Барам вдруг перестал сопротивляться. Стало несколько легче, но много сил уходило на борьбу с течением. Добравшись наконец до берега, Оррис сбросил Барама на песок и сам без сил свалился рядом, еле переводя дыхание. Если бы Барам надумал сейчас сбежать, Оррис уже не смог бы помешать ему. Но чужестранец и сам выдохся и сейчас лежал рядом с магом, кашляя и выплевывая воду. Анизир стремительно спустилась на землю неподалеку от них, по-прежнему не выпуская из когтей веревку. Я цел, — почувствовав ее тревогу, мысленно сообщил ей Оррис. — Только очень устал. В ответ он получил изображение своего посоха и плаща, которые остались почти в миле вверх по течению. Я помню. Надо вернуться.
Он сел и взглянул на Барама. Тот не шелохнулся. Он лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал. Выглядел он еще более потрепанным, чем обычно.
Оррис с трудом поднялся.
— Надо трогаться, чужеземец.
Барам открыл один глаз и искоса глянул на него.
— Вставай! — прикрикнул Оррис.
Человек медленно сел и глубоко вздохнул.
— Зачем? — спросил он.
Оррис застыл на месте, решив, что ослышался.
— Что ты сказал? — едва слышно произнес он.
— Зачем? — повторил Барам. — Зачем ты вытащил меня из воды?
У него был довольно сильный непривычный акцент, и Оррис не сразу понял смысл.
— То есть почему я не дал тебе утонуть?
Чужестранец кивнул, пристально глядя на мага.
Оррис помолчал. Неожиданный вопрос попал в точку. Он ведь почти бросил его.
— Не знаю, — наконец ответил он. — Не мог же я просто смотреть, как ты тонешь.
Но чужестранец по-прежнему не сводил с него глаз и ждал чего-то.
— Наверное, потому, что ты мне нужен, — сознался Оррис. — Мне понадобится твоя помощь в Лон-Сере.
Барам кивнул, удовлетворенный ответом.
Оррис прищурился, словно впервые видел своего спутника:
— Ты говоришь на нашем языке! Ты понимаешь все мои слова?
— Да.
— И ты понимал все, что я говорил, с тех самых пор, как забрал тебя из тюрьмы?
— Да.
Оррис в замешательстве тряхнул головой:
— Так ты все время знал, что мы идем в твою страну? Зачем же ты мне мешал?
— Я тебе не верю, — ответил чужеземец. — По крайней мере не верил до сегодняшнего дня.
Оррис невесело рассмеялся:
— Ты мне не верил? Значит, в этом все дело?
— Нет, — промолвил Барам, и его взгляд помрачнел. — Я узник. Ты вытащил меня из камеры, но я все равно узник. Вот почему я тебе вредил.
Маг внимательно посмотрел на него. Звучит правдоподобно. Наверное, он бы сделал то же самое на месте Барама
— Ну что ж, понятно, — подытожил он. — Но ведь теперь ты мне веришь? Ты ведь знаешь, что мы идем домой?
— Теперь я знаю, что нужен тебе живым, — осторожно ответил Барам. — Вероятно, мы действительно идем домой. Не знаю, может быть. Только не понимаю зачем.
Маг снова помолчал. Он чувствовал, что сейчас все может рухнуть.
— Ты пришел к нам с войной, — начал он, необычайно тщательно подбирая слова, — вместе с другими чужестранцами. Я веду тебя назад, чтобы заключить мир. Я хочу, чтобы ты отвел меня к своим правителям, чтобы мы договорились больше не воевать. — Он хотел еще что-то сказать, но передумал. Вместо этого он спросил: — Ты меня понимаешь?
Чужестранец, похоже, обдумывал сказанное, потирая рукой подбородок, чем вдруг стал странно похож на Бадена. Наконец он кивнул.
— Теперь ты прекратишь сопротивляться? — спросил Оррис, стараясь, чтобы это было не слишком похоже на просьбу. — Можем мы жить, не ссорясь?
Барам с достоинством посмотрел на мага и потер запястье:
— Тогда больше не связывай меня.
— Обещаю, — ответил Оррис, — но только если не будешь нападать на меня. — Он замолк, внимательно глядя на чужестранца. — Мир?
— Что это значит?
Оррис усмехнулся:
— Это значит, что мы больше не будем враждовать. Барам бросил быстрый взгляд на реку.
— Мир, — согласился он, посмотрев Оррису в глаза. Маг вздохнул. Ему страшно хотелось верить этому
человеку. Слишком много времени ушло на препирательства. Скоро осень, а впереди еще почти двести лиг до перешейка. Если они не пересекут Береговой хребет прежде, чем выпадет снег…
— Мир, — тихо повторил он, стараясь улыбнуться. Он протянул руку, чтобы помочь спутнику встать. — Пойдем, чужестранец. Пора двигаться.
Тот не шевельнулся.
— Барам, — поправил он. — Меня зовут Барам.
— Хорошо, — помедлив, согласился Оррис. — Барам так Барам.
Чужеземец ухватился за протянутую руку и рывком встал, и оба пошли вверх по течению, туда, где бросили плащ и посох Орриса.
Они вернулись в лагерь только в полдень. Собрав вещи, перекусили и снова тронулись в путь. Они опять пошли к югу вдоль реки и прошагали до темноты, несмотря на то что поздно вышли, почти четыре лиги. На следующий день они повернули на запад, перешли реку вброд и по пересохшей долине направились к кучке деревьев, которые Оррис приметил еще с берега. Здесь, как маг и ожидал, они обнаружили родник и пополнили запас питьевой воды, которую Оррис налил в старый винный мех. В последующие дни путешественники не сходили с сильно петлявшей, но все же ведшей к югу тропы, которая вилась по пустыне от оазиса к оазису. Когда оазисы перестали попадаться, они направились строго на запад, экономно расходуя воду и с надеждой высматривая, не покажутся ли где кроны деревьев.
Южные Береговые горы показались на восьмой день после происшествия у реки. Когда начались холмы, им стала чаще попадаться вода. Хотя восточные склоны Берегового хребта были суше, чем западные, все же с гор текло немало ручьев, и бурдюк путешественников не пустовал.
Достигнув холмов, странники повернули на юг, следуя линии гор. Оррис очень спешил перейти через горы до того, как похолодает, но хотел сделать это южнее, ниже Южного Приюта и Нижнего Рога, так как это были одни из самых густонаселенных мест Тобин-Сера. После разговора у Длинной реки Барам вел себя более уравновешенно. Они бы даже могли встречаться с местными жителями и не возбудить лишнего внимания. Все равно бы им со временем пришлось это сделать: запасы еды подходили к концу, а одежда Барама так истрепалась, что он замерз бы, когда наступят холода. Надо было найти какую-нибудь деревню или хотя бы мелочного торговца, а их было предостаточно по ту сторону Слез Дуклеи. Но Оррис все никак не мог решиться.
Они уже десять дней шли западными предгорьями, медленно передвигаясь все дальше к югу, пока Оррис не решил, что они уже достаточно удалились от Южного Приюта. Только тогда они повернули на запад и стали понемногу подниматься вверх по склонам Берегового хребта. Карабкаясь все выше в поисках перевала в этом нагромождении заснеженных вершин, они заметили, что воздух стал значительно холоднее. Альпийские луга еще были покрыты ковром люпина и клевера, но осины и клены уже украсились по-осеннему золотистыми и оранжевыми листьями. Оррис подумал, что уже парой недель позже здесь все будет в снегу. И вправду с северо-запада дул слишком холодный для этого времени года ветер. Зима обещала быть суровой.
