— Да, я такая. Так что? Готов открыть одну из тайн семейства Егоровых в ответ на мою? Впрочем, мы можем просто закрыть тему.
— Ну, уж нет, я умру от любопытства, если не узнаю, что ты совершила.
— А я думала, любопытством страдают только женщины.
— Я тоже так думал, но сейчас…
Он и сейчас немного отстранился, но я поняла по его позе, взгляду, что это не от того, что не доверяет. Просто сложно открываться в первый раз, даже самому близкому. Поэтому я не торопила. Просто была рядом и прислушивалась к спокойной, уютной тишине, что царила вокруг.
— Мой отец…с ним сложно. Он из древнего рода. Поэтому всегда требовал от нас беспрекословного подчинения. Пойти против него, самоубийство. Он не потерпит неповиновения, инакомыслия, того, что ты не такой, как он. И братья такие же. И они не понимают, что и я такой же. Мне не нравится подчиняться, быть вечно младшим, на побегушках. Я с детства слышал, что самый слабый, самый никчемный, отщепенец. Даже у Ника больше силы, чем у меня. А ему всего двенадцать лет. И это злит. Заставляет ненавидеть их, себя, всех. Уровень силы мага можно определить по ауре.
— По ауре? Но у тебя ее нет.
— Есть. Просто ты еще не выбрала сторону, поэтому не можешь видеть. Она есть. У самого сильного приближается к белой, светит так ярко, что слепит глаза. Слабый отливает фиолетовым, хранители и всякая нечисть — черным. Их силы ничтожны. Моя аура приближена к ним. Понимаешь?
— Мне очень жаль.
— Мне не нужна твоя жалость, — неожиданно вскипел Егор, — Меньше всего мне нужна твоя жалость.
— Это не жалость. Это сочувствие, сопереживание, если хочешь.
— Ты лжешь.
— Как я могу? Для меня ты самый сильный, самый смелый, самый хороший.
— Я не хороший, Эля. Неужели ты не видишь? Неужели ты настолько слепа?
— Ты хочешь, чтобы я считала тебя плохим. Также как хотел быть невидимкой. Это защита. Это твои страхи, но не то, кто ты есть.
— В нашем мире я никто. В нашем мире я бесполезен.
— А для меня ты все. Разве этого не достаточно? Не сила определяет, кто ты есть, а ты сам. Хочешь быть сильным, стань им.
— И не важно, какими средствами?
— Если это то, что тебе действительно нужно, то не важно. Ведь спортсмены годами изнуряют себя тренировками, диетами, тратят время и силы только для того, чтобы стать первыми. Они отказывают себе во многом, если не во всем. И для них всех цель оправдывает средства. Медаль оправдывает все.
Я замолчала, переводя дыхание. Никогда не думала, что смогу так говорить, но я и не чувствовала никогда так сильно. Наверное, любовь действительно меняет нас. Только сильнее делает или слабее, я еще не поняла.
— И какое же преступление ты совершила? — спросил Егор. Увидел, что я снова начала хандрить. И как он все подмечает?
— Нет, не скажу, ты разочаруешься.
— Никогда. В тебе никогда.
— Обещаешь?
— Скорее ты разочаруешься во мне, чем я.
— Никогда, — уверенно проговорила я. Как можно в нем разочароваться? Он же такой замечательный.
— Я украла очки в торговом центре.
— Это были дорогие очки? — серьезно спросил Егор.
— Не очень, — неуверенно призналась я.
— И тебя не поймали?
— Нет.
— И ты их так и не вернула?
— Вернула.
— Готов поспорить, что на следующий же день.
— И тебе не придется даже пить растительное масло.
— Вот видишь, я тебя знаю.
— Похоже на то, — согласилась я.
Егор мне много чего еще рассказал, а я ему. О наших страхах, о желаниях, мечтах. Настоящий откровенный разговор. Наверное, именно такими должны быть отношения. Хотелось бы, чтобы они были именно такими.
— Что ты думаешь на счет нового препода?
— Он из инквизиции.
— Это ты из своего пребывания в приемной понял?
— Да.
— А меня почему за дверь вытолкал?
— Лучше пусть о тебе не знают.
— Разве они не за добро?
— Здесь дело не в добре или зле. Они за закон, который все должны соблюдать. Не важно, на какой ты стороне.
— И что он делает в школе?
— Одно из двух, или ищет тебя или кого-то другого.
— Матвея? Ты сказал, он инкуб. Он энергией вроде питается.
— Да. В чем-то они схожи с вампирами. Только те кровь сосут, а эти энергию. Но…и вампиры, и инкубы, и тем более маги не имеют права убивать людей.
— Совсем?
— Таков закон. Даже для того, чтобы превратить человека в вампира, нужна лицензия. И сам мессир должен быть достаточно взрослым, чтобы получить лицензию. Не менее ста лет.
— И что? Никто из них этот закон не нарушает?
— Находятся безумцы. Если вампир инициирует кого-то без лицензии, умирает и мессир, и ученик.
— А если убивает?
— Здесь по обстоятельствам. Новичку до пятидесяти лет прощают срывы.
— А что с инкубами?
— Та же история. Только в отличие от вампиров, они такими рождаются. Но срывы прощаются также до совершеннолетия.
— То есть до восемнадцати? — обрадовалась я, прекрасно зная, что Матвею уже есть восемнадцать. Но меня обломали.
— Совершеннолетие в нашем мире наступает по окончании учебы в вузе.
— Значит, он может творить что хочет, безнаказанно?
— Не совсем так. Пока его не поймают за руку.
— Но это невозможно, чтобы взрослые вампиры или инкубы не знали, что творится в школе. Клуб на Морозовской. Именно туда они заманивают подростков.
— Эля — это недоказуемо. К тому же, после истории с Кирой, Михаил даже чихнуть не может так, чтобы об этом не узнали в особом отделе. Его место в Совете уже висит на волоске.
— В Совете?
— Да. Его возглавляют представители шести кланов. Светлые, темные, инкубы, хранители, вампиры и оборотни.
— Но есть еще демоны, боже, это звучит как настоящее безумие.
— Ты привыкнешь, — улыбнулся Егор, — Демоны потеряли свое место в связи с вопиющим нарушением закона, очень давно. Тысячелетия назад. Сейчас их расу представляют вампиры.
— Представляю, как их это бесит.
— Не знаю. Я не вникал.
— А что с Катей? Она вроде на оборотня похожа.
— Так и есть. Клан лунных кошек.
— Хорошо, с этим разобрались, но почему вы учитесь в обычной школе? Неужели у вас нет своих, особых школ, для таких, как вы?
— Как мы, — поправил Егор.
— Да, как мы.
— Это тоже часть закона. Мы обязаны учиться среди людей, чтобы понять их сущность и их природу, понять, насколько хрупка и недолговечна жизнь человека.
— Но границы вы не переступаете?
— Редко. Как я уже говорил, это табу. Но запреты на то и нужны, чтобы их нарушать. Ты, одно из этих доказательств.
— Как это?
— Я почитал кое-что о тебе. Об искрах. Искра твоего уровня не может родиться через поколение. Это прямой контакт, Эля.
