Шипя, я разогнулся и немигающим взором уставился на Эпплджек. Она поперхнулась последней фразой и почему-то отступила на пару шагов назад, пока не врезалась в Биг Мака, водружавшего бочку на ее новое место. Интересно, и чего-это они так реагируют?
– «Значит, других забот у тебя хватает?» – зловещим тоном проговорил я. Честно говоря, это вышло у меня совсем не преднамеренно, но теперь уже оба земнопони, брат и сестра, уставились на меня с выражением испуганного изумления на мордах.
– «Ну тогда извини, что я тут болтаюсь у тебя под ногами, мешая трахаться с этой замечательной бочкой чудесного напитка! Прости, что вообще полезла в этот сраный погреб, думая, что тебе и вправду нужна была помощь! И более я не собираюсь обременять тебя своим присутствием!» – последнюю фразу я выкрикнул, уже вываливаясь из подвала. Пачку писем для Эпплов я с удовольствием зашвырнул обратно в полутемное отверстие, мстительно надеясь, что кто-нибудь таки навернется с этой лестницы, поскользнувшись на бумажных конвертах, после чего тяжело взлетел. Каждый взмах крыльев давался все тяжелее, словно каждое крыло было прибито ржавыми петлями к моей пояснице, и эти петли пронзительно скрипели, подобно пилам вгрызаясь в мой позвоночник и живот.
Блядь, я убью этого Графита. Я убью их всех!
***
Я сидел на ветке, словно огромная нахохленная ворона, ловя падающие снежинки длинным языком. Ни за что бы не подумал, что у этих четырехногих млекопитающих такой длинный язык. Наверное, именно из-за него в первое время привычный английский звучит так странно… Интересно, а как будут звучать русские, а вернее, сталлионградские слова в исполнении пони? «Наверное, как что-нибудь из репертуара «Камеди Клаба» или «Нашей Раши», если не хуже». Да уж, в оптимизме мне не откажешь.
Боль вновь отступила, и я угрюмо разглядывал обрывки эмблемы почтовой службы Эквестрии, украшавшей некогда ремень сумки почтальона. Я чувствовал, что оборвал ее именно сегодня – но никак не мог вспомнить, где и когда.
Последние письма предназначались хозяевам «Карусели» – магазинчика, который жители Понивилля почему-то называли «Бутик». Предчувствуя, что добром это не кончится, я решил просто оставить почту на крыльце и молча удалиться – но стоило только мне взойти на порог, как дверь распахнулась, и в освещенном проеме возникла белая единорожка с завитой фиолетовой гривой.
«Ндяяя, ниндзя смотрят на тебя, как сам знаешь на что».
– «Свитти Бель! Как ты могла уйти так… Ох!» – она осеклась, увидев меня вместо этой самой «Свитти Бель». Забавно, с кем меня только не путали, но вот с маленькой приставучей малявкой, периодически терзавшей орфографией своих писем мой многострадальный мозг – еще ни разу. При взгляде на меня, морда белой единорожки вдруг стала очень жесткой и высокомерной, словно при взгляде на противную, визгливую и приставучую собачонку.
– «Ах, это всего лишь вы. Я еще никогда не получала почту так поздно, даже от Дэрпи Хувз» – стоя на пороге, она явно не собиралась приглашать меня в дом – «Хотя вас, наверное, можно извинить – как я слышала, у вас сегодня был крайне занятой день, если верить моим подругам. Ведь вы уже посетили их всех, правда? А меня – оставили на последок, я полагаю?». Кажется, Рарити начинала заводиться, ее мордочка с гневным осуждением смотрела на меня из луча света, отчего вся картина живо напомнила мне допрос – «Признайтесь, исчезновение моей маленькой сестры – это ваша заслуга?».
Развернувшись, я молча растворился в вечерней темноте, не слушая несущиеся вслед выкрики белой единорожки. Ну, вот и поговорили.
«О боги, за что мне это все, а?»
И вот, в попытке отгородиться от всего произошедшего, я забрался в Вечнодикий Лес. «Ведь ты пытаешься убежать, правда? Словно обиженный ребенок, лишенный в наказание за хулиганство вкусной конфетки, ты спрятался ото всех, чтобы дуться на весь мир…» Но что было поделать? Даже те, кого я раньше видел лишь мельком, ополчились против меня, словно найдя во мне источник всех своих бед. Наверное, стоит пересидеть здесь, пока…
«Иииииииииииииииии!»
«Что за нах?!»
Где-то вдалеке, возле границы леса, раздался едва слышный визг. Думаю, я мог бы услышать его и раньше, если бы не был так погружен в процесс жалкого самокопания, отвлекавшего меня даже от пощипывающего морозца. Странно, кому-это там не сладко приходится?
«Эй!» – я изо всех сил приложил себя копытом по голове – «Ты что, совсем рехнулся? Сложи два плюс два – это же Свитти Бель! Кто еще может кричать в этот час в этом диком лесу, когда все ищут этого жеребенка? Тебе что, мочевой пузырь на матку давит, что ли?».
Едва закончив мысль, я чуть не сорвался с ветки от внезапно нахлынувшего чувства озарения. В один момент все разрозненные факты сложились в одну целую, и оттого очень странную для меня картину. «Тваюжмать! Да у нее ж просто… Так вот почему все так болит, и поведение как у последней суки! Ну 3.14здец…» – я снова, изо всех сил, ударил себя по голове, словно пытаясь расслышать звон единственной работающей извилины. «Да тебе давно пора сожрать свой диплом без кетчупа! Такую банальщину пропустить…» Резко поднявшись, я обследовал примятый своим задом снег. И точно – прямо посередине отпечатка моего крупа, на утрамбованном снегу, темнело несколько точек темно-вишневого цвета.
«Ну, красота!»
Это было так… неправильно! Это было так… нелепо! Пройти через все, что подбросила мне судьба, и выяснить, что ты разрушаешь все созданное тобой лишь потому, что… Все, у моего самообладания тоже есть предел!
Безумно хохоча, я поднялся в воздух и обвел замерший подо мной в недобром молчании лес. Только где-то недалеко, на окраине леса, раздавался звонкий визг и странно знакомое, скрежещущее рычание.
Что, кому-то снова нужно куда-то лететь, кого-то спасать? Ну что же, сегодня опять мой день! «Должен же я успеть сделать что-нибудь хорошее…»
Странно, но эта мысль, вкупе с ледяным зимним ветром, мгновенно остудила мою голову. Плакать над своей судьбой будем потом – даже боль, все еще нывшая где-то под хвостом, уже отходила на второй план, подчиняясь силе воли и холодному рассудку.
Резко взмахнув крыльями, я направился к границе леса, откуда все еще доносились рычание и вой. Деревья, мелькавшие подо мной, вскоре сменились снежной равниной, покрытой редким кустарником и деревцами, между которыми вилась плохо расчищенная от снега дорога. Кажется, это были задворки Понивилля, располагавшиеся между самим городком и подходящим к нему Вечнодиким Лесом. Не самое популярное местечко даже у самых храбрых пони. Интересно, и зачем эта малявка только поперлась туда? Вылетев на открытое пространство, я поднялся выше, осматривая пространство под собой. И вскоре, где-то недалеко, я увидел прыгающий свет, какой может издавать небольшой фонарик, бешено скачущий в зубах бегущего пони.
