- Уже согрелась. - Она поймала своё отражение в зеркале заднего вида и поморщилась. Надо же было с таким лицом на улицу выйти без паранджи. - Ты был сегодня в Центре?
- Нет, а что, ты меня там видела? - Шредер подумал и всё-таки включил печку.
- Почти. Я видела там Ордена. Он сказал, что Зорг отрёкся от престола, и ходил - наводил порядок в своих новых владениях, - яркий белый свет больно резал глаза, Маша щурилась на снег и перебирала кисточки своего шарфа.
Они помолчали, случая шорох сыплющихся в окна снежинок.
- Судя по твоему лицу, ты не шутишь, - выдохнул наконец Шредер.
- Я не шучу, я собираюсь уходить в мир магов. Нужно выяснить всё, иначе это невыносимо, - она слабо тряхнула руками, как будто сбрасывая холодные капельки тающего снега. - Скажи, где выход в междумирье? Мне очень нужно.
Маша не взглянула на него, подозревая, что её просьба вызовет у Шредера приступ негодования, но почувствовала, как он нервно заёрзал на сиденье.
- Ты соображаешь своей головой?
- Я пытаюсь. Меня не выпустят через портал, потому что все порталы уже перекрыли - военное положение, сам понимаешь. Мирным жителям пока ничего не сказали, кто его знает, как всё обернётся, - Маша перевела дыхание. Оправдывать своё собственное поползновение в лапы смерти было крайне утомительно.
Шредер сердито засопел.
- И ты хочешь, чтобы я собственными руками тебя вытолкал в междумирье? Тебя там сожрут и даже не подавятся.
- Но тебя же не сожрали, а ты не маг, - упрямо тянула Маша, уставившись в приборную панель.
- Ты бы ещё Сабрину вспомнила, - он досадой хлопнул рукой по рулю. - Нет, я даже с ней тебя не отпущу. Закроем эту тему, хорошо?
- Я с ней и не пойду, она собирается меня убить. Посмотри на моё лицо и не переспрашивай, правда ли это, - Маша почувствовала, что мучительно кривит рот, чтобы не заплакать ещё раз.
Шредер взял её за подбородок и повернул к себе.
- Вижу я всё. Эта стерва не отказалась от своей идеи, как бы ни старалась меня в этом убедить. Я знал, что так будет.
Стучался в стёкла снег, и по парку бегала весёлая серая собачка, а её хозяйка с длинным поводком в руках стояла на тропинке, зябко переминаясь с ноги на ногу.
- Она не виновата, она была не в курсе, что это я, - Маша отстранилась от его руки, подалась назад.
- Она была в курсе. Никто не знает, что у Сабрины на уме. И ты не знаешь.
- Неправда. Она плакала и собиралась покончить с собой, - Маша скрестила руки на груди, тщательно отгораживаясь от его слов.
- А ты геройски бросилась её спасать? Ну да, видела бы ты, что ещё она вытворять умеет. Эта змея в жизни себе зла не сделает. Она ходит по трупам, ты не заметила? Да ты вообще единственный человек, который с ней уживался, и знаешь, почему? Потому что ты наивная и глупая, - Шредер говорил так, словно собирался написать каждое слово на отдельном плакате и повесить их все перед её глазами. Так, словно он каждый день в своей прошлой жизни думал, как сказать ей это.
- Она не могла всё время врать.
- Могла, - он склонился к Маше и взял её за плечо. - Она. Могла.
Маша дёрнула плечом. Не потому, что ей было неприятно прикосновение, а только почудилось, что междумирье протянуло к ней склизкие щупальца, а Вселенский разум с интересом наблюдает за развернувшимся спектаклем. За тем, как девушка - не маг, не гениальный воин, идёт по междумирью и на что-то надеется.
- Замечательно. Но я всё равно должна пойти. Должна, - повторила Маша твёрдо. Хватило времени, чтобы свыкнуться с этой мыслью, значит, хватит времени, чтобы убедить в ней остальных.
- Ты же всё равно уйдёшь, - произнёс Шредер, не глядя на неё. - Тогда лучше со мной. Со мной, ясно?
Он не смотрел на неё. Потом вдруг обернулся, и Маша поймала его взгляд.
- Но Орден твой отец, - слова оцепеневали, срываясь с её губ.
- Скажи ему об этом, верно, он уже и забыл! - Шредер дёрнул машину с места, и Маша едва не ткнулась носом в приборную панель. - У меня вопрос, ты на самом деле думаешь победить Ордена, или просто ищешь смерти?
- А здесь есть разница? - усмехнулась Маша.
Глава 32. Ветром и пеплом
Странно, шёл снег. Он тут же таял, а земля совсем почернела, и тёмно-зелёная трава проглядывала из-под снега, всё вместе это представляло собой угнетающее зрелище.
- Снег? - удивилась Маша.
Шредер пожал плечами. Он давно уже стал таким: не разговорчивым, хмурым, как будто погода наложила и на него свой отпечаток.
Боль была внутри, ниже того места, где обычно горит от любви душа, и поэтому эту боль нельзя было вылить слезами. Постоянно приходило ощущение чего-то ужасного, отвратительного, а Маша научилась доверять своим ощущениям. Если раньше она могла проснуться утром от удушливого ощущения и сослаться на плохое самочувствие - межсезонье и тяжёлый снег. То сейчас понимала: с самочувствием у неё всё в порядке. На грудь изнутри давит будущее. Давит и шепчет: "Вернись назад. Вернись, ты погибнешь и погубишь тех, кто идёт следом". Она научилась верить своим ощущениям.
Просыпаясь, она больше не жаловалась на головную боль. Она говорила: "Нам нужно свернуть с этой дороги. Вправо. Вправо, да". И становилось легче. Шредер хмурился, ворчал, что так они будут бродить кругами до конца жизни, но сворачивал. К середине дня обнаруживалось, что там, откуда они ушли, пространство обрушивалась, оставляя за собой чавкающий склизкий туман, оставляя за собой материализованную смерть.
Она положила голову Луксору на колени и дождалась, пока его рука ласково коснётся её волос. Потом уже можно было закрывать глаза и слушать шаги Шредера, из одного угла комнаты в другой.
- Что? Опять предчувствие? - Шредер остановился, не дойдя до окна, сложил руки на груди. Маша вдруг поняла, что сложил, хотя глаза не открывала.
- Нет. Сейчас просто кружится голова. Наверное, я немного устала.
Прохожие на улицах не оборачивались на них. Да и город мало походил на солнечный Альмарейн. Как объяснил Шредер, это всё же был Альмарейн, только другой квартал. Квартал выселков. Здесь шёл снег.
Шредер хмыкнул ей в ответ и опять отошёл к окну. Маша старательно зажмурилась, пытаясь прогнать серый туман междумирья, вставший перед глазами. Они вышли в мир магов только сегодня, а туман всё ещё стоял - рухнувшее ко всем демонам пространство.
За всю дорогу им навстречу не вышло ни одного бродячего демона. Ни одно чудище из междумирья не показалось в зарослях зелёно-бурой растительности. Луксор шутил, что все испугались императрицы. Шутки выходили грустными.
Его пальцы сейчас скользили по волосам Маши, по её плечу и руке и обрывали прикосновение, когда добирались до прижатой к животу ладони.
