— Что случилось? — послышался голос предводителя.
Он спрыгнул с коня и отдал повод одному из мусталийцев. Если лидер каравана и нервничал, то хорошо это скрывал. Его голос звучал спокойно и уверенно, словно в обычной беседе.
Человек в плаще не ответил и лишь сделал знак рукой. Откуда-то из-за поворота выехал завёрнутый в чёрный плащ всадник. Широкополая шляпа скрывала его лицо до бровей, а ниже оно было замотано чёрным же платком. Между платком и капюшоном оставалась лишь узкая щель, в глубине которой поблескивали глаза. Медленно подойдя к фургону, лошадь остановилась. На её груди, позвякивая, раскачивался на цепочке череп какого-то зверя, оправленный в чеканную бронзу.
— Ты главный?
Из-за платка на лице голос звучал глухо, но Мольфи отметила, что характерного южного акцента у человека не было. Турата нервно сжала её запястье.
— Да, — по-прежнему спокойно ответил мусталиец, — что-то случилось? Мы бы хотели проехать.
— Мы ищем трёх человек, — бесстрастно продолжил всадник, — двух молодых мужчин и девушку. Вы должны были встретить их по дороге.
— Мы никого не видели, — Мольфи была готова поклясться, что в голосе предводителя звучит неподдельное удивление.
Всадник сделал небольшую паузу, то ли размышляя, то ли оценивая верить ли мусталийцу. Потом заговорил снова.
— Если ты лжёшь, ты пожалеешь об этом.
— Я говорю правду.
Всадник поднял руку, отлетевшая пола плаща на минуту открыла воронёный металлический нагрудник и рукоятки двух мечей — одного на поясе, другого у седла. С другой стороны седла в цилиндрическом чехле Мольфи заметила что-то похожее на карманную огненную баллисту, что использовал Орелий против нападавших убийц.
Рука в кожаной перчатке описала полукруг в воздухе.
— Обыщите фургоны.
Турата протолкнула обомлевшую Мольфи в угол, запустила руку в какой-то узел и мазнула девушке по лицу. В ноздри ударил едкий запах дёгтя. Прежде чем девушка успела что-то понять, мусталийка затянула ей голову цветастым платком и оттолкнула в дальний угол. Когда минуту спустя в фургон просунулась голова в плотно облегавшей череп металлической каске, мусталийка уже спокойно штопала одеяло.
Голова несколько раз моргнула, привыкая к полумраку, и уставилась на Мольфи. Та прижалась к парусиновой стене, мечтая только о том, чтобы куда-нибудь провалиться. Не польстившись на неё, голова перевела взгляд на лежавшее на дне фургона тело Родгара.
— Это ещё кто?
— Мой племянник. Дурак. Не знал, с какой стороны подходить к лошади.
— Повязку сними…
Турата заворчала, но край бинтов отогнула. Солдат поморщился.
— Норовистый, видать, был конь…
— Ага, — Турата кивнула, — очень.
Голова в каске вернулась обратно. Мольфи расслышала, как снаружи зашлёпали по мокрой дороге сапоги, и бессильно оплыла на дно фургона.
Прошло несколько минут, прежде чем она смогла понимать, что происходит вокруг. В её сознание проникли доносившиеся с улицы невнятные голоса.
— Мы никого не нашли, ваша милость…
— Хорошо проверили?
— Так точно, ваша милость. Никого. Мы уже почти неделю их ждём. Должно быть, остались в верховьях или в горах задержались…
— Вы не послали людей на эту дорогу. Они могли вас обойти.
— Да кто туда поедет, кроме этих бродяг-мусталийцев, ваша милость. Да и всё равно мы бы их потом на перекрёстке схватили…
— Исчезнуть они не могут. А вот упустить их вы способны.
— Ну что вы, ваша милость. Мимо нас и мышь не проскочит. Надо просто их поискать, может они где-то выше по реке остановились?
— Ехать туда слишком рискованно. Казурро совсем рядом… Продолжайте следить за дорогой и проверяйте всех. Всех до единого.
— Да мы всё понимаем, ваша милость.
Мольфи расслышала удалявшиеся звуки копыт и позвякивание висевшего на бронзовой цепочке черепа.
— Проезжайте, проклятые бродяги, — с явным облегчением рявкнул только что беседовавший со всадником голос, — и чтобы духу вашего здесь через пять минут не было.
Предводитель вернулся в фургон, достал кожаную флягу и сделал несколько жадных глотков.
Орелий сдвинул закрывавшую глаза широкополую мусталийскую шляпу и негромко спросил.
— Почему ты это сделал?
Тот опустил флягу и внимательно поглядел на Орелия.
— Я мог бы сказать тебе, что вы наши гости, и я не должен был вас предать… Но я бы солгал. Гостеприимство свято, но нас всех могли перебить…
Он замолк на пару мгновений.
— Дело в девушке.
— В Мольфи? — Орелий удивлённо посмотрел на мусталийца, — но почему?
— На ней знак…
— Не понимаю, о чём ты.
— Вы называете это благословением или проклятием, в зависимости от того, кто его оставил. Я выбран предводителем в том числе и оттого, что могу подобное видеть. Другие нет. Разве что некоторые волшебники или жрецы…
Орелий едва заметно побледнел.
— И на ней благословение, или… проклятие?
— Не знаю. Это не знак имперских предков и не знак тёмных сил… Его оставил кто-то другой.
— До меня дошли слухи, что она была знакома с неким чернокнижником, и возможно он…
Мусталиец покачал головой.
— Человеку не под силу это сделать. Это знак кого-то очень могущественного. Такого как ваши праведники или священные предки. Но не связанного с Империей. И знак совсем недавний…
— Но как?
— Кто-то из наделённых силой выбрал её. Может и не отметил специально, но это как… как запах. Постояв на рыбном рынке, ты будешь пахнуть рыбой. Встретив одного из них, ты будешь нести его след. Пока он… не выветрится. Если кто-то из них говорил с ней, значит у него были на неё какие-то планы. Я не маг и не жрец. Я не знаю, к чему этот знак. Но я в ответе за своих людей, и не буду ими рисковать, вмешиваясь в дела, мотивы которых выше моего понимания.
— Но почему ты нас не выдал?
— Я понятия не имею, что случилось и кого искали эти люди. Но раз волей судьбы или неведомых мне сил девушка оказалась на моём попечении, значит так должно было произойти.
— Это была всего лишь случайность.
— В мире не так много случайностей, как нам кажется. Посуди сам. Вы решили пойти лесной дорогой, где вас не ждали. Вы попались разбойникам, из-за чего задержались и не попали в засаду. Увидев девочку в таверне, я специально повёл табор обходным путём, чтобы не столкнуться с вами по дороге, и всё же мы встретились… Может это и случайности, но лучше я не буду гневить судьбу. Если ей было угодно вручить девушку мне, значит, так тому и быть.
Орелий задумался.
— Звучит странно. И загадочно. Ещё недавно я бы назвал это суеверием. Сейчас даже не знаю.
