— Энай! Отведи Айсариэль в башню, — попросил он.
Энай сморщился, как от йода, и подхватил запрыгавшую было от радости Айсариэль на руки. Эльфийка весело рассмеялась. Эная этот смех несколько смягчил, взгляд его стал добрее.
— Пойдём, — и он опустил Айсариэль на землю.
Эльфийка послушно последовала за хранителем Жизни по боковой аллее. Когда они скрылись за поворотом, Айзен облегчённо выдохнул.
— Ну наконец-то! Теперь можно и нам с тобой поговорить, — хрустнули суставы на пальцах хранителя.
От этого звука мне стало немного не по себе.
— Можно несколько вопросов?
Айзен поднял руку, призывая к тишине.
— Подожди, сначала я тебе кое-что расскажу, а потом посмотрим, останутся ли у тебя какие-то вопросы.
Я кивнула. Действительно, пусть расскажет, а там разберёмся.
Айзен закашлял, поднял ноги и обхватил колени руками. Сейчас он меньше всего походил на творца какого-либо мира или королевства. Скорее на пожилого рассказчика, так и не вышедшего из детства. Такой простой, уютный, домашний… Только серебряный посох под рукой настораживал.
— В общем, извини Эная. Ошибся он, со всеми случается. Не со зла он так.
— Хорошо, хорошо, прощаю, — прощать я не собиралась, но для очищения совести Айзена можно и соврать. — Можно покороче и поконкретнее?
— Да. Напутали мы с порталом. Ты должна была высадиться в Энтаре, возле столицы — Лайнеза — и донести Амулет Мира до королевского замка.
— И всё? — это слишком просто. Так не бывает.
— Нет. Ты, как носительница амулета, должна донести его до истинного короля Энтары.
— Простите? А Теллуриэль? Он разве не правитель?
— Правитель, но не истинный.
То же самое говорил Всеволод. Что Теллуриэль — не король. Король кто-то другой. Как говорил Эол, амулет мира знает, кто это. А для идентификации, так сказать, необходимо этого кого-то с амулетом встретить…
— Можно всё-таки задать вопрос?
— Можно, можно, — вздохнул Айзен, осознавая, что рассказал далеко не всё, что следовало бы.
— Ага, — я ухмыльнулась. — Почему лиса?
— Потому что это твой зверь, — ответил Айзен и, заметив моё недоумение, пояснил: — У каждого человека, эльфа, гнома или дроу есть зверь, с которым они похожи. От которого он перенимает черты внешности и характера. Твой зверь — лиса. Почему крупная и чёрная? Потому что в этом теле трое существ, и каждое придаёт ему особые свойства.
— А-а-а-а…тьфу! Поняла, спасибо. А что теперь делать-то?
Айзен с тяжким вздохом поднялся на ноги и подхватил посох.
— Пошли.
— Куда? Опять к тому обрыву? — прыгать с этакой высоты мне не хотелось. Тем более неизвестно куда и практически непонятно зачем.
Айзен угрожающе потряс посохом. Я намёк поняла и без дальнейших разъяснений. Встать и молча следовать за ним. Да, он не Энай, вероятность ошибки у него сводится практически к нулю. Так думает сам Айзен. А я уверена в обратном. И разувериться никак не желаю. Однако выбор у меня невелик: получить по макушке или пойти за хранителем. И общим советом, в который вошли моё сознание, моя интуиция и, собственно, я сама, было решено, что второй вариант является наилучшим из двух имеющихся.
Путь до обрыва оказался ну очень длинным. За то время, пока он длился, мы с Айзеном успели два раза поспорить, три — убежать от первого творца Антариума (что он делал в садах в то время, как должен быть на каком-то там совещании, не понял даже Айзен), и один раз ухнуть в пруд с лебедями, причём из воды нас обоих вытаскивала почему-то я. Поэтому к обрыву мы подошли уже хорошими друзьями. Он предложил как-нибудь встретиться и выпить. Я благоразумно отказалась и взяла на заметку, что второй творец Антариума — не такое уж и возвышенное существо, как мне показалось на первый взгляд.
— Значит так, сейчас я отправлю тебя в Лайнез. Проберёшься в замок и найдёшь прямого наследника энтарского трона.
— Не, ну вы смешной! А если его там не будет?
— Будет.
— Ладно, — я осознала неизбежность прыжка в портал. — И кстати, как долго я буду лисой?
— От тебя зависит, — отрезал Айзен и подтолкнул меня к краю обрыва посохом.
Я, тяжело вздохнув, зажмурилась и сиганула с обрыва. Голова закружилась, в желудке противно забулькало.
— Ой, забыл!.. — охнул Айзен.
Ну вот, опять…
На вылете из телепорта врезаться головой в дерево — так умею только я. Причём ладно это была бы какая-нибудь берёза. Но это оказался дуб, огромный, с жёсткой, испещрённой глубокими трещинами корой и множеством готовых опасть при первом же порыве ветра желудей. С трудом выбравшись из засыпавшей меня кучи, я потянулась, разминая побитое плодами тело, и принюхалась. Запахи хвои, горелого дерева, звериного помёта, нор и какого-то дико вонючего животного ударили в нос, соединившись в такое амбре, что я спешно зарылась мордой в траву, боясь потерять нюх. Неподалёку послышалось злобное похрюкивание. Прикрывая нос лапой, я подняла голову и обернулась на звук. Крупный кабан смотрел на меня с явным негодованием, словно я только что обозвала его маму боровом. Мне такое отношение к себе любимой не понравилось.
— Что вам угодно? — гнусавым голосом поинтересовалась я у кабана, продолжая старательно зажимать нос.
Кабан копнул землю передней ногой. С правилами приличия он явно незнаком. Или просто не умеет говорить. Странно, мне почему-то всегда казалось, что животные понимают друг друга.
"Оно так и есть", — усмехнулся голос у меня в голове. Низкий и немного презрительный. Точно не Айзен.
"Ты попробуй с ним не по-человечески, а по-звериному поговорить", — предложил другой голос, более высокий.
Так, вас уже двое? Где здесь приют для душевнобольных? Я, кажется, съехала с катушек окончательно. Новая психологическая болезнь — растроение личности. Нуждается в изучении и немедленном лечении.
"Размечталась, глупенькая, — хихикнул низкий голос. — Твоё тело живёт отдельно, разум — отдельно, да и мы сами по себе. Поэтому можно со всей серьёзностью, присущей только профессорам ветеринарии, сказать, что у тебя рас-чет-ве-ре-ние личности, причём в особо тяжёлой форме!"
Это плохо.
"Плохо, не плохо — всё одно, беги отсюда!" — взвизгнул высокий голос.
Не успела я сообразить, что да где, как моё тело скакнуло в сторону, пропустив воинственно настроенного кабана мимо. С этими голосами я совсем про него забыла. Устроил тут корриду, понимаете ли.
— К моим желудям, чертовка, не приближайся, а то таких тумаков по кочану надаю, что неделю будешь мозги собирать по всему лесу! — прохрюкал кабан, невежливо повернулся ко мне хвостом и принялся поедать жёлуди, которые сбила я, и, кстати говоря, с помощью своей головы. Да он мне ещё благодарен быть должен за то, что ждать не пришлось, пока они все опадут. Невежда. Мне страстно захотелось укусить кабана.
