Перед ними, вздрагивая, постепенно погружалось в недра мира нечто тёмное, гладкое, перегораживающее весь проход и, судя по всему, продолжающееся в боковых стенах. Нет – ни Саша, ни Мария не понимали, что это, но они хотели выбраться на поверхность, поэтому, когда часть стены обвалилась, это показалось им как нельзя кстати.
Цепляясь за выступы, они весьма поспешно поднимались навстречу тёмно–багровому свету. Что ждёт их там, наверху, они пока что не могли видеть, потому что слишком много было пыли.
Но вот, наконец, выбрались и снова замерли, поражённые.
Не было больше привычного, родного лазурного неба. А если даже и было, то они уже не могли до него добраться, потому что отгородила их, и мир Тогост, и другие, приближённые к Шегъгорърару миры непроницаемая тёмно–матовая, непроницаемая сфера.
Это прежде они не видели, что находится внутри этой сферы, а теперь уже находились внутри неё.
И первый, кого они увидели в этом новом, чуждом мире, был некто, похожий толи на осьминога, толи на паука. Метров на триста расставленные в стороны тёмные лапы вбурабливались внутрь мира Тогост. В отдалении можно было увидеть и ещё несколько подобных громад – они тоже терзали Тогост.
А ещё было исполинское брюхо, по которому равномерно пробегали ряды алых огней. Паук не был живым – во всяком случае, он не было живым, в привычном для Саши и для Марии смысле. И лапы, и брюхо, и всё что видели они, было выковано из тёмного металла.
Саша сильно сжал руку Марии и произнёс:
– Сфера Шегъгорърара расширилась. Это начало войны.
– Смотри! – девушка вытянула вверх ту руку, в которой была зажата светящаяся склянка.
Из той части, которая могла быть головой огромного, буравящего мир паука, вылетели создания гораздо меньших размеров, но тоже, судя по всему, очень опасные. Они, расставив тёмные металлические клешни, неслись прямо на Сашу и Марию.
– Скорее! Вниз! – крикнул юноша, и с бешеной силой рванул Марию в тот проход, из которого они незадолго до этого выбрались.
Теперь – покатились вниз, немилосердно отбивая себе бока. Но именно эта поспешность их и спасла. Там, где они только что находились, грохнулась и начала сжиматься, сплетённая из железных тросов, сеть.
А Саша и Мария уже бежали вниз по винтовой лестнице. Теперь у них был только один путь – к центру мира Тогост.
Уже долго бежали Саша и Мария. Воздух был наполнен пылью, а поэтому дышалось тяжело, и они становились, чтобы передохнуть…
По–прежнему грохотало, и по–прежнему со стен и с потолка ссыпались камни. Чуть отдышавшись, Саша произнёс:
– Ну, кажется, нет за нами погони.
– Может, и нет, да только всё равно они нас теперь в покое не оставят, – отозвалась Мария.
Саша был согласен с нею. Он сказал:
– Такое впечатление, что они собираются пробуравить этот мир насквозь, добраться до центра.
– Мы так долго спускаемся вниз, что уже и сами должны были добраться до центра.
– Ну, это ты, конечно, загнула, – усмехнулся, вытирая обильно скопившуюся на его лице пыль, Саша. – Ведь ещё никогда, никому не доводилось добраться до центра того или иного мира.
– Откуда тебе знать? Многомирье слишком велико…
– Но, всё же, на Светграде не слышали, чтобы где–либо, кто–либо добрался до центра того или иного мира. Хотя… – Саша задумался. – Вот ты знаешь – те стоны страшные, которые мы прежде слышали – они, может, и идут от самого центра мира Тогост, а все эти лестницы и проходы и ведут к источнику этих стенаний. И вот я подумал…
Саша оборвался на полуслове.
– Что? – спросила Мария, и тут же догадалась, молвила. – Да, если эти стоны слышны на многие километры, то каковы же они там – возле их источника? Оглохнуть там, наверное, будет несложно даже и с закрытыми ушами. И всё же – кто бы там ни стонал – призрак ли ужасный или какое диковинное чудовище, оставшееся от давних лет, меня встреча с ним не так страшит, как то, что мы видели там…
И Мария указала пальцем вверх. В это время часть стены обвалилась и они увидели необъятную массу из тёмного железа, которая продолжала проникать всё глубже.
Снова Саша и Мария бежали. По лестницам, по боковым коридорам. По тем местам, которые, должно быть, уже многие столетия никто не освещал. И поэтому сосуды со светящейся жидкостью, которые они сжимали в своих руках, казались им особенно ценными. Остаться вдвоём в кромешной тьме – это было страшно, но всё же не так страшно, как остаться совсем одному.
И поэтому, когда одна из плит неожиданно накренилась, и Мария соскользнула с неё в пропасть, Саша, со свойственным ему безрассудством, ринулся за своей возлюбленной.
Склянка, которую Саша и не думал выпускать, высвечивала светы каменной трубы, которая закручивалась под большим углом, уводила в недра мира. Впереди, в нескольких метрах перед собой, юноша видел Марию, которая также держала склянку и столь же стремительно съезжала вниз. А скорость была такой, что нечего было и думать зацепиться за что–либо.
К счастью, выступы в этой трубе торчали не слишком часто, и при должной сноровке, которой у Саши и у Марии было ни занимать – они могли увёртываться от этих опасностей.
Мария на мгновенье обернулась и, увидев, что Саша следует за ней, ободрилась и крикнула:
– Что–то мне этот спуск напоминает!
– И мне тоже! – отозвался Саша. – Помнишь, как внутри электрического чудища мы попали на длинный, скользкий спуск?!
– А как же! Нас тогда бронированный прыгун испугал! Как он меня сдавил своим языком – думала сцапает, а он…
– Ну да – польстился на твои пирожки!
Так, время от времени, они выкрикивали отдельные фразы: вспоминали прошлое, думали о грядущем, ободряли друг друга. Очень долгим оказался этот спуск. Наверное, если бы им пришлось преодолеть этот же путь ногами, то им потребовались бы целые сутки. Но вот стены трубы раздались в стороны, и они, вылетели из неё, по инерции полетели в воздухе.
Летевшая впереди Мария вскрикнула от страха, не смог сдержаться от возгласа и Саша. Перед ними застыло, раскрыв широченную пасть, чудовище. Но Саша не успел толком разглядеть это существо, потому что он пролетел возле его клыка, и попал в глотку, потом он попал на твёрдую поверхность, стремительно покатился по ней, больно ударился головой и тут же потерял сознание.
* * *
– Саша, очнись же, заклинаю – очнись – мне очень тяжело тащить тебя, – голос Марии привёл Сашу в чувство. Ещё ничего толком не видя, он пробормотал:
– Неужели мы до сих пор живы? Во второй раз попадаем в чью–то глотку, а нас так и не могут переварить.
