– Готор, маг Готор… – едва слышно донеслось в ответ. Голос сбился и через миг снова окреп, налился язвительной яростью: – Ты не властен надо мной! Ты никто! Ты все еще – никто! Приготовься умереть!
Виктор тряхнул Предельника, впавшего в легкий ступор.
– Он – мой! Я покараю его сам!
– Да, Владыка…
Тени метнулись сквозь туман, и Предельник осклабился, провожая их глазами. Толкнул сына к двери, сам бросился туда же. Виктор последний раз окинул взглядом дислокацию – двое парней у дверей на перрон… молодцы, пусть стоят, враг не настолько туп, чтобы атаковать с одной стороны, младший мальчик, пригнувшись, смотрит в окно, вертит в руке короткий кинжал, Предельник с еще одним сыном у двери.
Прекрасно.
Виктор выхватил клинок – подсознательно уже надеясь, что меч окажется послушным и легким, как в ресторане…
Что-то не сложилось.
Он стоял, неуклюже, с куском острой стали в руке, сразу же напрягшись, стараясь держать меч подальше от себя. Ярость и уверенность – нет, они не прошли, в душе по-прежнему кипело презрение к осмелившимся, жажда карать и наказывать. Вот только никакого отношения к мечу эти чувства не имели…
Тишину – те последние секунды, что отпущены перед схваткой, пронзил далекий, могучий гудок. Поезд приближался!
Но его еще надо было дождаться…
Дверь распахнулась.
Предельник, взмахнув кистенем, обрушил удар на появившуюся в проходе фигуру. Ах, хорош был удар! Умело нанесен и от души – не спасли бы врага ни доспехи, ни ловкость, ни умелая защита!
Вот только некому было защищаться от удара – ворвавшаяся тень рассыпалась мириадами водяных брызг, словно сложена была из воды. Впрочем, почему «словно»? Она и была куклой, муляжом, грязной водой, обретшей форму и движения…
Поскальзываясь на разлившейся луже, Предельник отскочил. А вот сын его, крепкий и ловкий парень, не сумел. Упал, растянулся на полу…
И ворвавшиеся вслед за куклой трое, затянутые в синие обтягивающие камзолы, свой шанс не упустили.
Два меча вспороли воздух, жалобно и недовольно взвизгнувший под сталью. Крик юноши был куда тише.
Виктор бросился на помощь.
Как неудачно! Как плохо! Они и так были в меньшинстве…
Мальчик, сидящий на корточках у окна, вдруг выпрямился. Взмахнул рукой – и блестящая молния ножа метнулась через зал. Враги стали поворачиваться – словно почувствовав опасность. Но поздно.
Кинжал по рукоять вошел в грудь одного из убийц. Мальчик с молниеносной быстротой метнул еще два ножа. Странно – все в того же противника. Видно, был уверен, что не пострадавшие все равно увернутся?
Убийца, в чьей груди торчали три кинжала, еще миг постоял, покачиваясь. Выронил меч, поднял руку, вцепился в рукоять кинжала, потянул. Виктора обдало ужасом – он вдруг представил, что враг просто вырвет все ножи и засмеется, грозный и неуязвимый…
Но сквозь синюю ткань уже проступало багровое пятно. Останавливающимся взглядом враг посмотрел на Виктора – и рухнул.
Двое оставшихся действовали так синхронно, словно были отражениями друг друга. Вскинули левые руки – пустые, без мечей, взмахнули… Из ладоней скользнули в воздух голубые струящиеся нити. Всего лишь струйки воды, чудом получившие гибкость и прочность. С губительной быстротой водяные плети метнулись к мальчишке, по пути разрубив тяжелую деревянную скамью. Виктор с содроганием понял, что сейчас произойдет…
Голубые плети рассыпались. Раздробились, окатив пацана сверкающей росой. Мальчишка засмеялся, сжимая в ладони камешек на цепочке.
Тоже оберег?
И впрямь – действует?
Миг растерянности убийц был краток, но Предельнику его хватило. Кистень обрушился на голову ближайшего Водного, хрустнули кости. Зрелище было страшное, словно человек попал под асфальтовый каток.
Последний из троицы отскочил, закружился в каскаде стоек, с удивительной плавностью – будто перетекая из позы в позу. Применить магию он больше не пытался – то ли ему не хватало времени, то ли он разуверился в ее действенности. Длинный меч чертил в воздухе узоры, не подпуская разбойника на расстояние удара.
И тогда Виктор, отжав плечом Предельника, пошел навстречу Водному.
Ничего необычного в том не было. Крепкий, стройный мужчина, в обтягивающем, будто спортивный, костюме. Лицо собранное, жесткое, но без какой-либо кровожадности или жестокости.
Просто человек, делающий свое дело. Трудное, но любимое.
– Как смели вы пойти против меня?
Виктор не знал, откуда в нем этот тон, эти слова – которые и впрямь могли принадлежать Владыке – а не случайному гостю Срединного Мира.
Лицо Водного стало еще собраннее. Он закружился, потек в смертельном танце, закружил вокруг Виктора. Держа меч перед собой, не отрывая взгляда, Виктор вновь спросил:
– Как вы посмели убить моего слугу?
Водный распластался в рывке, стремясь дотянуться до Виктора мечом. И вновь что-то случилось – подаренный меч будто ожил, руки заработали сами, отбивая удар, ноги ступили в сторону – Водный пролетел мимо, едва не попал под удар кистеня, снова закрутил свою пляску. Но во взгляде его появилась растерянность. Не страх – он, наверное, был готов умереть. Удивление, что противник сумел уйти.
– Мой гнев на тебе… – прошептало что-то, живущее сейчас в Викторе. Меч пронзил воздух, мимоходом отбросил вражеский клинок и скользнул по горлу Водного.
Наступила тишина. Водный таращил глаза вниз, словно пытался разглядеть тонкий, еще не кровоточащий разрез на горле.
Взревел паровоз. Уже рядом, уже где-то на путях. Водный дернулся – и голова его откинулась назад, открывая рассеченную наполовину шею. Кровь ударила тугим фонтаном. Не в силах человеческих было так стоять – с перебитым позвоночником, с перерезанными артериями. Но он стоял – пока Предельник с негодующим рыком не пнул его в спину.
– Спасибо, Владыка… ты отплатил за жизнь твоего раба… – Предельник опустил ногу в тяжелом ботинке на спину Водного. Хрустнули кости.
Виктор глянул на распахнутую дверь. Появись там сейчас хоть один противник – и сможет ударить в спину. Но за дверью по-прежнему клубился туман.
– Где остальные, Предельник?
Разбойник двинулся к двери, с ясным намерением проверить.
– Стой! Пора уходить!
Они побежали к дверям на перрон, где так и продолжали стоять сыновья разбойника. Дисциплинированные ребята… Мальчик бросился следом, на миг остановившись у тела брата. Виктору показалось, что в глазах его блестят слезы.
Да уж. Надежды не было – не выжить после того, как два меча пронзают тело насквозь…
Вновь рев паровоза – совсем, совсем рядом. Видно, встревоженный шапкой тумана над вокзалом машинист терзал гудок…
