— Поэтому, лучше держи себя в руках, — повторил Антаргин, пристально глядя на сына и ведя внутреннюю борьбу с рьястором. — Незачем напрасно тревожить духа.
Не успел он договорить, как случилось то, чего Антаргин так опасался. Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ввалилась растревоженная семерка собирателей. Озлобленный вторжением повелитель стихий сорвался с незатянутого еще поводка, и яркой вспышкой, сквозь Лутарга, кинулся на посмевших помешать.
Среагировать на нападение успел только Сальмир. Выпустив аторекту, он прикрыл остальных мужчин и принял удар на себя. Оба духа врезались друг в друга, один — рыча и нападая, другой — пытаясь сдержать натиск, что было не в его силах. В одиночку аторекту не в состоянии противостоять повелителю стихий.
Пока остальные, ошарашенные разворачивающимся на их глазах действом, наблюдали, как и без того гигантская кошка еще больше увеличивается в размерах, обдавая людей леденящим дыханием, и обвивается вокруг гнущегося по его напором и изрыгающего огонь ящера, Антаргин бросился к сыну и, схватив того за руку, приказал: "Сосредоточься и представь, что запираешь его в себе".
— Кого? — переспросил Лутарг, зачарованный безумием происходящего и ощущающий себя участником сказочной битвы.
Еще совсем недавно он бы ни за что не поверил, что нечто подобное может случиться с ним. Он словно стал непосредственным участником одной из историй Рагарта, которые так часто рисовал в своем воображении. Очутился в самом центре битвы нереальных существ, которых с мельчайшими подробностями очень красочно описывал сказитель, и сейчас они перестали казаться ему вымыслом.
Разве можно отрицать существование драконов, духов, фей или еще кого-то считаемого всеми выдумкой, когда у тебя на глазах сотканные из светящихся нитей существа пытаются разорвать друг друга на части?
— Кошку, — бросил в ответ Антаргин, так как времени на объяснения у него не осталось.
Рьястор хлыстал силой, закручивал ее в спирали, и в одиночку Перворожденный уже не мог остановить его. Нельзя заставить подчиниться только три основы, а четвертую оставить свободной. Либо все вместе, либо никак.
— Думай о том, что она спит у тебя в груди. Представь, что гладишь ее.
Каждое слово, слетающее с языка стоящего рядом мужчины, вызывало в Лутарге только недоумение.
Причем тут он и это? — молодой человек совсем не понимал, но все же послушался, рисуя мысленный образ свернувшегося клубочком котенка. Конечно, сравнивать тварь, вгрызшуюся в ящера, с котенком — мог разве что безумец, но представить это у себя на груди Лутарг не мог при всем желании.
Затем произошло нечто совсем далекое от реальности и от возможности осознания, но, тем не менее, молодой человек видел это собственными глазами. Гигантская кошка оторвалась от своего врага и посмотрела сначала на Лутарга, затем на Антаргина. Свет ее пылающих глаз стал постепенно затухать, а потом, отбросив от себя ящера так, что покрытое чешуей тело врезалось в стену, она рассыпалась в запутанный клубок нитей, которые пронесшись по комнате, обвились вокруг мужчин и исчезли в ярко-голубой вспышке.
Освободившись от противника, ящер мгновенно перевернулся и встал на лапы. Из его ноздрей вырвались струйки серого дыма, когда чешуйчатая морда повернулась в направлении Антаргина, а из разинутой пасти с пронзительным шипением показался раздвоенный алый язык.
Зверь искал объект для атаки.
— Верни его, немедленно! — приказал Перворожденный, устремив на Сальмира осуждающий взгляд.
Но тот, судя по всему, не торопился это сделать, так как серо-зеленая тварь продолжала медленно подползать к стоящим в центре комнаты Лутаргу и Антаргину, как будто бы ощущая окружающее их скопление энергии своего врага.
— Что тут произошло, — вместо того, чтобы исполнить приказ, спросил калерат собирателей.
Его взгляд метался от одного мужчины к другому, словно Сальмир безрезультатно пытался прочесть ответ на их лицах.
— Немедленно, — уже прорычал Перворожденный, чуть сдвинувшись в сторону и загородив собой сына.
Мужчина понимал, что, расцени Лутарг приближение аторекту, как угрозу, рьястор бросится на защиту, а сам он не сможет удержать взбешенного повелителя стихий. Вот только почему Сальмир провоцирует его, пока было загадкой.
— Слышишь меня? — в голосе Антаргина зазвучала сталь, и в комнате вновь повеяло холодом.
— Да, — калерат кивнул, и ящер исчез в сероватой дымке. — Но ты все же ответь, — потребовал мужчина. — Кто потерял контроль?
— Никто, пока вы не появились, — отмахнулся Перворожденный и указал собирателям на дверь. — Я вас не звал. Оставьте нас.
— Нет, Антаргин. Я останусь, — не согласился Сальмир, отрицательно покачав головой. — Он, — взгляд мужчины остановился на Лутарге, — не владеет собой, и ты это знаешь, поэтому будет лучше…
— Если ты выйдешь, не проверяя степень моего контроля, — договорил за калерата Перворожденный. — Сейчас же.
Голос Антаргина понизился до шепота, но этот шепот был настолько пронзителен и глубок, что на глазах удивленного Лутарга, каратели попятились к двери. Молодой человек, и так выбитый из колеи недавними событиями, только и смог, что покачать головой, абсолютно перестав понимать, что тут творится, причем с его непосредственным участием.
Казалось, что мир вокруг катится с высокой горы, сметая все на своем пути и не имея сил остановиться, даже зацепившись за выступ, а сам Лутарг находится в центре этого разрушающего, губительного потока.
— Что вы такое? — сорвалось с губ молодого человека, как только шисгарцы оставили его наедине с отцом. — И я тоже?
— Тресаиры, — отозвался Антаргин. — Мы тресаиры — рожденные с духом. Большая пятнистая кошка, которую ты видел — рьястор. Дух повелитель стихий. Самый сильный из всех, — голос мужчины звучал устало и с долей обреченности. — И он живет в нас с тобой.
— В нас? — это был даже не вопрос, а озвученное вслух недопонимание.
Проследовав за Перворожденным к окну, Лутарг прислонился к стене, не сводя глаз с мужчины, облокотившегося на подоконник. Взгляд Антаргина был устремлен куда-то вдаль, словно мужчина пытался разглядеть скрытую за горной преградой линию горизонта, чтобы прогуляться по ее размытым воздушной дымкой очертаниям в легчайшей ласке.
Сейчас Лутарга мучил один вопрос. Как эта тварь, названная рьястором, может жить в ком-то, а уж тем более в нем, — молодой человек представить не мог. Не мог понять, как в его теле может помещаться нечто подобное, столь сильное и неудержимое? И почему, если оно все это время было в нем, то не появилось, когда Лутарг так нуждался в его защите?
