— Угу, — понурилась молодая бабка Яга. — Да, ты за стол-то присаживайся разговор у нас не короток. И на друзей своих не косись посидят так чуток, ничего им не станется. Так вот… о чём же я… Ах да! Это ж как вышло-то, девица… Давным-давно это было. Жили были люди, да не только они добра наживали, вот и начали вымирать.
— А может вы их всё же сначала отпустите? — кошусь на Саньеру с Ренаром.
— М-м-м… — поддержали моё предложение друзья.
— Всему своё время! — отрезала недо-Яга. — Так вот, первыми не стало тех, кто духом слаб, те же кто надежду и веру лелеял какое-то время ещё пожили, да-а… И вот настолько они чуда жаждали, что о плохом и злом ни то что говорить, думать перестали. Знай себе сказки да былины поминали, да и там злых персонажей добром наделяли. Вот и довспоминались, что мы появились. Вот только помочь мы им никак не могли, ведь у нас свои зоны заповедные и мы из них ни ногой.
— Постойте, но дракон-то ваш к нам прилетел как-то?! — уличила я хозяйку во лжи.
— Не перебивай старших, а там и вопросов поубавится, — наставительно отвечает. — Вот ты девица, да други твои как-то вырвались. Мне о том, как ведомо стало, так я Иванушку за вами и отправила. Он хоть и дурачинушка… м-да уж, спасибо людям, удружили, — повздыхала Яга. — Но исполнительный гад, с этим не поспоришь. Дуракам-то закон не писан, вот его никакие границы и не сдерживают. Одно хорошо, что головы не три, а то прокорми попробуй.
— Я всё слышу, — раздалось из-за окна.
— А когда это я скрывала, что ты гад прожорливый? — откликнулась Яга.
— Не моя вина, что гад… — пробурчал Иванушка, но ответа не удостоился.
— Так и зачем же мы вам понадобились? — напоминаю о теме разговора.
— Жизнь, она, девица, и в своём узком мирке — жизнь, и какой бы ни была, но она нам дорога. А началось всё с Кощеюшки ирода. Обещался на мне жениться… — вздыхает.
Ну совсем здорово, кажется я в лазарет, в отделение для умственно отсталых попала. Мои друзья, связанные сидят, а эта преспокойненько о смысле жизни, да женихах распинается.
— Сочувствую, — не сдержавшись, произношу.
— Было б чему, не особо-то и хотелось, — приосанившись фыркнула Яга. — Нет, он конечно же завидный жених… Потому как других и нету тут. Ну… Леший помню сватался… Ай… — махнула она рукой. — Да не о том я. Изыскал Кощей способ, как самолично миром править.
— Постойте, вы ж говорили все персонажи как один добрыми и хорошими стали…
— Как стали, так и перестали. Людей больше нет, мы сами в собственном соку варились-варились и…
— Как-то так! — завершил за неё вновь засунувший голову в окно Иванушка, и в заключении добавил: — А-а-апчхи!
— Вот видишь — правду говорю, — покивала Яга и тут же спохватилась: — Ты это чего опять расчихался? Опять простыл. Что ж за горе мне… Где тут у меня травки-то нужные… — запричитала она, и крикнула: — Ступка! Ко мне! Угу… Вот это ещё щепоточку и это… Печка, дай-ка водицы горячей. Вот так… хватит-хватит. Пей! — поставила она перед драконом не малых размеров ведёрко.
— Не хо-о-очу-у-у… — заканючил Иванушка, но под строгим взором Яги сдался и кривясь выхлебал неведомый напиток.
— Так-то оно лучше, а то куда ж тебя болезного отпускать-то? — забирая ведёрко проворчала Яга. — На чём я там остановилась?
— Что Кощей решил единолично править миром, — напоминаю.
— Замудрённо говоришь, ты девица. Ну да ладно. Узнал он что в каких-то землях есть жезл, дарующий силы великие. Умыкнул он тот жезл, сюда вернулся, думала женится… эх… а он смылся куда-то.
— Так что там с жезлом тем? — вспоминая слова Ренара и Ральки, интересуюсь.
— Что-что? Упёрли его у него. Так и вернулся не солоно хлебавши. Думала женится…
— Ан нет! — завершил за неё Иванушка, за что удостоился многообещающего и явно недоброго взгляда Яги.
А меня зло берёт: вот зачем было столько времени распинаться, для того чтобы сказать о пропаже жезла? Нам-то какая разница, где он находился до этого? Узнать бы где этот жезл сейчас. Об этом и спросила.
— Знамо дело — где, — отвечает Яга. — У Кощеюшки.
— Бр-р-р… — только и смогла вымолвить я, и Ренар судя по выпученным глазам был со мной абсолютно согласен.
— А ну дак… он же его нашёл опять… И снова потерял…
Мы с Ренаром уже только глаза в ответ закатили. Не хватало лишь слов: «Думала женится!»
— Беда-то не в этом. Не ведает он, что творит. А каждый его эксперимент грозит накрыть нас всё больше приближающейся, как твои друзья её называют — «Мёртвой зоной».
Я только бровь удивлённо приподняла, это что ж получается, Ренар с Саньерой перед тем как их связали, ещё и пообщаться с хозяйкой избушки успели? А что же будет, когда она со мной наботлается?
— Мысли ваши вижу, как на ладони, — отмахнулась на мои думки Яга. — А ты не бойся, угощайся. Вот и картошечка дошла, — споро вынимая ухватом чугунок из печи, сообщила хозяйка. — Грибочки вот откушай, огурчики, капустку. Пирожочки вот.
— Не справедливо это как-то, для доброй-то Яги, — не выдержала я. — Меня за стол, а друзья голодные и связанные.
— Не беспокойся, витязя твоего на дорожку покормим, да и с собой котомку соберу. А девица всё одно здесь останется до вашего возвращения.
В ответ на эти слова, теперь уже мы с Саньерой вытаращили глаза.
— Да не таращьте зенки, — вздохнула Яга. — Не моя это прихоть. Во-первых, Иванушка троих не унесёт, а вам поспешать надобно. Во-вторых, не может он надолго отлучиться, надобно чтобы кто-то здесь взамен остался. Иначе…
— Ну, здрасти! А как же Кощей сбежать тогда умудрился? — фыркнула я.
— Сама не понимаю. После-то, ему жезл помогал, а вот до… Но главное-то не в этом, гибель неминуемая ждёт нас из-за его проделок!
— Откуда вам всё это известно? — начиная закипать выпалила я.
— Оттуда! — Яга только пальцами щёлкнула и с приступка возле печи в её руку прилетела немалых размеров тарелочка серебряная, а следом за ней и наливное яблочко. — Катись, катись, яблочко, покажи нам города и поля, леса и моря, гор высоту, небес красоту, Кощеевы дела, да судьбу моего помела.
Катится яблочко по тарелочке, и города видны неведомыми существами обетованные, сёла на полях и лодки на морях. Так же показались и гор высота, и небес красота, ясное солнышко с светлым месяцем кружатся, звезды в хоровод собираются. Так всё чудесно, что дух захватывает, прямо-таки ни в сказке сказать, ни пером описать. А потом…
Потом взорам нашим предстал просторный зал, а на переднем плане высокий худощавый мужчина с несколько заострёнными, но безумно красивыми чертами лица, и колючим выражением глаз. А перед ним на столе возлежал странный предмет. Длиною в локоть, изготовленная из неведомого розовато-золотистого металла, инкрустированная явно драгоценными камнями трость, с огромным рубином в навершие.
