Глеб принял дар Голицы, поблагодарил ее, надел льняную веревочку на шею, а кожаный мешочек спрятал под куртку и рубаху.
Вещунья вновь окинула взглядом разложенные по столу карты и сказала:
– Боги говорят мне и еще кое-что. Но тебе это не понравится.
– Что именно они тебе говорят?
Голица взглянула на Глеба прямым, спокойным взглядом.
– С тобой должна пойти женщина.
– Что? – Глеб усмехнулся. – Ты только что говорила, что я угроблю всех, кого возьму с собой. И ты хочешь, чтобы я взял женщину?
– Я говорю лишь то, что мне открыли боги.
– Что бы там они тебе ни открыли, но я не потащу в Гиблое место бабу.
– Но ты делал это прежде. Диона, Евдокия…
– Замолчи!
Несколько секунд оба молчали, затем Голица снова разомкнула губы и тихо сказала:
– Если ты хочешь убить чародея, тебе придется сделать это. Только женская рука может погубить Пастыря. Это написано у него на роду.
– Вот как? – усмехнулся Глеб. – Написано на роду? Ну, тогда мне придется кое-что переписать.
Голица покачала головой.
– Гиблое место возьмет свою жертву, ходок. А на меня тебе не стоит сердиться. Я всего лишь слушаю голоса богов и предвижу будущее.
– Мне не нравится будущее, которое ты предвидишь, вещунья. И я попытаюсь его изменить.
Глеб поднялся с лавки, поправил на поясе ножны с мечом и шагнул к выходу.
– Будущее не изменишь, Первоход, – проронила ему вслед Голица. – Как бы сильно ты этого ни хотел.
– Я все же попытаюсь, – отчеканил Глеб и распахнул дверь.
На улице было темно и свежо. Зайдя под деревья, Глеб достал из кармана куртки берестяную коробку с самокрутками. Выбил одну на ладонь и вставил в губы. Затем щелкнул бензиновой зажигалкой.
Несколько минут он стоял под деревьями, пуская в прохладный черный воздух облака белого дыма, затем швырнул окурок в лужу, повернулся и зашагал к торговому двору Падуна Лохматого, возле которого обычно промышлял одноглазый барышник по кличке Бельмец.
Как и ожидал Глеб, Бельмец крутился рядом с торговым двором. Сам двор был закрыт по причине позднего времени, но в темное время суток поблизости открывалось другое торговое место – нелегальное – и торговля здесь не затихала ни на минуту.
Среди полудюжины бродяг, кучкующихся в тени деревьев, Глеб быстро заприметил Бельмеца, но сразу подходить не стал. После одного неприятного инцидента барышник избегал Первохода, считая, что при встрече тот обязательно воспользуется возможностью намять ему бока. И, в принципе, был прав.
Ждать Глебу пришлось недолго. Бельмец тоже заприметил охотника, прячущего свое лицо под наголовником. Осторожно приблизившись, Бельмец оглядел сутуловатую фигуру (Глеб предусмотрительно сгорбился), после чего негромко произнес:
– Здравствуй, охотник!
– Я тебя не знаю, – сухо откликнулся Глеб, подбавив в голос хрипотцы. – Проходи себе мимо.
– Что это ты на меня гавкаешь, лесной человек? – обиделся Бельмец. – Я тебе не бродяга. И если ты…
Глеб молча и спокойно положил пальцы на рукоять меча. Бельмец тут же сменил тон.
– Тише, охотник, – продолжил он почти ласково. – Тише. В округе полно охоронцев, и если ты вздумаешь достать меч, тебя схватят и бросят в клетку.
– А ты кто таков будешь? – недовольно прохрипел Глеб.
– Прости, я забыл представиться. Меня зовут Бельмец. Я здешний постоянный житель. А как мне называть тебя, охотник? Сдается мне, что я не видел тебя тут раньше.
– Мое имя тебе ничего не скажет, Бельмец. Для тебя я просто охотник.
– Ну, пусть будет так, – согласился одноглазый. – Что ты привез из леса?
– Кой-чего привез.
Бельмец настороженно глянул по сторонам.
– В наше время легче поймать десяток соболей, чем сбыть одну шкурку. Но я могу помочь тебе. И возьму недорого, – заявил он.
Глеб несколько секунд молчал, затем сказал:
– У меня есть шкуры и много вяленого оленьего и лосиного мяса. И я могу отдать все это тебе, торгаш. Но деньги мне не нужны.
– Вот как? – Бельмец усмехнулся. – Чего же ты хочешь, охотник?
Глеб чуть придвинулся к барышнику и тихо ответил:
– Мне нужны амулеты.
– Ты про чудны́е вещи? – Бельмец воровато оглянулся. – Нешто не знаешь, что торговать ими здесь запрещено?
– Я знаю, что запрещено. Но я хочу найти человека, которому плевать на этот запрет.
Бельмец взглянул на охотника недоверчивым и опасливым взглядом.
– Зачем тебе это?
– Случается, что, увлекшись охотой, я забредаю в Гиблое место. А эти амулеты, я слышал, защищают от темных тварей.
– Гм… – Бельмец нахмурился и вновь быстро огляделся по сторонам. Затем снова взглянул на Глеба и уточнил, понизив голос почти до шепота: – Так тебе нужен амулет?
Глеб кивнул:
– Да.
Бельмец прикинул что-то в голове и улыбнулся. На этот раз улыбка его стала приветливой, почти подобострастной.
– Ты обратился к нужному человеку, охотник.
– Хочешь сказать, что ты можешь свести меня с продавцом?
– Лучше. Я могу сам продать тебе пару амулетов. Отойдем-ка.
– Куда?
– За угол. Негоже нам тут отсвечивать.
– Что ж, пошли.
Зайдя за угол, Глеб и Бельмец укрылись в тени раскидистого дуба. Барышник достал из кармана что-то и протянул Глебу:
– Ну-ка, взгляни.
Глеб взял вещицу. Это была простая стекляшка, только темная.
– Что это?
– Синее стекло, – с довольной ухмылкой сообщил Бельмец. – С его помощью ты сможешь отличить настоящего человека от оборотня или призрачной твари, которая приняла человеческий облик.
– Как мне ее проверить?
– Никак. Ты должен поверить мне на слово. Если стекло подведет, ты всегда сможешь найти меня здесь.
– Если стекло подведет, я уже никогда и никого не смогу найти, – мрачно возразил Глеб и вернул барышнику стекляшку. – Что еще?
– Если ты чуток подождешь, принесу тебе свистящий посох.
– Свистящий?
Бельмец кивнул:
– Угу. Он отпугивает тварей.
Глеб усмехнулся:
– Слыхал я про один свистящий посох. Какой-то ходок думал, что посох отпугнет упырей, но вместо того упыри сбежались на его свист со всего Черного бора.
Глаз Бельмеца забегал.
– Это был другой посох, – нервно пробормотал он. – Но, пожалуй, сейчас я не смогу тебе его достать.
Глеб усмехнулся:
– Жаль.
Бельмец нахмурился, отчего лицо его стало злым и желчным, и неприязненно спросил:
– Так ты берешь стекло?
– Да, – просто ответил Глеб.
– И сколько соболей ты мне за него дашь?
– Ни одного.
– Что? – Барыга удивленно и недовольно вскинул брови. – Ты шутишь?
Глеб покачал головой.
– Нет. Нам надо поговорить, Бельмец.
Глеб поднял руку, намереваясь снять наголовник, но вдруг Бельмец резко развернулся и большими скачками побежал по улице, улепетывая прочь.
