- Больше оплачивать твои прихоти я не стану, - сказал дорогой и любимый папаша, - Тебе уже двадцать, а ты только и горазд, что повесничать с дружками. Пора уже взяться за ум.
Вот так прямо и сказал старый негодяй. Леогрен хотел было пожаловаться матери, уж она-то всегда все делала так, чтобы ему было хорошо, и на папашу могла повлиять, но на этот раз ничего не вышло - барон Рафнар из Дымящих очагов разлютовался не на шутку. Поэтому весь день Леогрен провел в скорби и печали. Полдня оплакивал несостоявшийся роман с дочкой мельника из Таласы, еще полдня провел на конюшне, выслушивая советы лошадиного лекаря и отдавая указания конюхам касательно захромавшего любимца. И все время неустанно скорбел о батюшкиных деньгах. Под вечер скорбь стала такой невыносимой, что потребовались решительные действия. Леогрен созвал приятелей - как обычно Мило, Игрена и Вайла, и вчетвером они верхом отправились в Салазард. В тамошней корчме "Драконья голова" всегда можно было напиться. А также можно было и подраться. В общей обеденной комнате корчмы всегда находились такие же забияки или те, к кому можно было прицепиться без особого повода. Возможность отдубасить парочку таких вот недотеп Леогрену особенно нравилась. Но неудачи в этот день продолжали сыпаться на Леогрена, как пух из порванной перины. Когда на закате сын Рафнара и его друзья въехали в Салазард, вошли в корчму "Драконья голова", что стояла на самом краю деревни, сели за стол в середине обеденной комнаты и потребовали пива, оказалось, что желающих подраться с четырьмя крепкими молодыми повесами или быть ими поколоченными не находится. Посетители корчмы тихонько сидели за столами, чинно ели, краем уха слушали нетрезвый смех четверки друзей и старательно отводили глаза, избегая даже намека на скандал. Леогрен снова приуныл. Время шло, а повода для драки все не находилось. Мило уже склонился к уху Леогрена и предложил на худой конец найти в пиве муху, отлупить корчмаря и перебить посуду. Мысль была хорошая, благодаря столь удачному решению можно было и долги хозяину "Драконьей головы" не платить. Игрен и Вайл уже с подозрением уставились в собственные кружки, но тут Леогрен вдруг обнаружил под самым своим носом подходящую жертву. В дальнем углу возле камина стоял стол, далеко отодвинутый от прочих. За ним сидел темноволосый юноша-подросток в потертом темно-зеленом плаще. Возраст юноши определить было трудно, на первый взгляд Леогрен дал бы ему лет пятнадцать. Еды перед ним на столе было немного, за то приборов хоть отбавляй, и всеми ими юный незнакомец умело пользовался. Леогрену это совершенно не понравилось, как не понравился и сам юноша. С первого взгляда не показалось ему и детское личико с девичьим изгибом бровей и ямочкой на подбородке, и черные волосы, завитушками падающие на лоб, и скромно опущенный взгляд. Незнакомый тихоня просто напрашивался на то, чтобы быть битым. Леогрен толкнул Мило локтем.
- Глянь-ка, по-моему, это переодетая девчонка! - громко объявил он, указывая на мальчика в зеленом плаще.
Посетители корчмы заерзали на стульях. В воздухе запахло ссорой. Юноша за дальним столом густо покраснел, но взгляда не поднял.
- Да брось, это бравый воин, - смеясь, возразил Мило, - Он наверняка захочет с нами выпить. Эй, сударь, не хотите ли с нами по пивку?
Все в обеденной комнате притихли, ожидая, чем кончится дело. Корчмарь угрюмо насупился и принялся с остервенением протирать полотенцем, висевшим на плече, пустые стаканы. Юноша в зеленом плаще наконец поднял глаза и внимательно посмотрел на четырех друзей. Глаза его Леогрену тоже не понравились. Голубые, чуть приподнятые к вискам, слишком большие для худенького лица, они были и слишком взрослыми, сразу прибавляли юноше возраст лет до двадцати. Их выражение вселяло непонятную тревогу.
- Спасибо, господа, я не пью, - тихо, но твердо сказал юноша.
Леогрен со товарищи хором захохотали.
- Я ж говорил - девчонка! - воскликнул Леогрен, откинувшись на спинку стула, - И пьет, поди, чай с молоком.
Юноша еще больше покраснел и опять опустил глаза. На его лице появилось выражение досады. Леогрену, которому давно не терпелось начать, этого показалось вполне достаточно.
- Да вы посмотрите на него! Мы любезно предложили ему с нами выпить, а он нам рожи корчит! - заорал он, со стуком отодвигая стул, - Да кто ты такой, а?
Остальные гости "Драконьей головы" вжались в спинки стульев. Корчмарь недовольно засопел.
- Господин Леогрен, вы мне должны еще за ту неделю, - осторожно напомнил он.
- Барон заплатит, - огрызнулся Леогрен, быстрыми шагами направился к столу у камина и угрожающе оперся руками о спинку стула, стоявшего напротив юноши, - Эй, ты, встань, когда с тобой говорит Леогрен из Дымящих очагов!
Больше Леогрен ничего не успел сказать. Слова застряли у него в горле, когда он обнаружил, что второй стул у стола, на высокую спинку которого он положил руки, совсем даже не пуст. Невидимое за спинкой на стуле сидело существо отвратительного и пугающего вида, закутанное в меховую накидку. Росточком оно было от силы с десятилетнего ребенка, но серая худая физиономия его была покрыта резкими морщинами, а на остром подбородке торчала бородка клинышком. Из острых оттопыренных ушей чудища выглядывали клочья щетины, злобные глазки так и сверлили Леогрена взглядом. Молодой наследник Дымящих очагов отпрянул, узнав гоблина.
- По-моему, тебе уже хватит пива, - холодно молвило страшилище, и верхняя губа его узкого рта приподнялась, обнажая зубы.
- Не надо, Урдальф, - попросил юноша в зеленом плаще, поднимая на гоблина свои нехорошие голубые глаза.
- Нет уж, надо его проучить, - возразил гоблин и взялся за рукоять меча, висевшего на поясе, - Лоботрясы богатенькие! Не дают спокойно поесть честным путникам.
Гоблин вытащил меч из ножен на два пальца. Леогрен с возмущением и обидой увидел краем глаза, что его храбрые друзья сидят неподвижно с перекошенными бледными лицами и даже не думают спешить на выручку.
- Не надо, Урдальф, - с нажимом в голосе повторил юноша в зеленом плаще, и гоблин не хотя убрал меч в ножны.
Леогрен громко перевел дух.
- Ну, я пойду, пожалуй, - проговорил он и медленно пошел к своему столу.
- Только учтите, - добавил Леогрен, добравшись до своего места, - Вас двое, а нас четверо, и рано или поздно, вам придется отсюда выйти на улицу.
С этими словами он кинулся к двери. Его друзья помчались за ним. Секунду спустя дверь корчмы за ними захлопнулась, и обеденную комнату потряс дружный хохот посетителей. Громче всех смеялся хозяин "Драконьей головы" Хифмас. Отсмеявшись, он отер выступившие слезы и вышел из-за стойки.
