Силме, что случилось? С тобой все в порядке?
В той степени, в которой все может быть в порядке у человека, которого держат на мушке.
Ларсон вытаращил глаза. Надо же, меньше года в Америке, а по части сарказма не уступит уроженке Нью-Йорка.
— Успокойся, Эл. — Не зная, что контакт уже восстановлен, Тазиар обратился к нему на том древнем языке, которым они пользовались в другом мире. — Наверное, ей там пришлось что-то сделать. Успокоить фанатика или, скажем, утешить товарища по несчастью.
Ларсон, чтобы удержать контакт, поднял руку, хотя Силме, конечно же, не могла понять этот жест.
— Она вернулась.
Тазиар махнул рукой, показывая, что понял.
Сколько их?
Три маньяка. Семнадцать заложников, — передала Силме. — Это все. Ты бы предпочел больше?
Ларсон сообразил, что его мысленная реплика могла быть понята неправильно и истолкована как черствость, поэтому поспешил оправдаться:
Конечно нет. Но я слышал, что туда каждый день набивается тысяч по десять посетителей. И почти все они посещают смотровую площадку.
Многие попытались убежать, когда появились люди с пистолетами, и бросились к лестницам и лифтам. Но они остановили подъемники, и надо полагать, там находится не меньше сотни.
То, что в небоскребе не работают лифты, стало для Зла еще одним неприятным сюрпризом.
Подъемники испорчены? Но я слышал, их там штук сто.
Скорее шестьдесят. Может быть, семьдесят. Они копались в чем-то на крыше и, видимо, вывели из строя все сразу.
Неуверенность Силме напомнила Ларсону о том, что его невеста способна улавливать лишь поверхностные мысли, и он занервничал. Ему казалось, будто такси ползет как черепаха, тем более что другие машины, похоже, только тем и занимались, что мешали одна другой.
~ Эй, с мамой все в порядке? — спросил Тим, подергав брата за рукав.
Этот вопрос вернул Эла к действительности. Честно говоря, задать его должен был он, причем давным-давно. Ларсон почувствовал, что краснеет.
Силме! Пэм, мама… они не очень напуганы?
Нет… с того момента, как узнали, что я с тобой связалась.
И вновь, черт возьми, Тазиар оказался прав! — У мамы все нормально, — сказал Ларсон брату. — У Пэм с Силме тоже. Но мы должны сделать все возможное, чтобы помочь им.
Можешь ты понять, способны ли они причинить кому-либо из заложников реальный вред?
Силме не ответила. Элу сначала показалось, что он снова утратил контакт, но нет, тонкая нить тревоги позволила понять, что связь не прерывалась. Силме?
Они уже убили двоих. Приняли их за охранников. Ларсон испытал тупой удар ужаса, но сделал все, чтобы сохранить ясность сознания. Силме должна знать, что он держит ситуацию под контролем. Хотя лишь какие-то дюймы отделяли его от паники. Он даже отказался от слов и послал ей легкий толчок — «продолжай»! Один из них мертв. Другой пока жив, но его смерть — лишь вопрос времени. Будь у меня прежняя магия, я смогла бы его исцелить.
Будь у тебя магия, Силме, боги забрали бы тебя в твой мир и в твое время. И тогда ты все равно никому не могла бы здесь помочь. А я бы давным-давно покончил с собой.
Не говори так.
Это правда. — В данном случае Эл не кривил душой. — Береги себя, потому что без тебя мне нежить. Мысленный разговор прервал грубый резкий голос таксиста:
— Все, приехали. Дальше дороги нет.
Подняв глаза, Эл увидел, что они находятся на углу Бродвея и Четвертой авеню. До места происшествия оставалось два квартала.
— Что-то случилось, — пояснил шофер. — Я в жизни не видел на этом месте такой толкотни. Обычно тут встретишь разве что парочку зевак, туристов откуда-нибудь из Айовы, Айдахо или еще какого-нибудь захолустья.
Ларсон вытянул шею.
Колышущаяся толпа запрудила улицу, и все взоры были обращены на Эмпайр Стэйт Билдинг. Небоскреб вздымался к небесам, подобно исполинской ракете, верхняя часть которой терялась в облаках.
— Спасибо, — бросил Эл и выскочил из машины, оставив расплачиваться Тазиара.
Миниатюрный ловкач неплохо приспособился к местной жизни. И он, и Силме научились извлекать пользу из своей ослабленной способности к чтению мыслей. Их союз мог показаться странным, поскольку Тазиар с его ментальными барьерами был единственным, чьи мысли были для Силме полностью закрыты, но их это не смущало.
Не оглядываясь, Ларсон углубился в толпу. Тазиар и Тим нагнали его через несколько шагов.
— В чем, в конце концов, дело? — спросил братишка. — Куда мы рванули?
Эл в осторожных выражениях ознакомил Тима с ситуацией, умолчав, впрочем, об убитом и раненом. Эта информация могла лишь испугать и расстроить мальчика, но никак не помочь делу.
— Прошу прощения. Извините. Прошу прощения, — механически повторял Эл, проталкиваясь сквозь толпу. Он старался, чтобы его голос и манера держаться указывали на уверенность человека, спешащего по делу. На многих (такие расступались с готовностью) это действовало, других, не желавших понять, почему какой-то молокосос прется вперед, в то время как они остаются на месте, раздражало. Хотя ему и досталось несколько тычков и толчков, почти не чувствительных для молодого атлета, преградить дорогу никто так и не решился. Ко всеобщему счастью, ибо Ларсон не колеблясь отправил бы в нокаут любого, кто попытался бы его задержать.
Тазиар и Тим каким-то образом ухитрялись следовать за ним, не отставая. Впрочем, по этому поводу особо переживать не стоило: во всем, что касалось движения, теневой скалолаз не только не уступал, но превосходил его, с той лишь разницей, что там, где Эл предпочитал идти напролом, Тазиар чаще полагался на ловкость и обходные пути. Что касается Тима, то паренек просто скользил за братом в кильватере, как лодчонка за дредноутом.
Что тебе известно об этих вооруженных людях?
Спокойствие и деловитость, с которыми Ларсон прокладывал себе путь, сказались и на его мысленном посыле, и он был этим доволен. Подобный настрой должен был успокоить ее, заставить поверить в то, что он владеет и ситуацией, и собой.
Силме ответила:
Их зовут Боб Хендрикс, это «банко», Стив Хестон и Майк Певрин. Стива они называют «хироном» что на их языке означает «игрок», а Майка — «тайбар» — «советник».
Здорово! Похоже, эти парни с пистолетами воображают, будто играют в гольф. Ты пробовала вступить с ними в контакт?
Только вербально. В их мысли я пока не вторгалась. Они, — девушка предугадала следующий вопрос Эла, — кажутся неуравновешенными.
