— Как там Головина с Дрочилой?
— Пока живы, с ними Чумновская, — кивнул Громовищин, как будто никакого витавшего в воздухе конфликта между нами и не было, — Чумновская в медицине тут шарит лучше всех. Но им помочь не может.
— Я пойду к ним…
Но в этот момент возле дверей зала завертелся голубой вихрь, из вихря вывалилась девушка с кислотно-зелеными волосами и усатый щегольски одетый мужик в костюме.
— Я София Подскокова-Кабаневич, и я требую полной безопасности для… — начала было девушка, но я перебил зеленоволосую:
— Нет времени. Это врач с вами? У меня двое серьезно раненых наверху. Спасите их, потом поговорим.
— Я Здравуров, — кивнул усатый, рассеяно оглядывая гору трупов на полу, — Экий у вас тут пиздец, дамы и господа.
— Скорее, не теряйте времени, — поторопил я.
Мы поспешили наверх, в комнату моих родителей, где на двуспальной кровати лежали Головина и Дрочило. Эта картина могла бы даже показаться забавной, если бы Головина не была вся в крови, а у Дрочилы не отсутствовало лицо.
— Сначала холопа, — напомнил Здравурову Громовищин, — Он совсем плох.
— Холопа? — поморщился Здравуров, — Экие вы, дамы и господа, шутники. Вот холопов мне еще лечить не приходилось.
Шутником тут определенно был сам Здравуров, причем откровенно паршивым, но дело свое этот мужик явно знал.
Он решительно прошел к Дрочиле, коснулся головы того, и над холопом заметались сполохи алой магии.
— Однако, — констатировал Здравуров и уставился на меня.
— Что «однако»? — устало уточнил я, — Лечите, давайте.
— Однако, у этого вашего, как вы выразились, «холопа» семь пуль в голове, — пояснил Здравуров, — И он еще жив. Что ясно говорит нам о том, что это никакой не «холоп», а самый натуральный магократ. Или холоп, но у которого проснулась магия. И в обоих случаях дело настолько серьезное, что я вынужден буду доложить в Охранное Отделение. Ну или мы можем вогнать в голову вашему холопу еще пулю, тогда он точно умрет, и я смогу в Охранку о нем уже не сообщать…
— Сообщайте, куда хотите, — отрезал я, — Только вылечите его. Иначе я вас убью, Здравуров, клянусь, прямо здесь и сейчас.
Здравуров зыркнул на меня с интересом, но без всякого страха:
— Покрываете холопов, у которых проснулась магия, молодой человек? Глупо, очень глупо. Добром не кончится. Вы поймите, что одно дело — ваша клановая войнушка, которую вы тут развязали, и совсем другое — нарушение прямого Императорского декрета, по поводу магии у холопов…
— Вы врач или кто? — рассвирепел я, — Как же клятва Гиппократа и вот это все? Кто он такой — совершенно не важно. Лечите уже! Кабаневич вам все оплатит. А с остальным разберемся потом.
— Да, разберемся, — ухмыльнулся Здравуров, и эта его ухмылка мне совсем не понравилась.
Я вдруг только сейчас вспомнил, что возле Лицея отмудохал родича этого Здравурова, возможно, мужик был зол на меня именно за это. Ну или он и правда ненавидит холопов, у которых проснулась магия, насколько я понял, их тут все ненавидят и боятся.
Но так или иначе, Здравуров начал действовать. Он положил Дрочиле руку прямо на ту кровавую кашу, которая была у холопа вместо лица, и над врачом и пациентом закружился все возраставший в мощи алый магический вихрь.
— Пули растворены, — доложил совершенно будничным тоном Здравуров, — Мозг у пациента частично задет. Так что возможны дегенеративные изменения психики.
— Это вряд ли, — вздохнул я, — Там уже некуда дегенерировать.
— Начинаю заживление тканей, — сообщил Здравуров.
Алый вихрь его ауры теперь стал настолько мощным, что полностью скрыл и врача, и пациента от наших глаз.
Вихрь стал затухать лишь через пять минут. Когда он рассеялся, мы увидели, что Здравуров едва стоит на ногах, лоб целителя покрылся испариной, так что Здравуров достал платок и теперь аккуратно промакивал собственный пот.
А вот Дрочило был весь в рванине и все еще перемазан кровью, но выглядел совершенно здоровым. На месте кровавой каши снова появилась нормальная, если можно так выразиться, голова Дрочилы, неправильной от рождения формы и с рожей, достойной доски «их разыскивает милиция».
Дрочило лежал неподвижно, с закрытыми глазами, но дышал он ровно.
— Всё, здоров, — доложил Здравуров, — Но надолго ли — не знаю. Когда холопов, у которых пробудилась магия вешают — они обычно этого не переживают, знаете ли…
— Вы не будете сообщать о Дрочиле в Охранку, Здравуров, — жестко заметил я, — Или вы станете моим врагом.
— Как вы говорите? Дрочиле? — Здравуров от души хохотнул, — Его так зовут? Ох уж эти холопы с их именами… А что касается врагов… Послушайте-ка, Нагибин, разве мы с вами до этого были друзьями, м?
— Потом разберемся, — ответил я, устраивать спор сейчас было некогда, — Вам платят за работу, извольте её делать. Лечите баронессу Головину. Она по крайней мере точно не из холопов, вот это я вам гарантирую.
— Мда, но она из клана парий… — мерзко хихикнул Здравуров, — А они, знаете ли, ничем не лучше холопов, с точки зрения чистокровной русской магократии… Впрочем, дело ваше. Сейчас займусь. А Дрочило ваш проспит еще пару часов. Повреждение мозга, сами понимаете. И кофе мне принесите, пожалуйста. Я устал. Двух больных, одного за другим, тем более агониальных, обычно не лечат. Это сверхнагрузка для целителя, знаете ли.
— Принесите кофе, — приказал я Громовищину.
Громовищин хмыкнул, но спор устраивать не стал, сознавая тяжесть момента. Сменить Здравурова сейчас было нельзя, если мы будем искать другого целителя — Головина может просто умереть. Так что Громовищин отправился за кофе.
Здравуров тем временем сунул в карман свой платок, которым утирал лоб, и прошел к Головиной. Целитель коснулся девушки, в воздух взлетел вялый фонтанчик алой магии.
— О! — заявил Здравуров.
— Что «О»?
— Некроз желудка, молодой человек, вот что. Тут без вариантов.
— Как?
— А вот так, — развел руками Здравуров, — Некроз желудка. А желудок — жизненно важный орган для магократа. Его повреждения блокирую ауру и препятствуют лечению. Я надеюсь, вы в курсе, что во время лечения моя аура взаимодействует с аурой пациента, проще говоря, я всего лишь активирую собственные жизненные силы организма пациента, заставляя его исцелиться? А тут никаких жизненных сил уже не осталось. Нет, тут без вариантов. Головина умрет, в течение часа. Я бы предложил не продлевать её мучения и просто вколоть ей наркотик, чтобы она упокоилась с миром…
Глава 61. Спецоперация на желудке
«Нам известно, что положение Старшего клана не всегда было обусловлено происхождением.
Еще во времена викингов и самого раннего этапа русской государственности Старший магического клана становился таковым благодаря своими талантам и магическому потенциалу, а в некоторых случаях — и богатству.
Но по мере того, как русская магократия пускала корни, все теснее переплетаясь с государственным аппаратом, по мере того, как связанные кровным родством кланы заменяли собой дружины, по мере того, как кланы магократов становились полноценными корпорациями и экономическими субъектами, возможности для магократа стать Старшим клана все больше начинала зависеть от происхождения, а не от личных качеств.
Так что сегодня Старший клана — это почти всегда старший сын предыдущего Старшего клана. Или племянник, если у Старшего клана не было собственных законнорожденных сыновей. В редких случаях Старшим может стать дочь или брат предыдущего Старшего, но такие ситуации почти всегда спорны и порождают внутриклановую усобицу…»
Владимир Соловьев, «Liber Magocratiae», том II
— Я не собираюсь усыплять Головину, она моя невеста, а не собака, — вздохнул я, разглядывая бледное лицо девушки, в котором уже не было ни кровинки, — Так что вам придется её спасти, Здравуров. Иначе вы живым отсюда не выйдете.
— Ха-ха, — коротко хохотнул Здравуров, — Ну, пустыми угрозами её точно не вылечить, молодой человек. А я тем временем и правда Здравуров. Мы, Здравуровы, умеет заживлять раны, но некроз — это бактериальная штука, барон. А я не работаю с бактериями, вирусами и тому подобным. Вот совсем не работаю. Я тут бессилен, можете меня убить хоть десять раз, ваша подружка от этого не поправится.
