Сборы много времени не занимают: по сути, собирать нечего. Сесть в «воздушную колесницу», «распечатать» накопитель магии и взлететь. Вскоре силуэт летающей машины тает в мутном, промороженном небе.
— Вовремя они улетели, почтеннейший Миллимет, — усмехается Леонтино, провожая взглядом улетевших. — Надо использовать время с толком. Чувствую, тут можно узнать многое, что в будущем пригодится нашим Храмам, и что прочим знать необязательно. Кое-что, конечно, для отвода глаз сообщим…
— Но что делать с Ками? Ее наверняка оставили, чтобы следить за нами, и чтобы не дала допросить…
— И этот вопрос задает Верховный судья Аргишти, способный из ничего состряпать дело или доказать чью угодно невиновность? Когда они вернутся, думаю, они узнают об измене высшей жрицы и о том, что мы вынуждены были применить силу. Впрочем, важнее сейчас другое.
— Что же?
— Допросить Сати. Она утаила от Мелхиседека кое-что важное.
На миг сознание меркнет. Когда радужные круги в глазах рассеиваются, Тетрику кажется, что нападающий проломил голову, шлем почти не смягчил удар. Но уроки Левдаста и Крейтона даром не пропали: тело все сделало само. Он перекатывается, поднимает голову — и едва сдерживает удивленный возглас. Нападающий оказывается скелетом. Самым настоящим, в ржавых орочьих латах, с обломком меча, переломившегося у самой гарды. Вторая половина падает перед Тетриком, бьется об пол, раскалываясь, с противным дребезжанием разлетаются бурые от ржавчины обломки. Клыки и проржавевший до дыр горшкообразный шлем подсказывают: при жизни напавший был орком. Сразу становится ясно, куда пропадали предшественники Тетрика: может, магия и не дает увидеть их из-за Черты у того булыжника, но они прекрасно доходили до пещеры. А потом…
Пришел предыдущий искатель Сердца Дракона собственной персоной. Приятно познакомиться. Жаль, манеры мертвого стража пещеры хуже Яллоговых: ну разве дело — разбивать об головы гостей ржавые железяки?
Тетрик действует четко и быстро, не то что в землянке разбойников под Ствангаром: вырывает меч из ножен, заходит сзади. Противник едва успевает обернуться. Живой человек сто раз успел бы парировать неумелый выпад, но не ходячий мертвец… Удар — и полчерепа снесено с противным хрустом, отрубленное с глухим стуком катится по полу. Никаких мозгов — как и следовало ожидать, черепная коробка и грудная клетка пусты и чисты… Скелет, впрочем, нисколько не огорчается из-за потери. Обманчиво-неспешно разворачивается, совсем уж неспешно двигается костяной кулак (Тетрику кажется, тварь можно достать раз сто — но меч почему-то успевает проделать лишь полпути до остатков черепа)…
Ох, вот это удар! Будто бревном в грудь, кажется, по крайней мере одно ребро сломано — дышать больно. Тетрик отлетает шагов на пять, тяжеловесно бьется о каменную стену. Мертвый орк так же обманчиво-медленно шагает к стене, намереваясь добить. По пути подбирает отрубленный кусок черепа, приставляет к голове. Что-то коротко сверкает — и череп срастается, не остается ничего напоминающего, шов или шрам…
На этот раз Тетрик успевает ударить обеими ногами по коленным суставам мертвяка. Живой после такого удара катался бы по земле с раздробленными коленными чашечками, воя от жуткой боли. Но скелет не издает ни звука (да и чем, спрашивается, ему кричать или стонать?) и даже не пошатнулся, а ноги эрхавенца будто бьют в несокрушимую скалу. «Вот гад, — думает Тетрик, вспоминая жаргон эрхавенской уличной шпаны, основательно подзабытый в Храме. — Как же тебя, гнида, грохнуть?»
Наученный горьким опытом, он больше не пытается достать скелет. Лучше держаться на безопасном расстоянии, выжидая удобного момента, и когда он представится, отрубить руки. Но кое-чему научился и скелет, точнее, защищаюшая его магия. Мертвая рука вытягивается к его плечу — судя по силе первого удара, костяшки пальцев способны если не порвать кольчугу, так раздробить кости под ней. Орочий клинок сверкает в мертвенно-голубом свете и с маху опускается на конечность, чуть выше локтя. Раздается не то звон, не то хруст, разлетаются искры… и Тетрик едва спасает ноги от падающего лезвия меча. Обломок, оставшийся в руке, гораздо короче того, который у стража сокровищницы — лезвие переломилось, считай, у самой гарды. Он швыряет рукоять с куском лезвия в полпальца длиной в череп, потерявший за ненадобностью нижнюю челюсть. На сей раз меч, еще недавно успешно разрубивший череп, лишь бессильно звенит, падая на пол.
Костяная нога бьет Тетрика в промежность. Как учил когда-то Крейтон, юноша блокирует удар голенью. От столкновения с защищенным магией костяком в ноге вспыхивает жестокая боль. Но движение скелета окезывается обманным — костяной кулак мертвого орка пребольно бьет в живот, заставляя согнуться пополам. От боли перехватывает дыхание — будто ударили, самое меньшее, бревном. Скелет тут же наносит жестокий удар по голове, миг спустя — костяным коленом в лицо. Тетрик падает на пол, чувствуя, как намокают от крови волосы, а кровь из прикушенного языка заливает рот.
Звенит по камням орочий меч. В пятерне скелета появившийся узкий и длинный прямой меч (на сей раз новенький, сверкающий, с инкрустированной огромным рубином рукояткой — оживший орк подобрал его в сокровищнице, среди рассыпанного на полу золота) неумолимо опускается сверху, метя в горло. На Тетрике — орочья кольчуга, поверх нее — прочная, теплая куртка, но нет ни малейшего сомнения, что клинок пройдет сквозь то и другое, как горячий нож сквозь масло.
Единственное спасение — перекат. На любое движение избитое тело отзывается жгучей болью, глаза заливает кровь из разодранного костями лба. Но хочешь жить — катись в сторону. И побыстрее — скелет куда шустрее человека.
Беспокойный покойник опаздывает на долю мгновения. Тетрик чувствует щекой слабое дуновение — словно сам воздух шарахается от рассекающего его лезвия. Высекая искры, клинок бьет в пол… И не разлетается осколками, столкнувшись с камнем, а входит в тело скалы на пол-ладони. С нечеловеческой силой скелет дергает за рукоять — меч выходит из камня, взмывает над головой и бьет вновь. На сей раз Тетрик полностью уклониться не успевает. Клинок легко вспарывает куртку, брызгают, звеня по полу, звенья распоротой кольчуги, Тетрик хрипло вскрикивает от боли, пятная пол кровью, а нога скелета с маху врезается в бок. Хрупкие, тонкие и легкие с виду пальцевые кости бьют не хуже кола, не кола даже, а массивной жерди из тех, которые ствангарцы используют для пехотных копий. Упри такое в землю — и, если не вовсе растяпа, никакая конница не прорвется. Что-то хрустит, в боку взрывается адская боль…
