - хмуро ответил я.
– Да что с тобой? - не отставал Захар. - Пока мы занимаемся магией, ты весел, глаза блестят, и ты все время откалываешь свои шуточки. Но, только пора ехать домой, ты замыкаешься. Что с тобой?
– А с чего мне веселиться? - пожал я плечами. - Пока я колдую, мне интересно, а потом я остаюсь один. Я рак-отшельник, я ни с кем не общаюсь.
– А мы?
– Вы… вы другое. Ну, с кем я общаюсь? Ты, Красов, Сырин, иногда Стихии. С простыми магами мне до полного становления Ветром не положено, а простым людям мне ничего рассказать нельзя…
– Кто-то что-то заподозрил? - забеспокоился Захар. - Бабушка? Или сестра?
– Нет, - ответил я. - Никто ни о чем не подозревает, никто ничего не знает, я никому ничего не рассказывал.
– Тогда в чем проблема?
– Мне не хватает друзей, друга. Нет никого, с кем бы я мог поделиться.
Захар закусил губу, о чем-то задумавшись. Повисла пауза. Я пялился в окно, чувствуя, что начинаю сходить с ума.
Наконец, он заговорил снова:
– Это все из-за того, что ты еще слишком мало времени провел среди магов. Ты привыкнешь. Просто ты пока слишком сильно привязан к бездарным.
– Не уж-то эта привязанность с годами может исчезнуть? - усомнился я. - Не думаю. Я порву отношения с людьми без дара, но из своего сердца я их не выкину.
– Тебе слишком поздно сообщили, что ты маг, - признал Захар, - ты слишком сжился с людьми.
– А когда сказали тебе?
– В восемнадцать. Тоже поздно.
– И ты привык? - не поверил я. - Привык, что, кроме магов, ты ни с кем не общаешься? И тебе не хочется?
Захар глянул на меня и отвернулся.
– Хочется, - признал он. - Но, ты прав, я привык. Долг превыше всего. Я привык, и ты привыкнешь.
Наверное, в тот день у меня было чересчур плохое настроение, потому что в этот момент мне показалось, что для меня настал конец света.
– Останови, - попросил я.
– Ты что? - испугался мой учитель.
Я помотал головой:
– Ничего. Тут уже близко. Три остановки. Дойду, не переживай.
Он затормозил.
– Ты не будешь делать глупостей?
– Нет, не беспокойся, пройдусь, проветрюсь, а завтра все будет в порядке.
Я вышел из машины, и "Волга" уехала. В этой части города цветных неоновых вывесок не было, фонари не горели, и на тротуары попадал лишь тусклый свет из окон жилых домов. Но темноты я не боялся. Или, вернее сказать, мне было не до темноты.
Прошла неделя с тех пор, а слова Водуницы все еще висели в воздухе, окутывая меня, как утренний туман. Перед глазами стояли похороны родителей. Мне было семь. Я тогда не плакал, даже не знаю почему, но не плакал, хотя все понимал. Наверное, вечный крик бывшей младенцем Светки еще тогда отучил меня плакать. Я просто стоял и смотрел. А гробы опускались туда, откуда не возвращаются. Сначала все прощались с умершими, целуя их в лоб. Никогда не забуду этого. А я боялся мертвецов, боялся, потому что впервые их видел. Помню, бабушка сказала мне: "Хочешь попрощаться?" А я спрятался за нее и сказал: "Нет". Вот уж чего я никогда себе не прощу. Этот день был худшим в моей жизни. Сейчас раны давно зарубцевались, но периодически ныли, не давая покоя.
Людмила Водуница будто провела острым лезвием по старому шраму. Неужели их гибель была подстроена? Неужели магами? Вообще-то, я уже в этом не сомневался, просто до сих пор не мог окончательно признать данный факт. Меня начинало пугать обладание даром. Восторг от того, что я не такой, как все, ушел, и я был уверен, что он не вернется.
Погрузившись в раздумья, я прошел полторы остановки. Было совсем тихо и темно. И вдруг откуда-то из закоулка послышался шум. У меня тут решались глобальные проблемы, так что такой мелочи я не испугался, а продолжал идти.
Теперь стал различать голоса.
– А ну, сучка, не вопи, - говорил прокуренный молодой голос. - Меньше шума - больше дела.
– Пошел к черту! - придушенно ответил смутно знакомый женский голос. - Сволочи!
На эту реплику расхохоталось около десятка мужских голосов. Женский завопил.
Я не понял, кто угодил в беду и откуда мне знаком этот голос. Но зато, что кому-то срочно требуется помощь, до меня дошло быстро. Меланхолическое настроение улетучилось в мгновение ока, и я завернул в переулок, который, очевидно, заканчивался тупиком.
– Пусти, скотина!
В ответ - глухой удар.
– Терпи, цыпа.
– Пусти!
Удар. Возня.
– Сучка! Укусила!
Я побежал. Кроссовки ступали бесшумно, поэтому моего появления пока никто не заметил. Глаза, уже привыкшие к темноте, различили девять фигур. Восемь парней и одна девушка. Один держит ее, а другой, хохоча, лезет ей под кофточку, а остальные стоят и ждут своей очереди.
– Эй! Не много ли восемь на одну?! - крикнул я.
– Помо… - выдохнула девчонка, но ей тут же зажали пятерней рот.
– Проваливай, - ответили мне. - Найди себе сам. А эта наша.
– Да ну? - я подошел ближе. - По-моему, она своя собственная, ну, может, родительская.
– Проваливай, пока цел!
Но уходить и уж тем более "проваливать" я не собирался. Мне представилось, что какие-нибудь отморозки поймали в темноте мою дуру Светку, и разозлился окончательно.
– Отпусти девчонку! - крикнул я.
– А ты отними!
Ну, раз так… И я вмазал говорившему в глаз. Правды ради, признаю, что поступил глупо. Ну, сами подумайте: один против восьмерых. Я мог бы подраться и выйти победителем из драки с одним-двумя, но не с этим озверевшим октетом. С другой стороны, что было делать? Уйти, бросив девчонку им на растерзание, но поберечь себя? Ну уж нет, может, кто так бы и поступил, но только не я, может, потому, что инстинкт самосохранения у меня отсутствует напрочь.
Но, лишь вмазав первому, я понял, что меня за мою борзость забьют здесь до смерти, беспощадно, ногами, потому что на меня мгновенно бросились все восемь, забыв про свою жертву. Вот только со мной этим козлам не повезло. С простым студентом Денисом Ветровым они бы справились, без сомнения, но только не с магом Ветра… Короче, в тот вечер умирать мне не хотелось, так что мальчикам не повезло.
