— За нами кто-то едет, — Орелий посмотрел вдоль дороги.
Мольфи прислушалась и тоже различила поскрипывание колёс и фырканье лошадей.
— Они нам помогут? — спросила она.
— Надеюсь… Если это только опять не разбойники…
Девушка вздрогнула.
— Может нам тогда лучше спрятаться? — она с сомнением посмотрела на окружавшие дорогу голые остовы зимних кустов.
Родгар что-то промычал, потянулся за мечом, качнулся и, лишившись равновесия, со стоном оплыл на землю.
— Не успеем, — покачал головой Орелий, — остаётся надеяться на лучшее. Нужно помочь ему встать.
Родгар показался ей страшно тяжёлым. Башмаки скользили по опавшей листве, и она сама несколько раз чуть не упала.
Из-за бугра показались первые упряжки.
— Проклятье… — только и произнёс Орелий.
Это был караван мусталийцев.
— Стой рядом. Если что — беги, я их задержу, — прошептал он Мольфи.
Головной фургон медленно приблизился. Возница, с заплетёнными в длинную косу чёрными волосами, окинул их бесстрастным взглядом.
— Помощь нужна? — сухо буркнул он.
— Нет, спасибо, проезжайте, — ответил Орелий, нервно сжимая под плащом рукоять шпаги.
— Неправда, — сама того не ожидая, выпалила Мольфи, — нам нужен целитель… Очень…
К концу фразы её голос опустился до шёпота.
Орелий сдавил пальцами её плечо.
Вдоль остановившегося каравана скакал всадник. Девушка узнала в нём человека всё время разглядывавшего её в таверне. Подъехав ближе тот опять на неё посмотрел.
— У нас нет целителя… — неуверенно произнёс возница, косясь на всадника, — но мы, наверное, могли бы подбросить вас до города.
Последние слова прозвучали как вопрос, направленный смотревшему на Мольфи человеку.
— Мы тебе поможем, — властно сказал тот, не оборачиваясь к вознице, и неожиданно легко спрыгнул с коня.
— Спасибо, — пролепетала Мольфи.
Родгар огляделся. Они с Мольфи стояли на абсолютно пустой равнине, бурой от покрывавшей её толстым слоем пыли. Дорога перед ними разделялась надвое, и на развилке, словно указатель, лежала белая известковая глыба, иссечённая непонятными буквами. Они казались ему знакомыми, но в текст никак не складывались. На камне сидела ворона, косившая на них блестящим глазом.
— Выбирай, — хрипло произнесла ворона.
— Что? — не понял Родгар.
— Выбирай куда пойдёшь, — уточнила птица.
— Но я не знаю, куда ведут эти дороги, — пробормотал Родгар, осознавая, что понятия не имеет, где он находится, и что это за дороги на пыльной равнине.
— Это не важно, — в каркающем голосе вороны ему послышалась насмешка, — важно, какую из них ты выберешь.
— Но как я могу выбрать, не зная, куда они ведут?!
— Выбирай ту, которая больше нравится…
— Но они совершенно одинаковы!
— Тебе это только кажется, болван.
— Заткнись, птицы не умеют разговаривать, — возмутился Родгар.
— Ну как знаешь… — ворона обиженно взмахнула крыльями и улетела.
Он обернулся к Мольфи.
— Мы пойдём назад. Я не хочу выбирать. Эта глупая ворона собирается заманить нас в ловушку. С чего я обязан слушаться какой-то птицы?
Девушка покачала головой.
— Назад пути нет. Нам придётся выбрать…
— Но почему?
Он посмотрел назад и обнаружил, что дорога за ними исчезла, превратившись в такую же точно усыпанную пылью и мелкими камешками равнину, что лежала вокруг.
— Но тут же только что была дорога, мы по ней пришли… — он повернулся к Мольфи и понял, что остался один.
— Ну и что ты наделал? Я же тебе говорил…
Родгар поднял взгляд и увидел рядом с камнем мрачную фигуру в чёрном одеянии. Под капюшоном недобрым огнём сверкали два глаза.
— Кордред! Тебя же поймали? Ты же умер?! Или нет…
Фигура глухо рассмеялась.
— Я ведь тебя предупреждал, что судьбы твоя и этой девчонки связаны, а ты её упустил.
— Эта птица заставляла меня выбрать дорогу…
— Я сделаю это за тебя. Иди за мной. Но сначала найди девушку. Она должна пойти с нами.
— Но где я её найду?
Кордред, ничего не ответив, растаял в воздухе. Родгар вдруг сообразил, что стоит не на равнине, а на огромной клетчатой доске, окружённый искусно вырезанными из дерева фигурами. И что сам он стал одной из этих фигур. Чья-то невидимая рука подняла его в воздух и переставила на несколько клеток.
— Оригинальный ход, — отдались в голове далекие слова, — ты решил сыграть баристанский гамбит? Ну что ж, посмотрим…
Родгар ощутил страх. С другой стороны на него стремительно летела чужая фигура, готовая сбросить его с доски и занять эту же клетку. Её острый край впился ему в лицо, раздирая плоть невообразимой болью.
— Не-е-ет!
Пожилая мусталийка протёрла руки тряпицей.
— Ему же больно, — умоляюще посмотрела не неё Мольфи.
— Ты очень добрая. Слишком добрая. Тебе нужно стать жёстче. Мягкая кожа быстрее рвётся, — женщина посмотрела Мольфи в глаза, — и плохо защищает. Иногда надо уметь быть жёсткой.
— А это было обязательно делать?
— Да. Нужно было вскрыть раны и убрать гной. А теперь давай компресс…
Мольфи взяла из глиняной миски влажный комок тряпья и бросила взгляд на то, что ещё несколько дней назад было человеческим лицом. К горлу подкатил тошнотворный ком.
— Он умрёт? — спросила она.
— Не знаю… Но если выживет, красавцем его уже никто не назовет. Раны загноились. Их надо было промыть и очистить, а теперь уж как судьба решит…
Она приложила компресс к голове Родгара. Тот слабо замычал, вздрогнул и снова затих.
— Он сильный. А если будет ещё и удачливым, то выживет.
— Я слышала, что вы умеете предсказывать будущее, — сказала Мольфи.
Женщина посмотрела на неё, хитро прищурившись.
— Смотря кому…
— Один маг сказал мне, что будущее нельзя узнать. А потом другой… другой человек. Он говорил непонятно, но мне показалось, что он знает, что будет. Он сказал, что если долго смотреть, то можно увидеть. А волшебники торопятся и им некогда посмотреть…
Насмешка исчезла из глаз мусталийки.
— Это был должно быть очень умный человек.
— Он был очень старый…
— Чтобы многое увидеть в призрачном мире, надо долго смотреть. Очень долго. Человеку столько не прожить.
Мольфи непонимающе смотрела на собеседницу.
— Значит, он меня обманул? Он ничего не знал о моём будущем?
— Я этого не говорила.
— Но…
— Ты ему веришь? — спросила мусталийка.
Мольфи задумалась.
— Наверное. Может быть. Но никто больше не смог мне сказать, что надо делать. И я не знаю, как быть.
