Небо светлело, легкий утренний ветер играл с древесной листвой. Арен и Кали еще спали, а я, не решаясь их разбудить, отправилась бродить средь покрытых росой деревьев, размышляя над своим сном. Присев под огромным старым деревом, я принялась изучать траву под ногами. Сверху раздался скрежещущий звук. Вверху, средь мертвых ветвей, раскинув крылья, сидела черная птица — ворона. Она издавала этот звук, рождавший тревогу в душе. Эта птица приносила дурные вести — так считали жители моей страны.
Вернувшись в лагерь, я обнаружила Кали и Арена готовых отправиться в путь.
— Скоро мы достигнем болот. — Сообщил Дарх, поприветствовав меня. — Нам надо торопиться!
— Да, Арен, нам надо торопиться, — бессознательно повторили губы.
Кали недоуменно посмотрел на нас с Дархом, но я не стала объяснять.
К полудню лес сменился редким кустарником, и воздух стал влажным. Мы приближались к болотам. Внезапно на меня накатила волна беспричинного беспокойства. Все чаще я стала оглядываться назад. Влажный, удушливый воздух, казалось, прилипал к телу, было не понятно, что это — страх или… Я тряхнула головой, отгоняя от себя тревожные мысли. Взгляд поймал спину Арена, ехавшего чуть вдалеке, и на душе стало немного спокойнее. Его взгляд был устремлен вперед, изредка он оглядывался по сторонам. Пришпорив коня, я подъехала к нему. Он вопросительно посмотрел на меня, но в ответ увидел лишь виноватую улыбку. В кустах поблизости зашуршало, послышался хруст сухих веток. Дарх вновь оглянувшись, остановил лошадь. Не заметив ничего подозрительного, он подал нам знак слезть с коней. Затем, взяв за уздцы своего коня, мой спутник повел его в кусты, расседлал и приказал нам сделать тоже самое. После этого, сдерживая свое любопытство, я подошла к нему:
— Что-то не так?
— Нам будет намного удобнее, если дальше двинемся пешком, к тому же так будет намного легче уйти от преследователей.
— Преследователей?
— Да… Мне казалось, что ты это уже поняла.
— Нет!
Нахмурив брови, Арен внимательно всмотрелся в лицо, затем, улыбнувшись, посмотрел на Кали:
— А ты догадался об этом, даже чуть раньше, чем я, да?
Кали кивнул головой, в его глазах заплясали озорные искорки:
— Всего лишь на несколько секунд.
Весело покачав головой, Арен продолжил наше прерванное путешествие. Листва шелестела, успокаивая мои натянутые нервы. Я откинула со лба волосы и осмотрелась вокруг — сердце замерло, после чего забилось с новой силой — эта местность показалась мне знакомой, я уже видела это изогнутое дерево… во сне. Не может быть, этого не может быть! Но вот впереди мелькнула знакомая поляна. В мозгу всплыли слова того, кого я пыталась забыть: "Твоя сила — это оболочка, сосуд, который способен поглотить в себя другую мощь, а сам по себе он не обладает достаточно могущественной силой". Тогда та сила, которую я в себе ощущаю — она является не моей, а убитого мной… Нет, Арикон, прошу тебя пусть это будет ложью! Дрожь пробрала тело, я стиснула зубы, чтоб не всхлипнуть от ужаса. Но если это правда, тогда сон, который явился мне — это видение… тогда, кто же такие — черные псы?! Черные… Я зажала рот рукой, чтоб не закричать от удивления: черные псы — это наши преследователи — темные маги, но тогда волк это… Арен! Желая его предупредить о наступающей опасности, я прокричала:
— Арен!
Но было уже поздно: дорогу нам преградили два тангерийца. Черные, как смоль, волосы ниспадали им на плечи, прижатые ко лбу с помощью серебряного обруча. В лучах солнца их глаза зловеще блеснули золотым. Они были похожи друг на друга, как две капли воды. Прошептав слова силы, Арен остановился, раскинув руки в разные стороны. Из его ладоней вырвались две огненные плети. Нападающие синхронно скрестили руки на груди, и на пути плетей образовалась преграда, от чего они рассыпались на мелкие огненные искры. Преграда со звоном лопнула, оглушив меня на несколько секунд. Ноги Арена стали оплетать зеленые лианы, разрезая ткань штанов под серым балахоном, добираясь до кожи. Я дернулась, чтобы прийти ему на помощь, но меня остановил Кали, схватив за руку. Его хватка была очень сильна, несмотря на хрупкое телосложение. Он хмурился, глядя на Дарха, но не пускал меня.
— Кали! Отпусти меня!
— Нет, виэль Катарина!
— Это я виновата, Кали, это из-за меня его могут убить!
— Вы не сможете помочь ему. Вы можете только помешать, потому что он будет беспокоиться о вас, забыв о своей защите.
Повторная попытка вырваться удалась — я рванула вперед, но на меня накатила такая усталость, что стали слипаться глаза — еще мгновение и меня принял в свои объятия сон.
В руках одного из темных магов расцвел ярко-пурпурный цветок. Сделав рывок вперед, он кинул его в сторону Арена. Лепестки цветка опали, открывая взору медный наконечник, отливающий красноватыми бликами. Дарх скрестил руки, и его обхватили два воздушных крыла. Попав в воздушный поток, сияние от наконечника постепенно погасло, а он опал пылью к ногам Дарха. В руке Арена возник серебристый луч света. Он сделал прыжок вперед и нанес удар наискось. Темный маг, отразив его своим мечом, нанес несколько выпадов подряд. Арен, припав на правое колено, сделал выпад вперед, пронзив врага насквозь. Он вскочил и уже хотел обернуться к последнему из нападавших, как почувствовал, как его тело пронзила резкая боль. Тангреиец стоял позади Арена, держа в руках окровавленный кинжал. Чувствуя, как жизнь медленно покидает его тело, Дарх дотронулся до своей раны, обмакивая руку в кровь. Не обращая внимания на жгучую боль, Арен сконцентрировался на заклятие. Капли крови на ладони стали собираться в шар, чье сияние слепило глаза. Из последних оставшихся сил Арен кинул его в мага. Он впился в тело врага, сжигая плоть. Вместе с ним сгорал и Дарх. Через мгновение ветер развеял прах, всколыхнув волосы на голове мертвого тангерийца.
Первое, что я заметила, когда открыла глаза — было печальное лицо Кали. Он сидел, опершись на гниющий ствол и, казалось, был готов заплакать. Я поднялась с земли. Постепенно пришло понимание, что все кончено и глаза наполнились слезами. В ярости я выхватила меч и от бессильной злобы принялась рубить камыши, росшие по краям островка:
— Тангерийские собаки! Клянусь Ариконом, вы заплатите за это своей кровью. Я отмщу за тебя Арен.
Обессилив от боли, я упала на колени, опершись на меч. Слезы горечи стали скатываться по щекам, капая на руки:
— Почему Кали? Как боги это допустили?
Но Кали, закрыв лицо руками, ничего не ответил.
Из подручных средств мы с Кали сделали факел и зажгли его в память об Арене Дархе, произнеся:
