— Не стоит, матушка. Вы ничего не могли поделать.
— Прости.
— А… вы не расскажете мне, как…
— Да, конечно. Мне неприятно вспоминать, но ты имеешь право…
* * *
225 год. Второй день праздника Зимнего Солнцестояния.
Императорский дворец, Фьонадири.
Пять суток, что со всей возможной скоростью маленький отряд двигался к столице Империи, Дайм обдумывал рассказ матери и одну единственную фразу из короткого письма Его Всемогущества.
История его рождения ничем не отличалась от множества таких же историй — ежегодно император обзаводился новой пассией, непременно из благородной семьи, непременно красавицей, и так же непременно расставался с ней не более чем через семь-восемь месяцев. И не имело значения, замужем ли дама, желает ли столь высокой чести… воля Императора не признавала преград. За последние тридцать лет многочисленные любовницы принесли ему пятерых незаконных сыновей — в дополнение к четверым принцам, рожденным императрицей — младший из которых родился на шесть лет раньше баронета Маргрейта. Именно этого, Диена, лейтенанта Лейб-гвардии, император и прислал с письмом в баронский замок. Как подозревал Дайм, не столько ради безопасности в дороге, сколько из неких других соображений. Например, чтобы младший бастард имел возможность хорошенько проникнуться ожидающей его участью, если… а вот что именно если, шер Маргрейт пока мог только догадываться. И ещё он мог, стиснув зубы, улыбаться Диену прямо в холодные змеиные глаза и повторять про себя: «Никогда. Никогда я не буду таким, как ты, брат. Никогда».
Кавалькада из девяти усталых всадников въехала во Фьонадири вечером второго дня нового года. Нарядная, освещенная цветными магическими огнями, украшенная сверкающими новогодними деревьями глико — вечнозеленым капризом природы, цветущим в середине зимы сказочно прекрасными гроздьями голубых звездочек — полная суеты и песен, столица не заметила их.
Высокие стены голубовато-серого камня, украшенные резьбой и статуями в нишах, окружали помпезный и вычурный дворцовый комплекс, размером с небольшой город. Перед главными воротами дежурили гвардейцы в роскошной парадной форме, черной с серебром, вооруженные кроме церемониальных алебард острыми короткими мечами и увешанные магическими амулетами. Сами стены и ворота мерцали переплетениями красного, голубого и черного — заклинаниями огня, воздуха и смерти. Со столь сложной и сильной магией Дайм не встречался, но был наслышан от мэтра Хеуска о могуществе имперского Конвента.
Через главные ворота всадники не поехали, свернув на Дворцовой площади налево, вдоль стен. По знаку лейтенанта Диена их пропустили через боковой вход, охраняемый ничуть не хуже, разве что гвардейцев снаружи было шестеро, а не две дюжины. За стеной обнаружился парк с фонтанами, беседками и скульптурами, с прямыми аллеями и стрижеными в виде различных фигур деревьями. По дорожкам между двухэтажными жилыми зданиями степенно прогуливались придворные и спешили дворцовые прислужники, проезжали конные и маршировали пешие императорские гвардейцы — и все, словно сговорившись, не замечали новоприбывших.
К удивлению юного Маргрейта, измотанного долгой скачкой и неопределенностью (страшноватое существо, некогда бывшее его сводным братом, за все пять дней пути сочло нужным сказать Дайму не более десяти слов) ему не дали ни привести себя в порядок, ни передохнуть с дороги. Так же быстро, целенаправленно и без малейших объяснений Диен велел ему спешиться около одноэтажного флигеля с высокими витражными окнами. Это место вызвало у Дайма невольную дрожь обилием магических потоков. Сиреневые и голубые, с вкраплениями алого и белого, они недвусмысленно свидетельствовали о силе обитающего здесь мага.
Невзирая на усталость, Дайм с любопытством осматривался. Светлый вестибюль, с минимумом мебели и обилием живых цветов, широкие коридоры с белыми резными дверьми и картинами в тяжелых бронзовых рамах… Не похоже на жилище мага. Скорее консервативного влиятельного царедворца, по каким-то причинам пренебрегающего охраной и слугами — по дороге до кабинета им не попалось ни одного человека.
Лейтенант Диен не стал заходить вместе с баронетом. Распахнул одну из дверей и кивком велел пройти.
На обстановку кабинета Дайм уже не обращал внимания. Он видел перед собой только средних лет русоволосого мужчину, одетого в старомодный темно-серый камзол с бархатными отворотами. Он мог бы показаться заурядным придворным, но заполнившая комнату аура подавляла и ошеломляла сиянием разума, воздуха, жизни и огня.
Его Светлость Шарьен — невозможно было не узнать обладателя столь редкого сочетания стихий — радушно и приветливо улыбнулся гостю. Улыбались и губы, и все скуластое лицо, и пронзительные старые глаза. От этой улыбки Дайма окутало теплом и покоем, словно он вдруг вернулся домой… но тепло это, окрашенное лиловым, обволакивало, проникало внутрь и лишало воли к сопротивлению. Но Дайм и не собирался сопротивляться. Что толку? Да и зачем? Если глава Конвента хочет узнать, что делается в голове у юного мага-недоучки, кто помешает ему?
— Здравствуй, Дайм. — Голос магистра лишь усилил наваждение. — Рад встрече с тобой.
— Здравствуйте, Ваша Светлость. — Дайм поклонился, с трудом преодолевая головокружение.
— Ты прямо с дороги. Ох уж эти военные… — Маг покачал головой. — Присаживайся вот сюда, к огню.
С видом заботливого дядюшки светлый усадил Маргрейта в кресло около мраморного камина, полного разноцветных языков пламени, сам устроился напротив и щелкнул пальцами. Тут же рядом образовался столик, сервированный к чаю: пирожные и тарталетки, конфеты и ароматные булочки, чайники и чашечки тонкого фарфора. В животе у Дайма забурчало, напоминая о давно миновавшем скудном обеде в придорожной таверне.
Магистр, казалось, обрадовался его смущению.
— И не покормили ребенка… прошу к столу. — От улыбки Его Светлости растаяли бы льды Вечной Ночи. — Безе, мои любимые. Рекомендую.
Отправив в рот крохотное воздушное пирожное, светлый принялся командовать посудой. Повинуясь легчайшим движениям магических нитей, затанцевали чайники с чашками, наполняя комнату чудесным запахом цветочного цуаньского чая.
— Кушай, мальчик, не стесняйся. А я пока расскажу тебе кое-что. Эти вояки… от них слова не дождешься.
Дайм, занятый дегустацией вкусностей, попытался ответить, но маг прервал его, махнув рукой.
— Молчи и ешь. Вот, попробуй ещё апельсиновый чай. Мой личный рецепт. — Заговорщицки подмигнув, маг направил к Дайму ещё один чайничек, благоухающий горьковатыми травами и цитрусом. — Вкусно? Ну то-то же.
