– Да когда это будет… – пожала она плечами.
– Неважно когда, но важно подумать об этом заранее. Пока мы с тобой учимся в «Алой Мудрости», тебе территориально удобнее жить в общежитии. А потом, как полагается, куплю тебе отдельное жильё.
– Нет, ну это‑то понятно… – огорчённо проговорила целительница и повторила: – Но когда это будет? А сейчас… Ой! Что это твоя рука делает?
– Тебе не нравится?
– Нет, продолжай…
На этой возбуждающей ноте разговор о переезде Вероники ко мне потерял свою актуальность.
* * *
В понедельник первого февраля «Алая Мудрость» бурлила. Ну, ещё бы! Пусть в новостях не было ни слова о нападении на кортеж Оболенских, пожар слухов такая мелочь остановить не могла. А ведь ещё и охраны на территории школы прибавилось.
При этом сами Оболенские демонстрировали уверенность и непоколебимость. Алиса явилась на уроки и вела себя как ни в чём не бывало. На вопросы особо настырных лицеистов о нападении наследница великокняжеского рода, улыбаясь, отвечала в духе:
– Неприятности случаются. Ох, и не завидую я тем, кто за этим стоит.
Естественно, субботнее нападение обсуждали и в нашем тесном дружеском кругу. Юля заявила, что собирается сегодня навестить Яну, Инна сказала, что планирует сделать то же самое. Обе девушки предварительно договорились с Яной об этом ещё вчера вечером, а сегодня утром, когда подтвердилось, что семейство Оболенских в полном составе переходит с больничного лечения на домашнее, договорённости подтвердились.
Остальные ребята просили передать привет нашей однокласснице и пожелания скорейшего выздоровления. В том числе и я. Правда, чуть позже, после пятого урока к нашей компашке подошла Алиса и пригласила всех в гости. Легко и без затей. Сказала, что Софья тоже будет.
Вроде бы всего лишь дружеские посиделки учеников одной школы, но по факту Оболенских поддержат представители сразу трёх княжеских фамилий.
В итоге после уроков мы отправились в гости небольшим кортежем. Могли и пешком дойти – тут близко. Но как‑то не солидно, да и не возвращаться же потом за машинами?
Алиса и Яна приняли нас в гостиной. Девушки улыбались, Яна заверяла, что всё в порядке и если бы не ворчание врачей уже сегодня пришла бы в школу. И внешне обе великие княжны Тверские выглядели прекрасно, но…
Я слишком хорошо их знаю, чтобы не заметить, что Яна вела себя не так бойко, как обычно, да и Алиса, провёдшая целый день в школе, явно устала.
Спустя двадцать минут от начала нашего визита в гостиную приветствовать гостей спустилась великая княгиня в сопровождении трёх младших дочек.
Вновь прибывшие женщины семейства Оболенских выглядели ничуть не хуже Алисы и Яны. Будто и не было никакого нападения менее двух суток назад. Вот что алхимия, артефакты и целительницы с людьми делают. Статная великая княгиня и вовсе излучала такую уверенность, словно это она взмахом руки в субботу вечером уничтожила вражеский автомобиль.
Глядя на семейство Оболенских, в очередной раз убеждаешься в силе древней крови. Все дочки как на подбор – голубоглазые златовласки. Яна с Алисой уже почти распустившиеся бутоны. Близняшки Мария и Варвара набирают цвет, а малышка Василина – крохотное беззаботное очарование. Уверен, через лет десять‑двенадцать она ничем не будет уступать старшим сёстрам.
Хозяйка дома уделила нам всего лишь пятнадцать минут своего времени, а затем вместе с младшей дочерью удалилась. Крошке Василине явно сложнее других делать вид, что ничего не произошло. Однако, должен признать, девчушка неплохо держалась. Правда сидела на диване почти прижавшись к матери.
Близняшки остались с нами чуть подольше. И вот когда они рассказывали, как хотят поступить в «Алую Мудрость» этим летом, к нам подошёл дворецкий и, склонившись над моим ухом, прошептал:
– Аскольд Игоревич, её светлость желает вас видеть.
Тихо поднявшись с места и кивнув удивлённому Владу и ухмыляющемуся Арвину (остальные пытались делать вид, что не замечают моего манёвра), я направился следом за дворецким.
Принимали меня в малой гостиной в восточном крыле особняка. Великая княгиня сидела на софе, недалеко от белоснежного рояля.
– Проходите, Аскольд, присаживайтесь, – плавным движением она указала на соседнее кресло. Рядом на столике стояла вазочка с печеньем и чашка с кофе, судя по запаху, таким же, как тот, что я пил в основной гостиной.
– Благодарю, – кивнул я, заняв предложенное кресло.
– Прежде всего, Аскольд, – поставив на стол чашку, проговорила Надежда Григорьевна, – я хочу лично поблагодарить вас. Спасибо большое за то, что привезли целительницу. Её вклад в выздоровлении Лины бесценен.
– Я поступил, так как должно, – спокойно ответил я. – Но я принимаю вашу благодарность.
– Хорошо. Однако, помимо устной благодарности, долг велит мне дать вам нечто более осязаемое.
– Вы ничего мне не должны.
– Позвольте это решать мне, Аскольд, – едва заметно улыбнулась княгиня и продолжила: – Я размышляла, как достойно вас наградить. Помочь стать аристократом? Так вам уже помогают. И насколько мне известно, не только Канцлер. Одарить деньгами? Это пошло. Возможно, каким‑нибудь производством? Допустимо, но если подарить не то, что необходимо, такой подарок будет как золотой булыжник на шею пловцу. И потому я решила воспользоваться старой традицией. Пётр! – женщина повысила голос.
В гостиную вошёл дворецкий, который нёс на подносе массивную шкатулку, инкрустированную драгоценными камнями.
Надежда Григорьевна поставила шкатулку на стол и откинула крышку.
– Это колье принадлежало моей бабушке, – ровным тоном проговорила она. – А раньше её бабушке. Реликвия не родовая, так как передаётся по женской линии. И тем не менее очень важная для меня. Я передаю её вам и говорю: «Верните в обмен на то, что пожелаете». Если я смогу выполнить ваше пожелание, буду очень рада вернуть себе колье.
– Иными словами, вы дарите мне право самому выбрать награду? – уточнил я.
– Либо оставить колье себе, – кивнула великая княгиня.
– Что ж, ваш подарок – честь для меня. Но я вынужден спросить, на что вы готовы пойти, чтобы вернуть его?
– На многое, – со всей серьёзностью ответила женщина. – Ибо словами не передать, насколько огромна моя благодарность за спасение дочери.
– На многое… – повторил я следом. – А если я, хм… попрошу руки другой вашей дочери? – впившись в неё взглядом, прямо спросил я.
Великая княгиня семь секунд выдерживала мой взгляд, а затем снисходительно улыбнулась.
– В этом вопросе я могу дать своё одобрение, только если сама дочь будет согласна и, если будет согласен мой муж, великий князь Тверской.
– Не поймите превратно, – улыбнулся я. – Я лишь проверяю границы дозволенного.
– Я так и поняла. Но заявлять такое в лоб уж слишком нагло. А ваша излишняя наглость до добра не доведёт.
– Разве что моих врагов, – улыбнулся я.
И снова борьба взглядов. И снова снисходительная улыбка Надежды Григорьевны.
– Пусть так. Приятно было побеседовать с вами, Аскольд. Но боюсь, женщине в моём возрасте не удастся долго удерживать внимание юноши.
– Не стоит наговаривать на себя, ваша светлость. Вы дадите фору множеству юных сударыней. Но, вы правы, мне пора, не буду вас дольше утомлять.
Поднявшись с кресла, я взял шкатулку с колье и с поклоном удалился.
Глава 21
На следующий день, во вторник, перед уроками в класс вошёл наш классный руководитель Никита Сергеевич Арефьев и попросил всех рассесться по местам. Дело непривычное. По расписанию классный час у нас перед уроками в понедельник.
– Судари, сударыни, у меня для вас небольшие новости, – торжественно объявил он. – В следующую субботу, тринадцатого февраля, в «Кремлёвском военном университете» будет проходить день открытых дверей. Как правило, мы настоятельно рекомендуем посещать подобные мероприятия ученикам третьего курса. Но и ученикам первых двух курсов тоже будет полезно познакомиться с главным учебным военным заведением страны. Особенно если кто‑то из вас подумывает о карьере военного. К тому же в этом году двое ваших одноклассников получили именные пригласительные на день открытый дверей. Аскольд Игоревич, Артём Вениаминович, разумеется, я говорю о вас, о призёрах всеимперского бойцовского турнира.
