Горец всем телом повернулся к хозяину, но Эр'рил положил руку на его плечо.
— Он того не стоит, Крал. Оставь его.
Эр'рил потянул великана к двери. С тем же успехом можно было попытаться сдвинуть валун, глубоко увязший в земле. Однако Эр'рил почувствовал, как плечо горца расслабилось, и Крал позволил вывести себя на улицу.
Эр'рил повернулся к хозяину.
— Я дам тебе полезный совет на будущее — в присутствии горцев веди себя прилично.
Эр'рил, Крал и Ни'лан направились к выходу. На улице было на удивление тихо, лишь двое солдат слонялись без дела рядом с привязанными к ограде лошадьми. Один из них, обладатель толстого живота, свисающего на ремень, бросил на них скучающий взгляд, потом повернулся к своему напарнику, который хвастался вчерашним выигрышем.
Эр'рил обратился к Кралу.
— Здесь мы с тобой расстанемся, горец, — сказал он. — Ты ищешь скал'тума, и пусть мои слова вызовут твой гнев, но я желаю, чтобы ты его никогда не нашел. Однако мне нужна дорога, ведущая в долину. — Затем воин повернулся к Ни'лан, смотревшей на солдат. Она опустила глаза и принялась стучать по камушку носком сапога. — А куда направишься ты, бард?
Впрочем, он не дождался ответа. Из-за угла выскочил горожанин и закричал:
— Мы их нашли! Детей демона! Мы нашли их, заманив, как кроликов в силки! Идите скорее!
Толстый стражник отделился от стены и кивнул своему напарнику.
— Предупреди командира гарнизона, — скучающим голосом сказал он, явно сомневаясь в словах горожанина. — А я пойду посмотрю, кого они нашли.
Второй солдат кивнул и отвязал лошадь. Вскочив в седло, он проскакал мимо Эр'рила и двух его спутников. Вскоре цокот копыт стих.
— Ну так где сейчас те, кого вы поймали? — спросил первый солдат.
— Это точно они, щенки Моринстал, это даже их кузен подтвердил, — заверил его горожанин, показывая вниз по улице, и повел солдата за собой.
— Что они сделают с детьми? — спросила Ни'лан.
Эр'рил смотрел вслед солдату и горожанину.
— Горожан обуревает гнев. Когда в таких маленьких городках начинаются разговоры о демонах, все заканчивается пролитой кровью. К концу дня дети будут молить о смерти.
— А что, если это всего лишь слухи? Тогда прольется невинная кровь, — сказала Ни'лан.
Эр'рил пожал плечами.
— Ко мне это не имеет отношения.
Глаза Ни'лан широко раскрылись.
— Если ты останешься в стороне, их кровь будет на твоих руках в не меньшей степени, чем на руках горожан.
— Мои руки уже давно запятнаны кровью, — с горечью сказал Эр'рил, который помнил все подробности ночи, когда была создана Книга, и молодого мага, лежащего в луже крови, в спине которого торчал его меч, как сорняк среди камней. — Невинной кровью.
— Мне известна твоя история, Эр'рил. Она осталась в прошлом. А мы живем сейчас! — Глаза Ни'лан сузились от гнева. — Не дай запятнать свои руки кровью навсегда.
Щеки Эр'рила покраснели — он и сам не знал, от гнева или от стыда.
К счастью, в их разговор вмешался Крал.
— Если щенки действительно отродье демонов, — сказал он, — то рядом может оказаться скал'тум. Я иду туда.
Две пары глаз смотрели на Эр'рила — одна упрямая и гордая, другая встревоженная и полная страсти. Прежде и он испытывал похожие чувства, когда дети оказывались в опасности. Но что он ощущает теперь? Он прислушался к себе, но ничего не услышал. И это встревожило Эр'рила сильнее, чем испытующие взгляды Крала и Ни'лан. Что с ним сделали долгие сотни лет?
— Хорошо, давайте пойдем и выясним правду, — сказал Эр'рил, ответив на их взгляды.
Элена молча наблюдала, как брат сражается с горожанами, которые вязали его по рукам. Толстые веревки спутали и руки девушки, но она стояла спокойно. Какой смысл сопротивляться? Она смотрела на обгорелый остов пекарни тети, а вокруг бесновалась толпа. Элена знала почти всех, вместе со многими их детьми она ходила в школу. Сейчас лица большинства из них искажала ненависть. Даже если Джоак и сумеет избавиться от веревок, куда им бежать? Здесь ее дом. И ее народ.
Из толпы вылетел маленький камень и попал ей в лоб. Элена пошатнулась. Из раны потекла кровь. Она увидела, как кузен Бетрол потянулся к другому камню, но тетя Фила ударила его по руке. Что ж, остался хотя бы один человек, который все еще ее любит. Из глаз Элены брызнули слезы, девушка поняла, что сейчас потеряла все.
Джоак перестал сопротивляться, поняв всю безнадежность их положения. Он лишь постарался придвинуться к сестре. Слов у него не осталось.
Из толпы к ним направился мясник и протянул к Элене руку. Джоак попытался его остановить, но получил удар по лицу тяжелой ладонью. Элена увидела, как брызнула кровь с губ брата и он упал на колени. Мясник сорвал шапочку с ее головы, и рыжие волосы каскадом окутали плечи.
— Вот видите! — крикнул мясник. — Это ведьма! Демон, уничтоживший наши земли и убивший хороших людей. Не дайте ее смазливому личику вас обмануть.
Мясник провел ладонью по ее щеке и коснулся горла.
— О, это невинное тело!
Он неожиданно схватил рубашку Элены и рванул. На камень мостовой посыпались пуговицы.
Элена закричала от неожиданности.
Толпа ахнула. Джоак бросился на мясника, но его удержали.
Мясник провел пальцем по обнаженной груди Элены.
— Какая невинная внешность! — Его голос стал хриплым. — И какие отвратительные страсти за ней прячутся!
Он отвернулся от девушки.
— Я чувствую, как ее зло пытается пробраться в меня, в мою голову нечистыми мыслями. — Он снова посмотрел на Элену. — Отойди прочь, ведьма, ты не соблазнишь меня, как своего брата. — Мясник закрыл глаза и отступил на несколько шагов.
Толпа примолкла, но тут к ней пробилась тетя Фила.
— Хватит! — закричала она толпе.
Подойдя к Элене, она прикрыла ей грудь разорванной рубашкой.
Элена почувствовала запахи муки и сахара, пропитавшие передник тети. Должно быть, она работала на кухне, когда толпа подожгла пекарню. Элена прижалась к родной груди.
— Она еще ребенок! — крикнула тетя Фила, обращаясь к толпе. — Неужели вы не видите, что она в ужасе? Разве демон станет бояться веревок и людей? У вас есть доказательства ее вины? Пустые слова и слухи! Ничего больше.
В толпе закричали от гнева.
— Сады! Мы потеряли почти четверть нашего урожая!
Однако тетя Фила и не думала отступать. Она убрала с лица седую прядь волос. В ее голосе послышался лед с гор:
— Я потеряла за этот день больше, чем вы все, вместе взятые. Моего сына жестоко убили, когда он пытался спасти пекарню! И виноваты в этом не эти дети — причина тому ваше безумие!
