Эпилог
Эпилог
Алекс не помнил, как оказался в Хай-гардене. Он слепо брел по улицам, порой сталкиваясь с кем-то плечами, едва не падая в слякоть, оставленную уже начавшим таять, первым снегом этого года.
— Смотри куда прешь!
— Ты чо, совсем обдолбался?!
Алекс не слышал их. Не видел. Он просто шел. Может быть надеялся, что если пройдет весь путь, до самого конца, то все останется позади. Все забудется. Загладится. Утонет в алкоголе, забудется между упругими бедрами на чужих постелях, исчезнет среди разнообразия печатей и магии.
Он просто надеялся, что сможет дойти до конца. А там, за гранью, не будет ничего, кроме темноты. Никаких сожалений, а самое главное — воспоминаний.
Его вырвало.
— Фу, блять!
— Развелось мрази!
Дум вытер губы и побрел дальше. Ему хотелось напиться. Так сильно, как еще никогда прежде.
— Бар “DH” может выполнить любой ваш заказ.
Алекс поднял взгляд от асфальта. Напротив него стоял странный тип. Странный, потому что был одет как-то… не так. Нет, вроде все при нем, простецкий костюм, пиджак с заплатками на локтях и смешная, цветастая сорочка. И все же, что-то выделялось. А может дело в шраме, пересекающим все лицо.
Из-за него его так и хотелось назвать — “Шрам”.
И этот Шрам приглашающе открывал перед Алексом дверь бара. Над ним маячила вывеска с двумя простыми буквами “DH”. Одну из букв держал дьяволенок, а другую — небольшой ангел.
— Ага, — только и ответил Алекс.
Ему было плевать, где и чем напиться. Лишь бы было.
Она зашел внутрь. Ничем не примечательный бар. Ряды утопленных в тень диванчиков со столиком, где сидели какие-то люди. Тоже странные. На некоторых падала тень, другие наоборот — были на свету. На свету меньше, чем в тени.
Парень с гитарой в кругу компании; еще одна компания — в центре девушка с юношей, у которого на груди маячил талисман луны, и он размахивал двумя ножами аки саблями. Какие-то косплееры пиратов.
Но больше, все же, было в тени. Их было трудно различить. Много людей.
Алекс отвернулся.
Он посмотрел на винтажный музыкальный автомат.
— Любой заказ?
— Абсолютно, — ответил Шрам.
— Поставь тогда что-нибудь, а я буду там, — Алекс кивнул в сторону рояля.
Он не успел сесть за клавиши, как заиграла знакомая ему песня. Она играла тогда в машине, когда Алекс забирал её от сына Люциуса. Диджей еще объявил её по радио. Кажется… Saint Chaos — Riptide.
Все было так просто…
Все было на поверхности.
Алекс ударил по клавишам.
Проклятый Люциус!
— Вы выбрали, что будете заказывать?
— Мне нужно в Без…
* * *
Алекс сидел за стойкой в хорошо знакомом ему клубе.
Дубовая, обшарпанная поверхность стойки, высокие стулья на деревянных ножках, несколько автоматов для разливного пива, пара пилонов, суетящиеся барменши и бармены, а позади огромное зеркало, заставленное полками с разнообразными бутылками.
Валери протянула ему:
— Твой Русский чай.
— Как я здесь… — Алекс оглянулся. Гремела музыка. За столиками сидели самые разные темные существа.
— Ты пришел полчаса назад и сидишь тут смотришь в одну точку, клиентов нервируешь, — ответила Валери на незаданный вопрос. — Что-то случилось Алекс? Ты выглядишь очень… не очень.
— Пришел?
— Да. Сам. Весь избитый, в крови, холодный, как умертвие. Фарух уже вызвал тебе темного лекаря. Сказал, что включит в счет.
Мысли путались. А затем из колонок зазвучал та самая песня.
Riptide.
Люциус.
Алекс поднялся на ноги, взял бокал и направился к зоне отдыха, где в кругу своих кровососов и сыновей сидел вампирский ублюдок.
— Эй, Алекс! — закричала ему вслед Валери. — Кто-нибудь, остановите его!
Но кто может остановить черного мага, владеющего магией демонов. Клуб расступился перед ним, как море перед одним евреем.
Дум подошел к Люциусу. Они посмотрели друг другу в глаза, и все поняли.
— Зачем?
— А почему бы и нет, — пожал плечами вампир и отпил из лежащей на столе смертной. — я ведь сказал — ты мне должен, и я просто…
— Отец? — точная копия Люциуса, его любимый сынок, недоумевая переводил взгляд с Люциуса на Алекса и обратно. — Что здесь происходит?
— Ничего такого, Клаус, просто твой отец воспользовался тем жучком, который ты за каким-то хером поставил мне в Порш.
— Отец?
Люциус только улыбнулся кровавой улыбкой.
— А затем, — продолжил Алекс. — он слил эту инфу фараонам, которые теперь знают все мои схроны и точки. Включая лавку Броми у которого ты же, Клаус, и закупаешься. Те же, в свою очередь, передали эти сведения кому-то еще…
— Отец! — Клаус вскочил на ноги и повернулся к Алексу. — Дум, мы с тобой не друзья приятели, но, клянусь тенями предков, я не имею к этому никакого отношения! И я готов тебе компенсировать твои потери!
Глаза Алекса вспыхнули огнем, а в воздухе запахло серой.
— Мальчишка! — выкрикнул из ложи Фарух. — Что ты творишь?!
— Мои потери? Возместишь? — Дум схватил Калуса за лицо и поднял над полом. — Ну давай! Возмести! Воскреси её!
Демоническое пламя вспыхнуло алым, и дергающийся в конвульсиях Клаус испарился за считанные мгновение, не оставив после себя ничего, кроме дымящейся одежды.
— Я выпью тебя до суха, смертный!
— Стоять! — рявкнул Фарух и волна его силы, пролетев по клубу, заставила всех, включая Люциуса, замереть на месте. — Ты убил…
— Убил? — перебил Алекс. — Ты сам так, сказал, Пустынный Червь. И с этими словами, пусть нас рассудят.
Все стихло, замерло, а по Бездне ступала бабушка с псом на поводке.
Что мертво, то умереть не может.
Делало ли это теперь Алекса бессмертным?
* * *
— Что за шум во время моего отпуска?
Десятки демонических печатей запылали вокруг Алекса.
В любой другой день…
В любой другой…
Но только не сегодня.
Только не в день, когда умирает осень.
— Приступайте, мистер Думский. Закончим наш танец! — руки майора окружили молнии.
Дум хотел что-то закричать, но не стал. Ему в живот, спрятавшись ото всех, уперся зачарованный револьвер.
— Свали, Грибовский.
— Успокойся, Алекс и…
— Еще раз скажешь мне успокоится, и я завалю еще и тебя.
— Ты можешь попытаться, — кивнул поляк, прикрывая пушку своей дурацкой гавайской рубашкой. — И возможно у тебя даже получится.
— Тогда…
— Тогда получится и у меня, — Грибовский взвел курок. — я тебя убью, дорогуша. Мне будет очень больно и неприятно убивать своего друга, но, когда на кону жизни пары тысяч гражданских и твоя… прости, но карты не в твою пользу.
Алекс посмотрел на Самерфалла, а затем на Грибовского.
— Мне плевать на этого сумасшедшего ублюдка, Алекс, — покачал головой эспер. — но ваш бой похоронит и весь этот лайнер. Включая твоих учеников. И я понимаю, что тебе, в данный момент, все равно, но… если мне придется тебя убить, то кто спасет мисс Периот?
Палец Дума словно обожгло.
Проклятые фейри.
Проклятые Гвардейцы.
— Я убью его, — процедил Дум.
— Дорогуша, да я тебе сам разрешение на летальную дуэль выбью, но в любой другой день. В любой другой обстановке. Но только не ценой жизни гражданских и, что б тебя, детей. Детей я тебе не прощу, дружище. Они никак не виноваты.
Алекс обернулся и посмотрел на группу “Б-52”.
Проклятье…
Проклятье.
Срань!
Алые печати потухли, а из рук Дума пропал посох. Оттолкнув от себя Грибовского, мгновенно спрятавшего пистолет, Алекс спрыгнул с вертолетной площадки, выхватил из рук какого-то зеваки бутылку с чем-то “горючим”, игнорируя всех, расталкивая толпу плечами, направился к каюте.
