Две трети. Две трети средоточия вобрал в себя артефакт Клатира. Ещё один, может быть два вдоха и я бы отбросил чашу, прервав поглощение. Мне не хватало только остаться в лесу совершенно без сил.
Поток силы прервался, оставив после себя саднящие меридианы, а я невольно задумался. Если этот артефакт Клатир использовал неразумным шэном, то хотел бы я знать, на каком этапе Возвышения он находился в то время. Если как я — Мастером, то моя гордость нулёвки пострадала. Я привык с некоторым превосходством поглядывать на остальных идущих, ведь размер средоточия я связывал не столько с талантом, но и с тем, где родился. Выходит, что выходцы из…
Здесь я вновь задумался. С чего я решил, что Клатир выходец из Третьего пояса? Сомнительно, что он родился в Нулевом, Первом или Втором. Но ведь есть ещё Четвёртый, Пятый и Шестой, пусть даже почти потерянный.
Отвлекая меня от раздумий чаша в руке начала светиться. Я невольно вскинул голову, ещё раз оглядывая стену над собой. Стражника не видно, верней не видно его контрактов, что уже радует. Очень уж неудобный для скрытного поиска артефакт дал мне Клатир. Не только оставляет ослабленным, но ещё и рассказывает о моих поисках на всю округу.
Словно насмехаясь надо мной, чаша засияла ещё ярче. Щурясь от причиняющего боль сияния, я увидел, как красное ядро Зверя плавится, наполняя чашу жидкостью. Свечение перестало нарастать, затем за одно мгновение исчезло, а через мгновение содержимое чаши выплеснулось наружу, рухнуло мне под ноги и стремительно хлынуло от меня во все стороны.
Точь-в-точь как сияние Поиска, разве что красного цвета.
Я вслух выругался:
— Дарсово отродье!
И обернулся.
Мне не хватало добавить к опустевшему средоточию несколько разъярённых Зверей или тревогу стражи Ясеня.
Хотя… Откуда здесь, под стенами Ясеня сильные Звери?
И город ближе, чем лес. Поэтому я и следил за сиянием, что устремилось к нему, опасаясь тревоги стражи.
Но нет, волна сияния, с каждым шагом теряя яркость и цвет, к стене Ясеня докатилась уже бесцветной, ударила в неё, взметнулась вверх на высоту роста мужчины и опала, словно впитавшись в землю.
А я хмыкнул, внезапно успокоившись. Чего я опасаюсь? Того, что сюда бросится ближайшая стража? Она уснёт. Того, что поднимется тревога во всём городе? В нём почти нет стражи, ещё немного и сами Врата окажутся без защиты, любой желающий сможет прийти, разметать оставшуюся немногочисленную охрану и перейти в Первый. Если сумеет открыть сами Врата.
Одинокий стражник — вполне ясный намёк на то, как обстоят дела с защитой самого города. Даже подай формация охраны сигнал, прими волну артефакта за нападение, кто прибежит сюда сражаться?
Даже будь я сам наверху, честным стражником, я бы точно предпочёл сначала увидеть, оставшись незамеченным, что происходит там, где поднялась тревога, а не мчаться сломя голову к странному сиянию. Искатели безголовые, но не настолько же.
Пока я размышлял над всем этим, артефакт начал действовать. Казалось, потерявшая цвет волна силы впиталась бесследно, но это было не так. На моих глазах на земле проявлялись следы. Всё больше и больше. Через несколько вдохов вокруг меня их были уже десятки. Десятки человеческих следов, которые сначала вели к стене, затем от стены. Лишь в нескольких местах они оказались перечёркнуты цепочками звериных лап.
Несколько мгновений я напряжённо вглядывался в то, что показал мне артефакт Клатира. Где женские следы, где следы ребёнка?! Ничего не понятно. Светящиеся пятна налезали друг на друга, мерцали, становясь то больше, то меньше. Ясно только, что следов Лейлы здесь нет. Но и кто будет заставлять ребёнка спускаться со стены своими силами?
Мой взгляд метнулся от каменной стены к стене ночного леса. Туда, куда и уходили следы. Через миг я уже сорвался с места Шагами. Кто знает, как долго действует артефакт?
Оказалось, что важна в нём не длительность, а дальность. К сожалению, уже через несколько вдохов бега в полную силу, следы передо мной исчезли. Выругавшись, я резко остановился, взрыв сапогами листву. Вернулся туда, где следы ещё сияли и пригнулся к земле. Подсказка артефакта закончилась, дальше мне придётся самому. Не использовать же мне чашу снова?
Она истратила ядро зверя этапа Мастера. Ядро, добыв которое отряд Домара, тот что носил на груди меч, возвращался в Ясень. В моих руках богатства трёх Саул и одного Тамим: Аймара, Симара, Домара и Рейна. Но даже так у меня не так много подобных ядер, чтобы использовать их каждые две сотни шагов.
Да и духовной силы не так много. Сто вдохов поиска и остаться с пустым средоточием? Можно, конечно, использовать Круговорот, но, как долго я выдержу такой поиск?
Так дело не пойдёт.
Искатель я или нет?
Неужели я совсем уж бездарен в лесу, и Гунир лишь зря тратил своё время, натаскивая меня?
К счастью, оказалось, что нет. Но это лишь вызвало у меня новые вопросы. Неужели Гавал, Кирт и их люди настолько бездарны, как следопыты?
Беспокоясь о поиске, слушая их оправдания, я почему-то вспоминал, как сложно мне самому было искать следы вокруг Гряды. С чего я вообще вспомнил о лесе Небесных Исполинов? Это там деревья стояли друг от друга иногда в десятках или даже сотнях шагов. Это там их подножие заросло либо невысокой травой, либо редкими деревьями и кустами.
Здесь другой лес. Гораздо более густой, труднопроходимый. Лес, через который должны пройти не только два десятка марионеток этапа Воина, но и куча беспомощных пленников.
Сдвинутый со своего места мох, содранный лишайник на камне, сломанная и давно увядшая ветка куста. Я видел следы тех, кто прошёл здесь неделю назад. Правда, теперь мне приходилось просто бежать вдоль них, отказавшись от техник перемещения и движения. То и дело замирая на месте, лихорадочно вглядываясь в траву и опавшие листья. И моля Небо, чтобы на пути тех, кого я преследую, как можно чаще вставала стена кустарника, завал или трава высотой в рост человека.
Но, как назло, лес становился всё реже и реже.
Признаюсь, когда я почти тысячу вдохов метался по скальной проплешине, где потерял след, то едва не начал в голос орать ругательства. Лес разошёлся в стороны, не в силах победить камень, солнце уже стояло высоко над головой, позволяя увидеть каждую мелочь, а я не мог найти ни единого намёка на след. Здесь не было ни мха, ни лишайника. Им не хватало силы и влаги вырасти под давящим с неба солнцем. А стена густой Красулы вокруг проплешины оставалась целой, без единой сломанной ветви.
Уже почти сорвал с запястья цепочку, готовый восполнить средоточие и воспользоваться чашей.
А затем увидел разрубленную, уже подсохшую Багрянку в глубине кустов и бросился туда.
Багрянка вывела меня к прорубленному через Красулу проходу, а затем к звериной тропе. Плотно утоптанная, она пряталась в этих самых густых и невысоких, на голову ниже меня кустов. Я сразу же использовал Шаги, тщательно вглядываясь в пролетающую мимо зелень. Почти две сотни вдохов я мчался по тропе, пока не обнаружил ещё один прорубленный с неё выход.
Следующий раз я начал поминать дарса, когда снова наступила ночь. Темнота не мешала мне видеть, что след разделяется. Отсюда марионетки двинулись четырьмя путями. Отсюда. А кто сказал, что они не начали разделяться раньше? Например, на звериной тропе половина прорубилась через лес, а остальные побежали дальше? Утоптанная земля без единой травинки на ней не давала мне видеть следы.
Средоточие? Почти полное.
Я выхватил чашу, опустил в неё второе ядро, ядро Гнилого Лося и принялся вливать духовную энергию.
Когда проявились следы, выругался ещё раз. Дарсово отродье. Следов едва ли не на треть меньше, чем я видел у стены Ясеня.
Всё это очень странно. Я могу понять, почему они разделись. Если сектант опасался погони, то запутать стражников — отличный план. Но неужели все его марионетки так хороши в лесу, что они сумеют пройти по нему, а затем ещё и объединиться в нужном месте? Он что, поймал где-то целый отряд ватажников?
