Когда Шоант увидел надвигающихся орков, у него перехватило дыхание – такого он и представить не мог. Сплошная стальная черепаха, ощетинившаяся бесчисленными копьями. Это еще что такое?! Что за строй? Похоже на гномий хирд, но это же орки, а не гномы! Они никогда так не воевали! Что все это значит?! К счастью, темные не стали атаковать, они дошли до границ пролома и замерли. Вперед вышел седой колдун и положил на землю большое черное семя, одновременно читая жутковато звучащее заклинание. От пролома потянуло холодом.
Даар зло выругался про себя – ну вот и все, из этого проклятого семени за полдня вырастет черная башня, закрывающая собой пролом. Мимо нее не пройти. Какие же эльфы идиоты – нет, чтобы атаковать сразу всеми силами! Сами пошли. Что ж, еще один пункт к счету. Придет время, и ушастые за все заплатят. Разом!
Вереница людей, нагруженных небогатым скарбом, уныло тянулась мимо рощиц и перелесков. Орки-конвоиры не гнали их, часто останавливаясь на привалы, но крестьяне все равно поглядывали на них с опаской – кто знает, чего ожидать от нелюди. Вон какие топоры у них, да и луков хватает. Мужики едва слышно ругались себе под нос, опасаясь, что охранники услышат. Никто не знал, для чего темные угнали к себе всю деревню. Даже старых дедов и бабок на телегах везут! Неужто, правду говорил святой отец? Неужто в жертву своему поганому Кратху принести хотят?
Матроха поискала взглядом своих двух мальчишек, нашла их рядом с огромным орком, идущим неподалеку, и не решилась звать. И чего шкодники малые возле этого громилы страшного трутся? Одни клыки чего стоят! А коли сожрет? Темный же! Она прислушалась и едва не упала от удивления – орчара рассказывал детям сказку. Хорошо знакомую сказку про Торка-дурака. Только по-другому как-то рассказывал, непривычно. Женщина и сама заслушалась, забыв о своих невеселых мыслях. И едва не рассмеялась, услышав, как Торк обманул злого барона, а потом опозорил надменного эльфийского князя. Да попробовал бы кто у них в деревне такое рассказать – сразу бы святому отцу донесли, а уж тот бы устроил… Выпороли бы сказочника за наглость так, что месяц встать не смог бы. А то бы и в рабство продали. Не дай Таар с Ленкааром такой судьбы, видала, как живется рабам.
А что их ждет? Может, темные как раз в рабство и гонят. Вспомнив случившееся два дня назад, вдова горько вздохнула. Жили в Глуховке бедно, едва концы с концами сводили – почти все выращенное графские тиуны отбирали, оставляли только, чтобы с голоду не помереть. Но как-то выживали. Овдовела она полгода назад – мужа зарубил проезжавший через деревню наемник. Не понравилось, как мужик сиволапый на него посмотрел. Матроха никому не призналась, что обрадовалась смерти Броха – бил он ее сильно. Как выпивал, так и срывал на жене злобу, ногами порой пинал. На похоронах она выла по обычаю, стенала, но в душе испытывала такое облегчение, что словами не сказать. Жить, конечно, труднее стало, но вдове помогали соседи, вот и справлялась кое-как с небольшим полем.
Когда неподалеку от Глуховки пришлые эльфы колдовством разрушили кусок пограничной с темными стены, крестьяне сбежали в лес – от войны ничего хорошего не ждали. Мало того, что латники всех девок в деревне перепортят, мало того, что скотину перережут, так еще ж и поубивать могут. Тем более что с эльфами пришли инквизиторы, а их вообще боялись до поросячьего визга: слово не так скажешь – сразу на костер спровадят. Однако воинам было не до крестьян, они сразу двинулись на ту сторону. Не вернулся никто, наоборот, через три дня из пролома вышли орки, окружили ночью деревню и угнали ее жителей к себе. Нашли даже тех, кто в чаще прятался. Странно, но они никого не убили, женщин не насиловали, хотя попытавшимся сбежать двум парням накостыляли по шее. Но как-то беззлобно. Только люди все равно были в ужасе, помнили рассказы священника об обычаях темных.
Третий день караван шел по земле Урх-Даргада, и ничего страшного за эти дни не случилось. Орки кормили и поили пленников, часто устраивали привалы, и крестьяне немного успокоились. Но неизвестность давила, заставляла ежиться, представлять себе такое, что волосы дыбом вставали. Не выдержав, люди упросили самого старого в Глуховке деда Дорона, которому терять было уже нечего, поговорить с охранниками, разузнать, зачем глуховчане понадобились темным. На первом же привале старик, кряхтя, сполз с телеги и поковылял к кряжистому орку, командующему остальными.
– Чего тебе, отец? – обернулся тот.
– Спросить хотел, господине… Простите…
– За что? – озадачился орк. – И не господин я никакой, Мортом меня кличут. Спрашивай.
– Чего с нами будет-то? – деда трясло.
– А я разве не сказал?.. – почесал в затылке Морт. – Вот башка дурная… Это ты меня, отец, прости! Виноват. Народу у нас маловато, а надо земли новые распахивать. Деревню поставим, жить там будете. Безо всяких графьев над головою, во! Четвертину урожая по цене Лорага отдашь, и гуляй, продавай остальное за скоко хошь. Тута город недалеко, Рондар, в нем с руками еду отхватят за хорошие деньги. За год с пяти десятин и корову, и коней пару, а то и быков пахотных купить можно. Токо не ленись!
– Разве ж так бывает?
– А то! – довольно осклабился орк. – Мы вон с батяней зерно и мясо продали в том году, пять коняшек сразу прикупили, и не простых – тяжеловозов, да струменту разного. Плуги там, бороны новые. Бабам наряды справили, они это дело любят. Хотим потом еще десятины три распахать, а у нас – не то, что здеся. Леса! Сперва выруби, пни выкорчуй, выжги. Да знаешь, небось.
– Уж знаю, – усмехнулся дед, все еще недоверчиво глядя на него. – У Глуховки тож одни леса были.
– А тута – благодать! – повел рукой вокруг Морт. – Земли – хоть жопой ешь! Токо паши!
– Нешто землю дадут? – вытаращил глаза осмелившийся подобраться ближе Ивон, низкорослый мужичонка с жидкой пегой бороденкой.
– Дадут, – степенно подтвердил орк.
– А скоко?
– Да скоко подымешь. К вечеру на месте будем, там уже землемеры из Рондара ждут, сами поглядите. Дома всем миром поставим, у нас завсегда так. Еще три деревни рядом, есть, кому помочь.
– И графьев нетути? – дед Дорон растерянно смотрел на Морта.
– Не-а… – весело оскалился тот. – На какого мурбака нам графья-то? У нас лентяев, что с чужого живут, нема. А коли какой появляется, так его быстро к светлым спроваживают, не надобны нам лентяи. Знаешь, отец, уж скоко людей мы у себя поселили, а ни один еще назад не захотел! Тута у тебя ничо за так не заберут. Даже коли для войска надо, все равно платют! Токо меньше, чем в городе.
– И девок силой не портють? – спросил кто-то из толпы.
– Да как же можно, силой-то?! – возмутился орк. – Это ж… Да за это… Да за это не знаю чего делать надобно!
