Она поднялась закованная в ледяную броню, с двумя мечами, выкованными из самой темной ночи года, а вокруг Каретеля уже запылали волшебные печати.
Но Алекс все этого не видел.
Он медленно засыпал.
Наивный черный маг.
Глупый черный маг.
Мертвый черный маг.
Глава 41
Глава 41
— Алекс…
Он не хотел открывать глаза.
— Алекс, прошу тебя…
Не хотел, чтобы этот сон заканчивался. Не хотел, чтобы все вновь повторилось. Уже в третий раз. За что ему это? Чем он так насолил старому хрену в вечном городе? Что он такого сделал еще до своего рождения, чтобы заслужить все это?
Почему он?
Нет, он не хотел просыпаться.
— Пожалуйста…
Но не мог этого не сделать.
Он открыл глаза. Штырь в его теле превратился в воду, вместе с которой из раны вытекала кровь. Пули, застывшие и обернувшиеся ледяными сосульками, валялись рядом с ним.
Карателя нигде не было. Только развороченный, полуразрушенный док. Где-то еще горели искры от разбитых трансформаторных будок и оборванных проводов. Местами поднимались высокие сосульки. Место битвы мага и принцессы Зимнего Двора — ледяное побоище невероятных масштабов.
А еще с неба падал снег. Крупными хлопьями он ложился на её длинные ресницы и глаза. Глаза, стремительно меняющие цвет на ярко голубой, почти небесный.
— Пожалуйста, Алекс…
— Нет, — закачал он головой. — я не могу… там, в море есть твое сердце. Я найду и…
— Уже нельзя, — она улыбнулась. Так же тепло и спокойно, как и всегда. Она поднесла ладонь к его лицу. Такую холодную… — Я впустила её… воспользовалась её силой. Теперь пути обратно нет…
Алекс знал, что она говорит правду. Знал, что все так и было. Но между знанием и верой лежит огромная бездна. Бездна, из которой Алекс не хотел выбираться.
— Мы что-нибудь придумаем. Обязательно придумаем. Я найду лекарство. Ты ведь…
С её щеки упала слеза. Или это была щека Дума и его слеза? Он не знал…
Она вложила ему в ладонь револьвер. Тот самый, что и начал их путешествие. Револьвер, который никогда не предназначался для Дума. Она хранила его на крайний случай. На этот крайний случай.
— У меня не хватит сил нажать на курок, — прошептала она.
Почему у него должно хватить? Почему он должен это сделать? Разве у него были силы, чтобы сделать то, что она хотела?
— Пожалуйста, Алекс, — она плакала своими разноцветными глазами из последних сил сражаясь с той, что просыпалась внутри её души. Пока еще — её души. — Я не хочу так… не хочу жить так… пожалуйста… дай мне умереть человеком, а не… принцессой… зимы.
Алекс кивнул. Дрожащей рукой он поднял пистолетов и приложил к её виску.
— Ты отвезешь меня на озеро? — спросила она. — Которое, как море?
— Конечно, — тугой ком в горле почти не давал ему говорить, но он пытался. — мы будем ходить по берегу и танцевать.
— Танцевать… ты ужасно танцуешь, Алекс.
— Я знаю.
— Я тебя люблю, Алекс.
— Я знаю.
Раздался выстрел и её глаза померкли, а руки безвольно упали на алый снег.
— Я тебя тоже.
Алекс прижал её к себе. Вокруг поднималась метель. Дрожала реальность от поступи идущей сквозь снег Королевы. Говорят, что если разгневать Королеву Зимы, то все муки ада могут показаться райским наслаждением по сравнению с тем, что тебе уготовлено в чертогах зимнего двора Тир’на’Ног.
Алексу было плевать.
Он держал её на своих руках и убаюкивал. Что-то шептал. И смотрел на то, как в её глазах отражались слезы. Его. Или её. Кто знает.
— Глупый смертный, — её голос звучал тьмой и ветром. Не человек. Стихия. — Ты думаешь, что убил мою дочь? Нет. Она переродится вновь. Когда ты станешь стар, слеп, глух и мрачен разумом. Она родится снова. И может даже вспомнит тебя. Но лишь как дурной сон.
Алекс, не глядя, вытянул револьвер и попытался выстрелить, но стрелять из куска льда не получится даже у черного мага.
— Но, думаю, вряд ли ты столько проживешь. Под моим чутким надзором еще не один смертный не выдерживал дольше десяти лет пыток. А теперь пойдем. Оставь эту плоть и ступай за мной, смертный. На встречу расплаты за все то, что совершил.
Алекс показал средний палец.
Молча.
Напрочь игнорируя существо немыслимого могущества. Ведь как можно игнорировать зиму и тьму?
— Что же, — произнес мрак и ветер. — я заберу тебя сама.
Что-то потянулось к нему. Потянулось, но не смогло дотронуться.
— Не так быстро, милочка.
Из складок реальности вышел мужчина в пиджаке и шляпе. Он курил сигару и сиял желтыми глазами со зрачками веретенами.
— Ты! — взревела тьма. — Что здесь делаешь ты, вор снов! В любой реальности и во всех отражениях ты не устаешь портить мне настроение!
— Охраняю свою территорию, — Балтаил щелкнул пальцами и пять шрамов на груди Алекса вспыхнули ярким светом. — Этот смертный помечен мной. Это моя добыча.
— Но по закону я имею право ему отомстить. Кровь за кровь!
— Возможно, — не стал спорить демон. — предлагаю, чтобы нас…
— Замолчи!
— … рассудили.
И в ту же секунду мир застыл. Алекс все еще мог видеть, что происходит, но не пошевелиться, ни что-то сказать — не мог. Среди теней и мрака, прокладывая дорогу сквозь ветер и зиму, шла старушка. У неё на поводке бесился маленький пес.
— Королева, Крадущий Сны.
— Судья, — галантно поклонился Балтаил.
— Судья Теней, — прогремел мрак. — Я не из числа твоих отродий! Я не существо тьмы и мрака и нет твоей власти надо мной и…
Судья ударила своей тростью о землю, и даже королева Мэб замолчала.
— Дитя, не тебя ли зовут королевой Зимы и Тьмы? Неужели ты хочешь обмануть?
Повисла тишина. Алекс вообще перестал понимать, что происходит.
— Итак, суд приняв во внимание все произошедшее, постановил, — бабушка надела очки и прочитала что-то в небольшой книжке. — Контракт фейри и человека был заключен со злым умыслом, а посему человек имел право вмешаться в его исполнения. Человека вины здесь нет.
Мэб явно хотела сказать что-то, но бабушка продолжила.
— Человек прервал круг перерождений принцессы зимы и вмешался тем самым в дела фейри. Человек не имел на то права. Здесь его вина. Сторона фейри может вынести свое наказание соизмеримое с нанесенным оскорблением.
Оскорблением… для них это все просто оскорбление.
Проклятые фейри.
— Уно моменто, порфаворе, — Балтали подошел к Судье и снял шляпу. — чтобы привести вердикт в исполнение смертный должен быть жив. А он тут уже намеревается откинуться. Так что я бы это… ну…
— Ты в своем праве, Крадущий Сны.
— Отличненько!
Балтаил подошел к Алексу и задышал ему серой в лицо. В его глазах пылала лютая и нестерпимая ненависть.
— Это буду я, кто пожрет твою душу, кто дождется пока достигнешь такого отчаянья, что сам позовешь меня и тогда я напьюсь вдоволь твоей агонией, — Балтаил приложил ладонь к его груди и рана под когтистой лапой затянулась.
Демон выпрямился и отошел в сторону.
— Королева Мэб. Можете привести свой приговор в действие.
Что-то придвинулось к Алексу. Тот все еще сидел на земле, держал тело Адель и вытягивал перед собой средний палец. И тьма ухватилась за него.
— Дум, так ты себя зовешь? — прошептал мрак и ветер. — Пусть будет так. Дум имя тебе. И Дум имя пути твоему. Что произошло сегодня, произойдет вновь. Стоит тебе полюбить, полюбить по-настоящему, как ты непременно убьешь свою возлюбленную. Так будет сказано. Так есть начертано. А теперь носи свое собственное проклятье, смертный. И помни. Ибо я не забуду.
Чужое присутствие исчезло. Пропала королева Мрака и Зимы, исчез, смеясь, Балтаил. Алекс остался один. Его рука безвольно повисла, а на среднем пальце прорисовывалась черная татуировка.
Символами Фае на ней было выбито “Дум”.
И где-то вдалеке лаял пес и среди вьюги исчезала ничем неприметная бабушка.
