Виверна вздрогнула. Она приподнялась нас своих задних лапах и плюнула в нас сгустком жидкого пламени, который пронесся мимо, так и не причинив нам никакого вреда.
— Походу еще и косая на глаз, — пробормотала Селеста и сразу же была вынуждена уворачиваться от мгновенной атаки пятиметровым хвостом с острым наконечником из сумрачного кристалла.
Селеста шагнула вперед. Она хотела ударить чудище утяжеленным краем посоха, но то еще шире распахнуло свои крылья и тихо зашипело, сверкая красными заплывшими глазами.
— В пещеру! — заорал я, заранее зная, что случится дальше.
Но женщина вдруг замерла, уткнувшись взглядом в огромную красную пасть, где уже закипало смертельное пламя. Я уставился на собственную смерть. Причем третью!
— Шевелись!
Внезапно я лишь на секунду вновь ощутил свое — наше! — тело. Взяв его под контроль, я рухнул на землю и прикрыл голову руками. И вовремя, потому что в следующее мгновение прямо над нами разверзлась огненная бездна.
— Как ты это сделал? — потребовала Селеста, очнувшись.
— Думаешь, это сейчас подходящий вопрос? Беги, мать твою, беги!
Селеста спохватилась. Бросив взгляд на неистовствующую виверну, напрочь забывшую про нас из-за своего развлечения огоньком, она поползла в сторону пещеры.
Вдруг спину окатило жаром. Она закричала и остановилась, сотрясаясь от приступов боли, и мне пришлось действовать, судорожно нащупывая ту связывающую нас нить. Ощутив ее разум всем своим естеством, я сконцентрировался и принял всю боль на себя. В голове будто взорвался фейерверк, но зато женщина снова смогла ползти.
Боль утихла, и разум прояснился.
— Давай, еще чуть-чуть!
— Заткнись!
— Прыгай, дери тебя Холхост, ты что, слепая?
Селеста оттолкнулась ногами от скользкого льда и прыгнула вперед. Тонкий хвост-кнут прошелся по льду в сантиметре от наших ног и оставил на земле глубокую борозду размером с человека. Что-что, а это нас сразу же подстегнуло, и мы прибавили скорости.
— Петляй, так в нас будет сложнее попасть.
Ойкнув, женщина оттолкнулась концом посоха от края трещины и заскользила спиной вперед.
Горло виверны снова дрогнуло, и мы вновь стали уворачиваться от струи пламени.
— Отлично! Как на санках!
— Чует моя задница: вечером ей будет плохо, — в ответ на это буркнула Селеста, перекатываясь влево от еще одного удара острым как копье хвостом.
— Ты даже не представляешь, какая это двусмысленная фраза…
— Заткни-и-ись!
Виверна вдруг припала на брюхо и стремительно заскользила вперед. Она рванулась на нас, разевая пасть, и Селеста не нашла ничего лучше, как сунуть наш посох ей в рот.
В любом другом случае я бы назвал ее полной дурой — эта палка могла нам еще пригодиться! — однако сейчас если б я мог, я бы захлопал в ладоши. Эта глупая тварь подавилась!
Оставив виверну отрыгивать посох позади, мы метнулись в пещеру, щурясь от резкого солнечного света.
— Дьявол!
— Агась. Вон туда, видишь?
Мы мельком осмотрелись. Внешне пещера напоминала почти идеальную ледяную полусферу с прозрачным потолком, и в дальнем ее краю, куда свет почти не доходил, находился насест виверны. Весьма, я вам скажу, примечательно место.
Мало того, что там была просто уйма расплавленного золота с вкраплениями серебра и драгоценных камней, так еще из его поверхности на нас глядели кричащие маски застывших в металле людей.
И все это припорошено премиленьким пушистым снежком.
Я невольно хихикнул.
— Совсем не смешно, — качнула головой Селеста.
— Да ладно, надо смотреть на мир веселей, иначе так совсем издохнешь от скуки. Гляди сюда! Ну разве не прекрасная картина? А сколько тут экспрессии, жизни!
— Мертвецов.
— Мертвецов! Ладно, хватит глазеть на искусство, наша подруга уже проблевалась. Видишь вон тот маленький лаз? Шуруй туда. И быстрее!
Селеста скользнула внутрь. Откинув мешающиеся края шубы в сторону, она поползла на коленках вперед, а затем вправо, и мы наткнулись на тупик.
— Дьявол! Будь ты проклят!
— Он итак проклят, разве нет, э? Спокойно, не надо больше избивать инвалидов! — я всполошился. — Это как раз нам и подходит: недостаточное расстояние для хвоста, и сама тварь не сможет сюда залезть. Она нас не видит, зато чует.
Она сплюнула и ткнула кулаком в холодный ребристый камень, тут же ойкнув от боли.
— Вот нефиг бить каменюку, дурочка, вывихнешь кисть.
— Бессмысленно! Я думала, у тебя есть план.
— Он и есть. Разве нет? Заставить зверину залезть в нашу голову.
— Ага, как же. Вот мы зашли в тупик, что мешает?..
БАМ!
В этот момент чья-то жирная склизкая туша врезалась в стену в отчаянной попытке пролезть за нами внутрь, но обломалась.
Селеста вздрогнула. Сложив пальцы в кулак, она продолжила:
— Что мешает ей дохнуть огнем? — тщательно выговаривая слова, спросила женщина.
— Ничего. Слышишь? Она это и делает.
— А-а-а!
Полутьму лаза озарила вспышка ядовитого огня. Женщина в ужасе закричала, закрывая лицо руками (глупо, разве нет? Ну, в смысле, если на тебя шурует столп расплавленной и ядовитой лавы, что могут сделать руки?), а я расхохотался:
— Ба-ха-ха!
Пламя брызнуло внутрь. Оно заполонило все по прямой линии, опалив стену и оставив на нем следы кислоты, но дальше не двинулось, и когда все прекратилось, моя партнерша замерла.
— Ты знал, да? Ты знал! — обвинила она меня.
— Естественно. Я может и дурак, но далеко не идиот-суицидник.
— Мог предупредить?
— Зачем? — я довольно рассмеялся. — Так гораздо веселее.
После этих слов я ощутил внезапный ментальный шлепок, больше похожий на удар тяжелой сковородкой по башке, которым меня частенько удостаивала моя дражайшая женушка в порыве животной страсти.
— Ах ты!.. — вспомнив про свою беспомощность, я благоразумно заткнулся.
— И больше не смей забирать мое тело, — зашипела Селеста, вжавшись спиной в угол. — Еще раз так сделаешь, и я тебя выкину из своей головы.
— Поверь, это сделать почти нереально, я прилипчивый. Но! Ладно, договорились, больше не буду. Разве что чуточку… Ладно, ладно, все. Ай-я! Я же согласился!
Мы вдруг замерли.
— Это была не я… — прошептала мне Селеста.
— Я уже понял.
— А-а-а! — завопили мы в унисон, хватаясь за голову, когда чужеродный первобытный разум вонзился в наше сознание подобно раскаленной кочерге.
На мгновение я растерялся. Проникновение оказалось столь мощным и резким, что я не успел смягчить его, и в следующую секунду наши мозги грозились превратиться в серенькое малоприятное месиво.
