Черная мгла за окном только сгущалась, мы летели на восток в самое сердце ночи. Я беспрестанно дрожала. Пассажиры бросали на меня подозрительные и беспокойные взгляды, а стюардессы предлагали свою помощь. Я же отрешенно лила слезы, тихие, горькие и совершенно бесконечные.
В захудалой гостинице на окраине Омска я провела целую неделю. С какой радостью я вычеркнула бы эти семь дней из своей жизни! Кроме неиссякаемых слез, гнетущих мук совести и опустошающей боли в них не было ничего. Все мои мысли были только об Арделле. Казалось, мое сердце осталось далеко во Франции, оставив вместо себя кромешную пустоту в груди. Все эти дни я чувствовала внутри черную дыру, засасывающую меня в беспросветную бездну. Вместе с Арделлом я словно лишилась кислорода, весь мир стал бесцветным и бессмысленным. С течением времени разрывающая меня боль не становилась тише, а только росла, если ей вообще было куда расти. В этом я смогла убедиться, просуществовав следующие две недели.
На моей банковской карте почти не осталось денег, и, вспомнив, что у меня все-таки есть дом, я собралась, наконец, покинуть гостиницу. Валери уже давно должна была уехать из Омска.
В моей квартире все было по-прежнему, как будто я никуда и не уезжала. Я прошлась по комнатам и, добравшись до кухни, включила чайник. Это простое действие вызвало во мне новый приступ отчаянной боли. Безысходная тоска тисками сдавила грудь, и я не сразу услышала настойчивый трезвон дверного звонка. Увидев в глазок взволнованное лицо Максима, я открыла дверь.
— Эмма?! — воскликнул он одновременно удивленно и яростно.
— Привет, — улыбнулась я безжизненной улыбкой и отступила на шаг, впуская его.
— Где тебя носило?! — с ходу накинулся на меня Макс, — Я звоню тебе уже вторую неделю! Почему твой мобильный отключен?!
— Отключила, — бесстрастно ответила я.
— Отключила?! На две недели?!
— Чего ты кричишь?
— Чего кричу? — оторопел Макс и снова взорвался: — Ты могла хотя бы сообщить, где ты находишься? Я чуть с ума не сошел! Я отправил тебя во Францию, я! А ты не вернулась вовремя, пропала, и как мне реагировать? Чего я только не передумал! И несчастной смс-ки со словами «Все нормально», по-твоему, было достаточно, чтобы не беспокоиться?!
— Я считала, что достаточно.
— А я вот так не считаю!
— Извини.
— Это все, что ты можешь сказать?!
Да, это было все, что я могла сказать, поэтому я молчала, глядя на его раскрасневшееся лицо.
Максим всплеснул руками, всем своим видом дав мне понять, насколько я неблагодарна, бездушна и как бешу его сейчас.
— Я не узнаю тебя, Эм!
— Как твои дела? — вежливо поинтересовалась я, стараясь походить на прежнюю Эмму.
Он только красноречиво усмехнулся, покачав головой. Я прекрасно понимала состояние Макса, и была полностью согласна с его мнением относительно меня, но я не могла держать телефон включенным, опасаясь, что мой номер может узнать Арделл. Мне было очень жаль, что мое бегство заставило поволноваться еще и Макса.
— Извини, — снова повторила я уже более осознанно и искренне. — Я не думала, что все так выйдет и уж точно не хотела, чтобы ты злился на меня.
— Ладно, я не злюсь, — вздохнул Максим и спросил гораздо спокойнее: — Так, где ты все-таки была?
— Здесь, в городе. В гостинице.
— Что ты там делала? — удивился он.
— Скрывалась от… эльфа. — Я поморщилась, чувствуя жгучую ненависть к самой себе.
Макс невесело хохотнул, а потом тяжело вздохнул:
— Мозги у тебя набекрень, Эмма. И с юмором плохо. Ну, по крайней мере, с тобой ничего не случилось.
— Конечно, — подавленно согласилась я. — Будешь чай?
— Наливай! — махнул рукой он.
Мы не разговаривали до тех пор, пока Макс, выпив две огромные кружки крепкого чая, окончательно не успокоился. Цвет его лица вернулся к норме, а губы тронула благодушная улыбка. Только тогда я решилась нарушить тишину:
— Валери осталась довольна сибиряками?
— Да, она много ездила по районам. То есть, я ее возил. О, Эмма!.. — загадочно воскликнул он. Его вид и мечтательно остановившийся взгляд о многом говорили. — Эмма!..
— Макс?..
Он блаженно вздохнул и нараспев произнес:
— Ва-ле-ри!
— У нас такая игра — «Назови знакомые имена»?
Максим тряхнул головой и, снова краснея, поделился со мною:
— Валери — лучшая из женщин. Я…мы…поняли, что нужны друг другу…Знаешь, Эм, Валери практически не жила в твоей квартире. Она предпочла жить со мной.
— Здорово, — улыбнулась я от всей своей опустевшей души. — Рада за вас обоих.
— Я-то в свои тридцать считал себя закоренелым холостяком, — продолжал откровенничать Макс. — И вот вам — случилось!
— Но… она ведь…уехала, — запинаясь, напомнила я.
Макс, прищурившись, хитро улыбнулся и хвастливо заявил:
— Так ведь возвращается!
— Сюда? К тебе? — не поверила я, совсем не ожидая такого поворота событий.
— Ко мне! — подтвердил Макс, сияя. — Валери ведь была здесь по работе, и уехала обратно, чтобы оформить отпуск. Она вернется через три дня. Теперь у нас будет время до осени, чтобы решить, как быть дальше.
— Поздравляю, — кивнула я, наливая Максу третью кружку чая.
— А ты-то как съездила? Давай, рассказывай!
— М-м. Отлично. Извини, сувенир тебе не привезла. Забыла обо всем…от радости.
— Понимаю, — со знанием дела кивнул Макс. — Париж, все-таки. Как тебе Лувр? Нотр-Дам?
— Лувр? — растерянно повторила я. — Э…
— Ты, что, там не была?! — сразу понял Макс и пораженно переспросил: — Не была в Лувре?!
— Я…была в разрушенном замке на горе, — тихо сказала я.
— Эм, да что с тобой? — с беспокойством спросил Максим, внимательно приглядываясь ко мне. — Ты, как будто не в себе.
— Видишь ли, — попыталась объяснить я дрожащим голосом, — Во Франции было чудесно. А здесь — нет. Вот и все.
Во избежание дальнейших расспросов я поспешила ретироваться в комнату, но Максим с кружкой в руках направился следом.
— Ну, я рад, что тебе там понравилось. Ничего, и в Лувр еще успеется, — утешил меня он. — Что-то похолодало у нас. Дожди обещают.
Похоже, тема Франции была закрыта, и мне оставалось только мысленно поблагодарить за это Максима, но уже в следующую минуту он совершил непростительную ошибку: включил мой музыкальный центр.
— А я планирую свозить Валери в тайгу. Там есть деревня, где живет весьма самобытный народ — урты. Валери тоже слышала о них, и ей, как этнографу, не терпится их увидеть. Да и мне тоже. Я сам там не был, но много слухов ходит…Эм? Ты что, плачешь?! Эм?!
