— Когда он вышел на меня, я даже не понял, что он маг.
Едва забравшись в машину, Артем вытащил телефон и позвонил напарнику:
— Кортес, мы нашли подозрительного чела! Несколько лет назад он покупал у Тархана Хамзи энергию в промышленных количествах, и у него была подружка-азиатка по имени… только не падай, Чио!
— Но есть один нюанс, — подсказала Инга.
— Да, есть один нюанс: Тархан на сто процентов уверен, что этот чел погиб…
— Его зовут Глеб Сухоруков, — буркнул в ответ Кортес.
— Откуда ты знаешь?
— Он только что звонил и предложил встретиться.
* * *
Дальний скит.
Пермская область,
19 сентября, пятница, 20:20 (время местное).
Сколько же прошло времени? Неделя? Месяц? Господи, пятнадцать лет! Он рядом пятнадцать лет! Его глаза, его улыбка. И пятнадцать лет ее рука, взъерошивающая волосы Глеба, дрожит так, словно это происходит в первый раз. Ни разу, ни на одно мгновение Чио не приходило в голову, что пламя, вспыхнувшее между ней и Глебом годы и годы назад, потускнело или погасло. Он не давал ей повода для этого. Да, его работа, его цель, отнимала массу времени и сил, да, она видела любимого гораздо реже, чем хотела, но зато в их нечастые встречи железный Глеб полностью принадлежал ей. И в эти минуты Чио снова и снова убеждалась, что весь мир ее мужчины вращается только вокруг нее.
И, прижимаясь к нему всем телом, задыхалась от счастья.
— Хороший день. — Чио перевернулась на бок и поцеловала любимого в плечо. — Трудный, длинный, но хороший. Все вышло так, как ты хотел.
— Не все, — мягко ответил Глеб, задумчиво проведя рукой по длинным волосам женщины.
— Ты о наемниках? — Чио виновато вздохнула.
— Нет.
— Тогда о чем?
— Сегодня днем Hyp получил доказательства против одного из возможных кандидатов. Я должен переговорить с этим господином и принять решение. Может быть, он просто оступился. Или же у нас появились проблемы. Надо понять, кто еще играет против Курии.
Матушка нахмурилась, закусила губу, и ее черные глаза подернула легкая дымка. Она была слабой предсказательницей, но какие-то картины будущего уловить могла.
— Это будет плохой разговор, — примерно через минуту произнесла женщина. — Я чувствую. Ты будешь разочарован и зол.
— Значит, надо обязательно ехать, — рассмеялся Глеб.
— И тебе будет грозить опасность.
— А это предсказывать бессмысленно.
— Возьмешь меня? — с надеждой спросила Чио.
— Нет. — Глеб обнял ее за плечи, а второй рукой нежно прикоснулся к щеке женщины. — Ты нужна мне здесь.
— Своим собакам ты доверяешь больше?
Сухоруков улыбнулся, поцеловал Чио в лоб и прошептал:
— Не ревнуй. Они никогда не будут значить для меня столько же, сколько ты. — Еще один поцелуй, и уже совсем тихо: — Пожалуйста, перестань называть их собаками.
* * *
Частный жилой дом,
Подмосковье, Николина Гора,
19 сентября, пятница, 20:21.
Этот дом не поражал вычурной архитектурой или показушной манерностью. Простой, незамысловатый особняк в престижнейшем районе Подмосковья был построен задолго до бума современных технологий и модных веяний с Запада. Прямоугольный, как казарма, безликий, но большой, он мог бы претендовать на почетное звание самого уродливого строения Николиной Горы… Если бы был виден. Дом стоял в глубине огромного, не менее гектара, участка и тщательно скрывался среди деревьев и кустарников. Ведь строило особняк еще специальное управление при КГБ СССР, в котором, в первую очередь, ценилась безопасность, что очень устраивало нынешнего хозяина дома.
— Настоящие? — с азартом поинтересовался невысокий черноволосый мужчина, замерший у раскрытого на столе плоского ящика красного дерева.
— Разумеется, — солидно ответил хозяин дома, поглаживая пышную бороду. — Или ты меня плохо знаешь?
— Тебя-то я знаю, но барахла в последнее время на рынке полно.
— Меня обманывать не станут, — усмехнулся хозяин. — Эти игрушки слепили по личному заказу короля Испании. Ручная работа.
— Класс. — Черноволосый осторожно вытащил из ящика один из дуэльных пистолетов и одобрительно цокнул языком. — Обошел ты меня, Фифа.
— Суетиться надо, Боря.
— Выгоню к чертям собачьим своего агента: такое сокровище проворонил, мерзавец!
Друзьями Боря и Фифа стали недавно, но уже несколько лет азартно соревновались на ниве объединяющей обоих страсти: коллекционировании антикварного оружия. Дуэльная пара, приобретенная хозяином дома, позволила ему существенно укрепить преимущество своей коллекции.
— А если ты мне уступишь личный пистоль Людовика XIV, — добродушно продолжил хозяин дома, — то обещаю, что перестану заниматься огнестрельным и сосредоточусь только на холодном оружии.
— Жемчужину просишь, — протянул черноволосый.
— Так ведь дорогу тебе уступлю.
Черноволосый с сожалением вернул дуэльный пистолет в ящик, потер руки и, неожиданно быстро переведя взгляд на собеседника, кивнул:
— Если все получится, я тебе его подарю.
Хозяин дома крякнул, и его добродушие моментально уступило место задумчивости.
— Должно получиться, — осторожно буркнул он.
Черноволосого гостя звали Борис Иосифович Осиновский, и он уверенно входил в первую десятку бизнесменов страны. Пока входил, ибо в последнее время дела миллионера немного пошатнулись. Хваткий и умный кандидат математических наук начал свой поход к богатству и успеху на самой заре перестройки, умело использовав знакомства с группой молодых политических деятелей, жадно перехватывающих власть из слабых рук последних имперских мандаринов. Пока приятели красиво вещали с высоких трибун, рассказывая о прелестях рыночной экономики и конверсии, Осиновский сажал на министерские посты проверенных людей и уводил в офшоры государственные кредиты. Кроме того, умный Борис подмял под себя целый ряд крупных заводов, погрел руки на создании мошеннических «инвестиционных» фондов и чудом избежал гибели от рук уголовников. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Вольница начала девяностых ушла в историю, экономические законы заработали, громкие процессы против коррупции остудили наиболее одиозных государственных деятелей, и влияние Осиновского пошло на убыль. К тому же фискальные органы принялись внимательно изучать старые махинации Бориса, и поддержка столь мощной структуры, как РПЦ, была для вороватого миллионера необходима как воздух. Патриарх на него смотрел косо, а вот митрополит Феофан, носящий неофициальный титул «кошелька церкви» и грезивший стать преемником Его Святейшества, легко пошел на контакт…
