От немедленной расправы вампира спас водяной, вынырнувший как раз у правого борта.
— Что, уже освоились?.. — Фэйри покровительственно похлопал лодку по крутому боку. — Она у меня девочка послушная, отвезет вас куда надо. Грести-то, надеюсь, умеете?
— Умеем, — буркнул Хельги, опуская ладони на весло. — Давно только не тренировались…
— Ну вот и потренируетесь, — жизнерадостно подвел итог водяник.
Лодка отчалила от берега и, поднимаясь и опускаясь на волнах, неуверенно поплыла на запад. Солнце стояло почти над самой головой, припекая совсем по-летнему; подумав, я зачерпнула за бортом воды и смочила волосы. А то поймать солнечный удар не слишком-то хочется — хотя, бесспорно, это будет весьма познавательный опыт.
Поначалу лодка шла не особенно уверенно, но Хельги все-таки не соврал, говоря, что умеет грести. Скоро он приноровился к незнакомым веслам, и мы поплыли быстрее. Через некоторое время вампиры поменялись местами, и Полин восторженно вцепилась в мое плечо, любуясь на сосредоточенно ворочающего веслами Ривендейла.
Карта, начертанная на куске бересты, оказалась довольно точной — переплыв озеро, лодка вошла в протоку, заросшую камышом, — оттуда немедленно вылетела вспугнутая утка. Здесь пришлось плыть медленнее; посмотрев на взмокшего Ривендейла, я решила помочь ему магически и осторожно прикинула, как можно половчее соединить два заклинания. Так, так и…
— Яльга, мрыс дерр гаст! — только и успела взвизгнуть Полин, вздумавшая было зачем-то привстать. Лодка рванулась вперед как застоявшаяся лошадь, алхимичку отбросило назад, и она едва успела ухватиться рукой за бортик. Из пропаханных надвое камышей вылетело еще несколько уток.
Я смущенно пожала плечами. Ну так уж оно вышло!
Озеро, на котором мы очутились, было раза в полтора больше предыдущего. Северный его берег представлял собой высокий обрыв, метров на пять вздымавшийся из воды. Я прищурилась на него, рассматривая неровные слои породы.
…Время текло как-то странно; к середине путешествия я неожиданно начала задремывать и не могла бы уже поручиться, что из увиденного было правдой, а что — ложью. Казалось, например, что тень от лодки то увеличивается, то уменьшается; солнце то застывало на небе в одной точке, то делало неожиданный рывок, боги знают на сколько градусов склоняясь к горизонту. Вампиры гребли, Полин загорала на скамейке, подставив лицо солнечному свету, — а я то засыпала, то рывками просыпалась, сама удивляясь тому, что со мной происходит. Будь рядом хоть какой-то незнакомый маг, я бы обвинила его в тайном колдовстве, но едва ли Хельги или Полин втихомолку развлекаются таким странным образом. Скорее уж просто я вымоталась за год… а солнышко такое теплое, такое уютное…
Когда я в очередной раз разлепила глаза, оное солнышко до половины ушло за лес. Воды озера отражали золотой закатный свет; впереди виднелся берег, а на берегу маячила небольшая бревенчатая избушка.
— Туда плывем? — для порядка уточнила я, ткнув локтем Хельги. — На веслах в тот момент сидел благородный и уставший Ривендейл.
Вампир кивнул. Такую удивительную неразговорчивость я, поразмыслив, приписала облагораживающему воздействию физического труда.
Скоро лодка заскребла днищем по песку. Переглянувшись, мы полезли наружу; вода тут же хлынула через дырки в сапогах (естественно, сапоги были старые), и я, брезгливо морщась, пошлепала к берегу. После дня, проведенного на солнцепеке, смутно ныла голова.
Полин, выскочившая из лодки после меня, уже стояла на берегу, поджав одну ногу под себя на манер аиста. Демонстративно вылив воду из туфельки, она бросила на меня выразительный взгляд, уничижительно хмыкнула и занялась второй туфлей.
Вампиры вытаскивали лодку на берег. Некоторое время посмотрев на их усилия, я развернулась и направилась к избушке, решив наладить дипломатические связи. А что, неплохо было бы заночевать сегодня под крышей!
Не успела я подойти к избе на десять шагов, как навстречу мне с лаем бросился рыжий пес с длинными болтающимися ушами. Я насторожилась, выискивая взглядом лешего, но никого не было видно. Пес заливался лаем, прыгая у моих ног; кажется, он был настроен довольно дружелюбно, и все же я не рискнула сделать и шага к дому. Кто его знает… пес на службе, он хозяина охраняет. Может и цапнуть — не бить же его за это боевым пульсаром! Или волной Эллер-Минца…
Тягуче заскрипела дверь, и на крыльцо быстро вышла женщина, на плечи была накинута ромская шаль. Пес тут же кинулся к ней; из-под его лап так и брызнули мелкие камушки.
— Тихо, тихо, Рыжик… — Успокаивая собаку, женщина бросила на меня острый взгляд. Поняв его правильно, я вежливо улыбнулась и подошла к крыльцу. Пес попытался было снова метнуться ко мне, но хозяйка легко удержала его за ошейник.
— Здравствуйте. — Я отвернула воротник куртки и продемонстрировала женщине бляху со знаком Академии. — Меня зовут Яльга Ясица, я из Межинграда.
— Очень интересно. — Женщина прищурилась, сведя темные брови. — И что же студенты Академии делают в этом лесу?
Я пожала плечами.
— Мы на практике, — объяснил из-за спины запыхавшийся Хельги.
Я оглянулась: они с Ривендейлом стояли так, что мы втроем образовывали этакий треугольник. Идеальная фигура для нападения или защиты; физиономия у Ривендейла была мрачная, ему явно хотелось самому стоять впереди.
А то кто его знает…
— Нам позволено будет узнать ваше имя? — точно прочитав мою мысль, спросил герцог.
Хозяйка спустилась с крыльца, на ходу снимая шаль. Остановившись в двух шагах от меня, она отвернула воротник рубашки и продемонстрировала серебряный знак практикующего чародея.
— Горана Бранка, дипломированный маг. Специализация по алхимии и фэйриведению.
— Хельги Ульгрем, — просиял улыбкой наш общительный вампир, делая шаг вперед. — Очень приятно познакомиться, Горана!
Кажется, сейчас Хельги отчетливо сожалел о том, что в радиусе десяти шагов нет ни единой дешевой и вместе с тем пристойной кондитерской. Наша новая хозяйка определенно произвела на него некоторое впечатление, и я даже понимала почему. Едва ли вампир, как ни изображал он из себя опытного путешественника, бывал на юго-западе Лыкоморья. Тем более он не бывал в Даркуцких горах. Горана же Бранка явно происходила из тамошних мест. Черные волосы, карие глаза, нехарактерный для лыкоморского изока загар плюс весьма специфические черты лица — вроде бы ничего необычного, но присутствует какая-то восточная дичинка. Да и восточной-то ее особенно не назовешь…
У Даркуцкого кряжа когда-то стоял наш табор. Это было давно, но я почему-то запомнила все очень ярко: и синее небо, какого не бывает внизу, и старый замок тамошнего князя, и пеструю одежду горцев, и их резкую гортанную молвь. Чародейка говорила по-лыкоморски почти без акцента, но все-таки в ее речи слышался отзвук тех, давным-давно сказанных и услышанных слов. Это было забавно — мне давно не приходилось вспоминать о детстве так четко, — и я чуть улыбнулась, радуясь, что ни Ривендейл, ни Полин не видят сейчас моего лица.
