— Что тебе нужно?
— Я хочу понять: что тобою движет, — таинственный незнакомец не спеша обошел изгнанника, изучая его пристальным взглядом.
— Ты и подобные тебе ненавидели меня, унижали и калечили. Наконец, вы изгнали меня из родного мира. Но даже после этого вы не можете успокоиться и что-то во мне ищете. Почему? — Наргх не двигался, лишь его сосредоточенный взгляд следил за каждым действием Темного Падишаха. Впрочем, угрозы от незнакомца он не ощущал. Чувство Нападения, уже не раз спасшее ему жизнь, подавленно молчало, намекая на свою беспомощность.
— Ты необычен…
— Я всего лишь отличаюсь от вас мнением.
— Ты жалеешь людей…
На сие заявление Наргх отвечать не стал.
— Ты опасен…
Изгнанник снова промолчал.
— Но ты мне нравишься, — произнеся эти слова, юноша остановился перед Наргхом, его губы чуть растянулись в загадочной улыбке.
— Чего ты от меня хочешь? — холодно спросил молодой демон.
— Кем ты себя считаешь? — игнорируя вопрос, Темный Падишах задал встречный.
— Тем, кто я есть.
— Тем, кто ты есть… Хм… Но ты сожалеешь о своей участи.
— Возможно, но при рождении у меня не было выбора. Я родился демоном, но с иным мировоззрением и особыми приоритетами, — и это мое проклятье, — вымолвил изгнанник, глядя в черные, исполненные глубокой мудрости глаза мнимого человека.
Темный Падишах снова улыбнулся.
— Ты хочешь принять человеческий облик, — проницательный взгляд старого демона буквально проник в сознание Наргха. Проник, преодолев препятствие жалкой защиты, наложенной на разум молодого демона еще при рождении.
Наргх ощутил, как скользкие щупальца обхватили его сознание, выуживая сведения, штудируя память, копаясь в воспоминаниях. И он ничего не мог поделать — слишком уж силен был натиск могущественного сородича.
— Ты думаешь, тебе это поможет? — через некоторое время спросил Гарок-Харотеп-Коген.
— Я надеюсь на это.
— Надежда… — протянул незваный гость. — Как много скрыто в этом слове!.. Каждая душа, попавшая за свои мерзкие заслуги в Бездну, надеется когда-нибудь, пусть через век или тысячелетие, но когда-нибудь омыться в водах божественного искупления. Поэтому многие из душ и не растворяются во мраке, как дым, а продолжают влачить жалкое существование под гнетом адских мук. Как же глупы они, ведь не осознают, что возможность попасть в Чертоги Небесные дарована далеко не каждому… Но они надеются до последнего мгновения, терпя все свалившееся на их истязания… Надежда — удел людей, и людей слабых, беспомощных, нуждающихся в поддержке сильного плеча. А люди все слабы, все без исключения. Это их первооснова, скелет их сущности.
— Зачем ты мне все это рассказываешь?
— Зачем? — юноша ухмыльнулся. Остановился перед Наргхом, снова окинув его изучающим взглядом. — Как ты думаешь, что делает нас теми, кто мы есть?
— Бездна, — ответил изгнанник, не сводя глаз с Темного Падишаха.
— Бездна, — повторил незнакомец без интонации. — Ты действительно так думаешь?
— А разве может быть иначе?
— Хм… Стало быть, если не было бы Бездны, то не существовало бы и нас?
— Может быть и так, — безразлично кивнул Наргх.
— Это так, — стерлась ухмылка с лица юноши. — Но… не совсем.
— Что это значит?
— Мои собратья не хотят слушать меня, но я-то знаю, что сотворение Бездны сопровождалось ничем иным как грехами людей. Грехи — это первооснова нашего мира…
Наргх молчал, незнакомец, тем не менее, продолжал:
— А люди — творцы грехов.
— Ну а кто же тогда мы?
— А мы — воплощение грехов, всего самого отвратительного, — улыбнулся юноша. — И теперь ответь мне: чего хочешь ты?
— Я хочу жить, — сразу же сказал Наргх.
— Грех не может жить без носителя.
— А мне и не нужен носитель. Я сам по себе.
— Хм… всем демонам нужен носитель в том или ином смысле. И тебе тоже.
— Я хочу лишь жить, не боясь, и хочу, чтоб меня не страшились. Я хочу покоя.
— Ты рассуждаешь как старик, но определенный смысл в твоих словах есть. Но жить в покое ты не сможешь, ибо покой — это смерть. Твой удел — это поиск. Я лишь не ведаю поиск чего именно… Но знай, что ты другой. Другой не только физически и духовно, но и в ином смысле…
— В каком именно?
Но вопрос Наргха повис в воздухе, потому что таинственный незнакомец исчез. Так же внезапно, как и появился. Неописуемая мощь, которой пространство было буквально пронизано насквозь, испарилась, словно ее и не было.
Демон огляделся, принюхался — ничего необычного больше не ощущалось. Лишь мысленный осадок непредсказуемого наваждения свербел в мозгу, но даже он уже не казался столь реальным, каким был мгновенье назад.
Вздохнув, Наргх поплелся к лагерю.
Три верховых наездника в доспехах с вычеканенными эмблемами Святого Ордена Инквизиции на груди въехали в Енойск. Они галопом промчались мимо караульных и направились к казарме городской стражи.
У входа в здание с широким фасадом уже стояли двое караульных во главе с капитаном стражи и с нескрываемым беспокойством взирали на стремительно приближающихся гостей.
— Добрый вечер, ваше святейшество! — прохрипел капитан, встречая членов Ордена.
— Какой еще вечер! Ночь уже давно! — возмущенно рявкнул один из инквизиторов — среднего роста мужчина с бледноватым лицом и жирными синяками под глазами — и неторопливо слез с лошади. Его спутники последовали примеру, спрыгнув с коней и пронзая звоном доспехов ночную тишину улиц.
— Прошу прощения, ваше святейшество, вы совершенно правы! Уже давно ночь на дворе, — извиняющимся тоном пробасил капитан.
— Ладно, не важно! Лучше побыстрее отведите нас к вашему пленному… — отмахнулся инквизитор, поправляя металлический наплечник. В доспехах он чувствовал себя ужасно неуютно, не смотря на то, что скованы они были из очень легкого сплава — керия.
Основу керия составляет редкий металл лавий, добывающийся только в рудниках Крайних гор. Помимо легкости сей уникальный металл обладает еще одним очень полезным свойством — сопротивляемостью к магии. Человек, облаченный в латы из лавия, становится практически невосприимчив ко многим заклинаниям. Правда он очень редок, поэтому из него доспехи не делают, а лишь добавляют в сплав.
— Конечно, конечно, ваше святейшество. Пройдемте за мной, — капитан и двое его спутников зашагали в здание городской стражи. Инквизиторы последовали за ними.
Капитан и служители Ордена спешно шли по темному коридору, едва освещаемому одной тускло мерцающей масляной лампой. Спустившись по грязной лестнице, они оказались на цокольном этаже, где были расположены решетчатые камеры с мирно похрапывающими заключенными. Подойдя к одной из камер, стражники остановились. Один из них выбрал подходящий ключ из огромной связки и принялся открывать дверь.
