— Это ты загнула, подруга.
— И вовсе нет. Взять к примеру тебя…нет, тебя брать глупо, вот я.
Тогда была соплячкой неопытной, с которой скучно здоровому, самостоятельному парню. Не удивительно, что он меня послал. Но, какого хрена он сейчас нос воротит?
— Лен, ты толком рассказать можешь?
— Да что рассказывать? Я — дура. Этим все сказано. А он…Ты помнишь клуб?
— Такое не забудешь. Вы вроде поладили тогда.
— Ага. Я тоже так думала, поначалу. Пообщались, потанцевали, поцеловались, я перепила. Он вызвался меня отвезти. В машине мы снова целовались, а потом, ему показалось, что я слишком тороплюсь.
— И?
— И я ему сказала: «Расслабься, мне не впервой заниматься этим в машине».
— Так и сказала?
— И что? Мы два года не встречались. Он на что надеялся? Что я буду сидеть и ждать его как эта…блин…как ее, которая Одиссея ждала.
— Пенелопа?
— Да, точно. Я что, на нее похожа? Не захотел, проходи мимо. Мужиков в мире, как грязи. Замучаешься отмываться.
— И ты ему все это сказала?
— Типа того. Кажется, все это сопровождалось обвинениями. Я не очень помню. Помню только, как он на меня смотрел…Разочарованно, Эля. Понимаешь. Словно я…упала в его глазах. И ведь это из-за него. По его вине. Сволочь.
— Поэтому ты на него тогда так разозлилась?
— Да. Мне и так хреново было, а тут он…весь такой свежевыбритый, подтянутый и я, в драной майке и с опухшей рожей.
— И после всего этого вы не виделись?
— Я больная, но не настолько.
— А он пытался тебе позвонить, прийти, поговорить…
— Понятия не имею. Я отключила все телефоны.
— Лен, и что ты теперь думаешь делать?
— Ничего. Жить дальше. Ульянов — пройденный этап. Доучусь год и рвану, наверное, к предкам в Германию. Погощу пару месяцев. Кто знает, может мне понравится?
— Может быть.
— Так, я тебе свою историю выложила. Теперь ты колись. Егор и ты.
В этом вся Ленка, умеет ставить в тупиковое положение без всяких переходов. И ведь не отстанет, пока все не выяснит. Но в этом мы схожи. Я встала, подошла к окну. За окном уже темно и только фонари спасают город от полной, кромешной темноты. Кто знает, что за чудовища прячутся в ней. Я не могу так просто объяснить мое отношение…наши с Егором отношения. Но знаю, что с ним мне не страшно даже в темноте.
— У нас сегодня свидание.
— Вау, это…
— Странно?
— Очень, — подтвердила Ленка, — Как я уже говорила, я никогда не думала, что такие как он могут тебе понравиться. Он же тихушник. Себе на уме. Вроде, обычный странный парень, но иногда…как глянет, страшно становится.
— Это ты о чем?
— О нем. Не знаю, но есть люди, не хулиганы, но ты четко понимаешь, что к нему лучше не лезть. Думаю, наши мальчики его не трогают именно из-за этого чувства. Он как серийный убийца, только без убийств.
— Ты жуть какую-то говоришь. Он не такой. Ты просто его не знаешь.
— И слава богу. Эль, но ты должна признать, что он жуткий.
— И вовсе нет.
Мне совсем не понравилось, что подруга так отзывается о моем парне. Не то, чтобы я ищу одобрения. Но хочется, чтобы человек, который занимает изрядный кусок моего сердца и другой, который занимает не меньший, поладили. И я приложу все усилия, чтобы это произошло.
— Блин, Эль, я совсем забыла, — неожиданно воскликнула Ленка, перепугав меня до чертиков, и бросилась в комнату.
— Что, что случилось?
Я вбежала следом за ней и заметила, что она роется в ноуте.
— Блин, где же это. Сейчас, погоди. Где же, где же. Я же точно в закладки ставила. А, вот, нашла. Эль. Приготовься к настоящему шоку.
— Да что случилось-то?
— Помнишь, зачем мы пошли в клуб?
— Ну, еще бы. Только, кажется, вам было не до этого.
— Да, вот именно. Тогда я ничего не узнала, но… — на этом моменте она выдержала трагическую паузу, посмотрела на меня хитрым взглядом и продолжила, — Пока я тут хандрила, в инете лазила. По одноклассникам, в контактах. И случайно…повторяю, случайно зашла на страничку Стервозы.
— И?
— И вот, что я нашла.
С этими словами Лена отодвинулась от компьютера, предоставляя мне полный обзор. Я уставилась в монитор. На всем экране красовалось улыбающееся лицо Стервозы с бокалом чего-то, явно алкогольного, в руках.
— И что? Это Катька. Как всегда шикарная.
— Ты на задний план глянь.
И я глянула. Присмотрелась и осела. Если бы кровать не подвернулась, осела бы прямо на пол. Потому что на заднем плане красовалась моя блондинистая физиономия. И хоть убейте, но я не представляю, какого черта я там делаю. А потом я начала соображать.
— Погоди. Это…что это?
— Ты мне ответь, подруга. Я увеличила для тебя изображение.
Лена закрыла одну картинку и открыла новую, где уже я была на первом плане, а сзади меня кто-то обнимал. Парень, но лица не было видно. Волосы Катьки его полностью закрыли. И что самое удивительное, я на этом фото была странно красивой и улыбалась необыкновенно счастливой улыбкой. Блин, я там была счастливее, чем когда-либо.
— Ты уверена, что это я?
— Сама посмотри.
Щелчок и я увидела еще одно фото. Медленный танец, меня сжимает в объятиях этот или уже другой незнакомец и…спокойно. Сердце колотится у меня здесь и сейчас, как сумасшедшее, а там… На мгновение, я словно перенеслась туда. И чувствовала теплые руки на своей спине, дыхание и спокойствие. Мир злой и враждебный, непонятно, выживу я после всего или нет, но с ним мне хорошо. Я знаю, что он меня защитит. Что бы не случилось.
— И вот еще одно.
Я вынырнула из полувидения, полувоспоминания, не совсем понимая, то ли это воображение со мной так играет, то ли я действительно погрузилась в одно из своих вычеркнутых из памяти воспоминаний.
Последнее фото расставило все точки над «и». Я, уже не настолько спокойная, скорее раздраженная. Рука, на которой висит мой серебряный браслет, и которую сжимает…
— Виктор.
— Кто? — встрепенулась Лена, но я сейчас не могла отвлекаться.
Значит, он не лгал, когда говорил, что встречал меня раньше. Только почему я-то этого не помню?
— Лен, когда сделаны эти фото?
— Двадцать восьмого августа. В день рождения Стервозы.
— Так. Этого не может быть, ты же понимаешь? В клуб мы с тобой ходили за неделю до этого. А очнулась я после комы седьмого сентября. Так? И если учесть то, что я пролежала там две недели, то здесь может быть только три объяснения. Либо это не я.
— Что маловероятно. Я, конечно, верю в двойников, но не настолько.
— Ладно, опустим это. Это я, но это значит, что ни в какой коме я не лежала как минимум еще неделю до седьмого сентября.
