Шу слушала Рональда, и таяла. Его слова отдавались жарким трепетом и тяжкой негой. О, маг знал, чем завлечь ее. Не богатством и красотой — мудростью и могуществом. Он предлагал ей свои знания, совместные исследования и опыт зрелого ученого, признание среди магов императорской Академии… Рональд будто читал мысли Шу, но она не ощущала ни грана магического воздействия.
— Дар Вашего Высочества не имеет себе равных! Вы так юны, но уже проявили себя, как не дано многим из сильнейших магов современности… Какие горизонты откроются перед нами! Вместе мы уже владеем пятью стихиями из восьми, и, я уверен, нам покорятся и остальные. — Каждое слово Рональда откликалось все большим томлением и жаждой в душе Шу. — Ваши опыты восхищают меня! В вас есть смелость истинного исследователя… ведь вам было нелегко, признайтесь, Ваше Высочество? Простые люди никогда не понимают нас, им нет дела до чистой науки, до торжества высшего разума. Им никогда не подняться до нас, Ваше Высочество. Вам не будет надобности искать одобрения среди не способных узреть благородство и красоту наших устремлений…
Обещания Рональда притягивали, манили, туманили разум — нежданной искренностью, пылом влюбленного… Маг говорил от всей души, делился собственными сокровенными думами. И Шу отзывалась — как лютня в руках менестреля.
— Подумайте, Ваше Высочество. Я уверен, вы знаете, что принесет вам истинное наслаждение. Мы с вами так похожи, Шуалейда! Я знаю, что вам нужно, и я могу дать вам то, что вы хотите. И вы мне — для меня будет счастьем учить Ваше Высочество…
* * *
Дайм наблюдал издали сцену соблазнения принцессы и мрачнел. Если этому проходимцу удастся запудрить мозги Её Высочеству, на миссии маркиза придется поставить жирный крест. Ладно, недовольство отца он ещё как-нибудь переживет, но если власть в провинции достанется Тёмному? Да еще вместе с Сумеречной — а с ним она быстро станет Темной. Рональду вполне хватит ума оставить наследника Кейранна в живых и не подставляться под Закон… а потом — он сам женится на Шуалейде, и их дети получат престол Валанты. Новая Темная династия? Помилуй Светлая от такого бедствия! Тут даже клятый брат Лерма на троне Валанты покажется благом — при том, что вырывать трон из рук Темного и преподносить брату придется ему же, маркизу Дукристу.
Нет, этому союзу не бывать! Не для того Дайм десять с лишним лет изображал из себя вернейшего слугу Императора, чтобы из-за какой-то девчонки все его планы пошли насмарку.
Он присматривался к собеседникам — он легко читал по губам, потому как подслушивать магов с помощью заклинаний значит выдать себя с головой.
Метода Рональда, простая и банальная, тем не менее, оказалась чрезвычайно действенной. Он надавил на все доступные рычаги, и ни разу не слукавил — стоило только попробовать, и на этом бы всё и закончилось. Но, разумеется, о многом умолчал. Не упомянул о том, что грозит принцу. И не сказал, что став его ученицей, Шуалейда лишится выбора между Светом и Тьмой, вынужденная последовать за учителем.
«Он не сможет торчать около Шуалйды весь вечер, и тогда Её Высочество побеседует со мной. — План главы Тайной Канцелярии Его Императорского Всемогущества не отличался от методы магистра Рональда ничем, кроме строго противоположных целей. — Снова игра на его условиях… но эту принцессу он не получит. Скорее я пошлю к демонам Валанту и увезу Шуалейду в Метрополию, чем отдам Темному».
Дайм сам удивился промелькнувшей мысли. Но Шуалейда так живо напомнила ему того мальчика — баронета Маргрейта… Словно Дайм вдруг вернулся на одиннадцать лет назад. В то время, когда о маркизе Дукристе никто и слыхом не слыхивал.
Глава 11. К вопросу о добре и кулаках
224 год. За три дня до праздника Зимнего Солнцестояния (одиннадцать лет тому назад)
Родовой замок барона Маргрейта, провинция Ольбер.
Тишину светлой и просторной комнаты на третьем этаже южного крыла нарушали только два негромких голоса, скрипучий старческий и ломкий юношеский. Деревянные резные шкафы с книгами, удобные глубокие кресла с полосатой обивкой, зелено-золотистые шторы плотного шелка на стрельчатых высоких окнах придавали баронской библиотеке уют. От камина дикого камня распространялось волнами тепло.
Из окон библиотеки открывался чудесный вид: сосновый бор, замерзшая река под стенами замка, просторы полей и большая снежная горка, полная ребятни с санками. Радостный гомон слышался даже через плотно закрытые створки, солнечные блики сверкали на изукрашенном изморозью стекле и прыгали по старинному письменному столу, высвечивая танцующие в воздухе пылинки и пятная пергаментные страницы.
— Сишер, не отвлекайтесь. Вы неверно произносите, — голос наставника Хеуска оторвал Дайма от созерцания братишки Венрика, навернувшегося вместе с санками в сугроб. — Карумитская фонетическая транскрипция этой руны не «билк», а «бельг».
— «Бельг». Да, я запомнил.
— А теперь, пожалуйста, целиком фразу.
Очередной урок языка Марки шел своим чередом. Мэтр Хеуск, как всегда, требовал от ученика совершенства и строго выговаривал за каждую ошибку. К счастью, и логика, и математика, и алхимия, и прочие необходимые будущему магистру науки давались баронету Маргрейту легко. Особенно же ему нравились история и экономика — новая, чрезвычайно интересная наука, придуманная гномами и пока не признанная в классических университетах.
Несмотря на желчный характер и повышенную строгость, мэтр не возражал против изучения юным Светлым хоть экономики, хоть тролльей наскальной живописи, лишь бы не в ущерб основной программе. Он втайне даже гордился учеником, считая личной своей заслугой его неистребимую жажду знаний и способность мгновенно усваивать информацию. Но из принципа не хвалил юного баронета — чтобы не расслаблялся. Правда, способность мага разума читать сознание учителя, как открытую книгу, во внимание совершенно не принимал.
До окончания урока оставалось всего ничего, и Дайм уже предвкушал, как скатится вниз по лестнице, накинет волчью шубу, схватит санки и помчится к веселой компании на горке. Младший брат и старшие сестры давно закончили дела и развлекались, как могли. Иногда Дайм завидовал им. У него одного обнаружился родовой дар, и на редкость сильный. Целых две стихии, разум и жизнь. И, кроме обычных для шера грамоты, математики, риторики и прочего, ему приходилось изучать ещё десяток наук, от ботаники до гномьих рун. Времени это занимало невероятное количество, правда, было настолько интересно, что никакие развлечения и в сравнение не шли. Разве что фехтование, к которому маги традиционно относились пренебрежительно, привлекало Дайма не меньше учебы.
