Папа удивленно посмотрел на нас.
— Ты о сердечке с изумрудом?
Я кивнула.
— И вы за этим приехали?! Из самого Парижа?! А, что, телефонов больше не существует?
Мы молчали, прекрасно понимая папино изумление.
— Хм, — покачал головой папа, не дождавшись ответа ни от одного из нас. — Да, порой, мы становимся рабами своих увлечений. Я удивлен, но все же могу понять тебя, Арделл — сам такой.
Он в восхищении обвел рукой высокие утесы и патетично выдохнул:
— Гермонасса — моя последняя страсть!
— Пап! — одернула его я, опасаясь новых лекций об истории таманской земли. — Ты еще помнишь, о чем я спросила?
Папа вздохнул и с сожалением развел руками:
— Да ничего я вам не могу рассказать. Я его не покупал и не дарил твоей маме, Эмма.
— Откуда же он мог взяться? — удивленная его словами спросила я.
— Понятия не имею. Я не спрашивал.
— А когда вы впервые увидели его? — спросил Арделл.
— Когда вернулись с алтайских раскопок. Кстати там, в лагере на плоскогорье Укок мы и познакомились. Это была любовь с первого взгляда. Лада вернулась в город уже беременной, мы едва успели расписаться. Очень скоро родилась Эмма. У матери и ребенка была несовместимая кровь, и, по словам врачей, это привело к смерти моей жены. После этого прошло немало времени, прежде чем я смог разобрать ее вещи. В шкатулочке для драгоценностей я и увидел впервые медальон. Думаю, мама была бы рада знать, что он достался тебе, Эмма.
Я с грустью кивнула.
— А что в нем такого примечательного? — спросил папа Арделла. — Неужели такая уж редкая вещь?
— Подобный медальон был… в моей семье…для нас это реликвия, — объяснил Арделл, придумывая на ходу. — Было удивительно увидеть точно такой же, тем более что наш медальон был сделан на заказ.
— Забавно, — задумчиво произнес папа.
— А что вы искали на плоскогорье Укок?
— Алтайские земли — рай для археолога, — снова оживился папа, получив возможность говорить на свою любимую тему. — Эта территория в силу благоприятных природных условий в далекой древности была местом пребывания предков современного человека.
Найденные там артефакты поистине уникальны. Лада любила Алтай, она принимала участие в знаменательной экспедиции, во время которой была обнаружена мумия принцессы Кадым. Эта находка стала сенсацией! Генетический код мумии вызвал много споров в ученых кругах, над загадкой принцессы до сих пор ломают голову многие специалисты, включая этнографов и генетиков. А гробница, в которой обнаружили мумию, была полна сокровищ. После этих находок и я не смог устоять и зачастил на Алтай, где, в конце концов, и встретил Ладу. — Отец печально улыбнулся и замолчал.
Я видела волнение папы, хотя он всячески старался скрыть свои чувства. Разговоры о маме всегда давались ему тяжело. Его состояние стало понятно и Арделлу, и он поспешил закончить разговор:
— Спасибо вам за рассказ и простите за эти расспросы.
— Да, что уж… — махнул рукой папа и медленно двинулся вдоль берега к лагерю.
Арделл задумчиво смотрел на море. Я тяжело вздохнула:
— Зря мы сюда приехали. Я же говорила…
— Почему? — удивился он.
— Папа, как видишь, не знает, откуда взялся медальон. Его рассказ ничем не помог.
— Наоборот! Теперь мне все понятно.
Я удивленно взглянула на него.
— Что тебе понятно?
— То, что найденная мумия — вовсе не алтайская принцесса Кадым, а никто иная, как наша восточная королева Амалаэ. Это были земли восточного сообщества. Скорее всего, королева была похоронена вместе с медальоном, который и нашла твоя мама.
Я удивленно вскинула брови:
— То есть, ты хочешь сказать, что мама тайно вынесла его из гробницы?!
Арделл пожал плечами:
— Похоже на то.
Я удрученно молчала, отказываясь верить, что все было именно так.
— Мы никогда не узнаем правды, Эмма. Возможно, все было иначе, но то, что медальон нашли на раскопках — несомненно. Это значит, что эрфы не крали его у Амалаэ, как все мы считали долгое время, и, получается, мы так и не знаем, где они прячут медальон Элен. Это и есть те ответы, за которыми мы приехали.
Я грустно кивнула.
— Пора уезжать?
— Поехали, — сказал Арделл, обняв меня.
…Папа был расстроен и убеждал нас остаться еще хотя бы на день, обещая к вечеру вкусный шашлык, домашнее вино и песни у костра. Убедить его в необходимости нашего отъезда смогли только билеты в Париж, купленные Арделлом заранее.
— И почему бы тебе не остаться здесь? — в сотый раз спросил папа.
— Я еще не все музеи обошла. Это же такой шанс!
— Понятно, — вздохнул папа.
Арделл снова вызвал такси, и, перед тем, как сесть в машину я крепко обняла папу и долго не отпускала, вдруг поддавшись необъяснимому волнению. Прощаясь с ним, я гнала от себя неожиданно возникшую мысль о том, что наша следующая встреча состоится очень и очень не скоро. Если вообще состоится.
До посадки в Париже оставалось меньше часа. Меньше трех недель назад я впервые летела туда, даже не подозревая о тех невероятных событиях, что мне предстояло пережить. Сейчас мне казалось, что это было так давно, совсем в другой жизни и с другой Эммой.
— Наша встреча — необычайное стечение обстоятельств, — задумчиво произнесла я. — Все было бы совсем иначе, если бы я не взяла медальон во Францию, если бы папа не отдал его мне, если бы мама не нашла его или если бы Лиза тогда не упала…
Мне стало страшно от собственных слов. Как бы тяжело мне ни было, я не жалела ни о чем. Я жила «сегодня», как говорил Арделл, и ценила каждый миг этой моей сказочной жизни.
— История не знает сослагательного наклонения, Эмма. А наша встреча — это уже история. Необычайная, счастливая история. И нет никакого «бы». Так было предопределено.
— А, если вы теряете свою любовь, что тогда? Время способно залечить ваши раны?
— Что за вопрос? — насторожился Арделл, заглянув мне в глаза.
— Просто я думаю о Сен-Жермене, — ответила я, избегая его взгляда. — Возможно ли повторно обрести дар любви? Получится ли забыть прежнюю?
Арделл, казалось, задумался, затем ответил:
— Забыть свою любовь? Нет, эльф не умеет этого. Жить без нее? Это возможно, но тогда сердце окутает мрак. Сен-Жермен замаскировал свою боль шутками и беззаботным весельем, но душа его до сих пор льет кровавые слезы. Мы все знаем и чувствуем это. Ародар не вынес страданий от потери и в середине пути прервал свою человеческую жизнь. Потерять любовь страшно для всех, будь то эльф или человек. Обрести дар повторно, конечно, возможно, но от эльфа тут ничего не зависит, как ничего не зависит и от людей. Любовь может прийти, а, может, и нет. Надеюсь, нашему королю еще повезет, он достоин этого священного для нас дара.
