Аоталь — сын давней противницы моего отца, решил продолжить дело своей матери. Их ветвь хотела сменить нашу на княжеском престоле. Долгие годы они плели интриги, задействуя в них и другие кланы, которые использовали для достижения собственных целей. Отец всегда отзывался о той ветви не слишком хорошо и призывал меня и Миграля не доверять им. Следить, чтобы не высовывались из своего замка, где пребывали в опале. Я удивлялась, почему бы просто их всех не уничтожить, раз они как кость в горле. Жестоко, конечно, но в большой политике иной взгляд на вещи. И как бы я сама ни относилась к подобному, знала, что правители рассуждают иначе. Потому и недоумевала.
Только когда услышала о том, что Аоталь может быть сыном моего отца, а с его матерью их когда-то связывали отношения, все поняла. Их связь оборвалась еще до знакомства с моей мамой. И потом отец еще несколько десятилетий не решался настолько к себе приблизить кого-то. Опасался опять ножа в спину и интриг. Но моя мама оказалась совершенно другой, непохожей на прочих придворных дам. Росла вдали от всего этого, а когда появилась при дворе, напоминала чистый и свежий цветок, чуждый яда притворства и лжи. Так о ней отзывался сам отец, когда рассказывал об их знакомстве. И теперь я понимаю, почему эти качества он так ценил. Невольно сравнивал с прошлой своей любовью, что едва его не погубила.
Вообще смерть моей матери была слишком внезапной и странной. Во время прогулки по саду ее укусила змея, чей яд оказался смертелен даже при нашей регенерации. Многие говорили, что постаралась мать Аоталя, но доказательств не было. А чтобы отдать приказ об аресте или наказании эльфов ее уровня, должны быть веские улики. Следствие ничего не обнаружило, как и ментальный допрос. Возможно, она каким-то образом сумела перехитрить всех, как и ее сын потом, после смерти моего отца и Миграля. Доказательств не было. Не знаю, совпадение или нет, но та женщина не пережила мою мать надолго. Умерла от несчастного случая на верховой прогулке. Может, это устроил отец, но точной уверенности нет. В любом случае, тогда возмездие свершилось. Тем больнее сейчас, когда я осознаю, что не смогла отомстить убийце моего отца и мужа. Нет, я не призываю тебя сделать это за меня. Просто хочу, чтобы ты поняла, насколько опасен твой враг.
Он имел наглость явиться ко мне с фальшивыми соболезнованиями. Сказал, что обо всем позаботится, а я могу ни во что не вмешиваться, как и раньше. И что еще лучше, чтобы через какое-то время я вышла за него замуж. Тогда он сможет на законных основаниях взять на себя заботы о княжестве. Похоже, ему даже плевать было на то, что я могу оказаться его сестрой, если слухи правдивы.
Разумеется, я послала его куда подальше. Попыталась вникнуть в дела, несмотря на полное отсутствие опыта. И вот тут-то пришла в самый настоящий ужас, обнаружив, насколько далеко Аоталь распростер свои сети. В моем собственном замке почти не осталось верных мне людей. Они или перешли на его сторону или их устранили тем или иным способом. Хотя некоторые, притворившись, что поддержали Аоталя, остались мне верны и призывали действовать хитростью. Сбежать и искать помощи в кланах, с которыми у нас дружеские отношения. Чтобы помогли в борьбе с Аоталем.
Мои сторонники не исключали, что мне придется заключить династический брак, чтобы заручиться поддержкой. И пусть сама мысль о другом муже претила, но я понимала, что это единственный шанс не допустить восхождения на престол убийцы моих близких. А еще — единственная возможность спасти тебя. Ведь если останусь здесь, Аоталь найдет способ принудить к браку. Ты же будешь попросту мешать. Ему нужен свой законный наследник от меня, а не та, кто сможет оспаривать его права на престол. Что в таких случаях делают, думаю, понимаешь. Его бы не остановило даже то, что пришлось бы убить младенца. Такие, как он, не склонны кого-то жалеть.
И я решилась на побег. К сожалению, среди моих сторонников нашелся предатель, который доносил обо всех наших замыслах Аоталю. Тот до поры до времени нас не трогал, чтобы потом поймать с поличным и избавиться сразу от всех.
Нам удалось бежать недалеко. Уже скоро за нами пустили погоню. Моих спутников безжалостно уничтожили, пока они пытались задержать преследователей и дать мне возможность скрыться. Хуже всего, что их смерть ничего не изменила. Меня загоняли, как дикого зверя, оттесняя туда, где не было ни шанса на спасение. Аоталя удовлетворил бы любой исход: как моя смерть, так и возвращение. И первое — даже более желательно. Но одно дело — убить меня самому или поручив кому-то, что навлекло бы осуждение других кланов. Иное — довести до самоубийства. Тогда он вроде как и ни при чем, что помутившаяся от горя девица решила пойти на такой шаг».
— Сволочь, — сглотнув ком в горле, выдохнула я. — Какая же он сволочь.
Вспоминала красивое лицо эльфа, чей взгляд и мне самой не сулил ничего хорошего, и чувствовала, как внутри разгорается злость. И пусть мама не желала, чтобы я кому-то мстила, тем самым подвергая себя опасности, во мне самой зрела эта жажда. Привести к ответу того, кто разрушил жизнь моих близких, виновен в их смерти. Теперь уже совсем другими глазами глянула на медальон богини. Обладая такой силой, я буду способна на многое. Не буду беззащитной жертвой, как мама. Впрочем, мой пыл слегка охладила мысль о том, что артефакт нельзя напрямую задействовать против сородичей. Он попросту не сработает. Но ведь это не значит, что к делу нельзя подойти с умом и хитростью… Собрав волю в кулак, продолжила чтение:
«Трудно передать, что я чувствовала, стоя на обрыве и глядя вниз, где даже не видела дна. Жуткое место. Его называют Черным Ущельем, и туда мало кто рискует забредать. Уж слишком гнетущая атмосфера. Я же стояла там и понимала, что здесь и закончится моя жизнь. Поскольку лучше это, чем оказаться во власти негодяя, который использует меня в собственных целях, а потом убьет. Мы бы с тобой все равно умерли, и я это прекрасно понимала.
Попыталась нащупать связь с медальоном, но не смогла. А всадники стояли неподалеку и ожидали моих действий. Я видела злобную ухмылку на лице своего врага и понимала, что для меня и правда лучше смерть, чем стать его женой. Не могу позволить этому мерзавцу владеть моим телом, использовать его в качестве чрева для своего наследника.
Уже когда я занесла ногу над пустотой, вспыхнул медальон. До сих пор не понимаю, как и почему это случилось. Я никогда не слышала, чтобы артефакт действовал таким образом. Подо мной разверзлась радужная дыра портала, в которую я и полетела. Видимо, Двуликая смилостивилась надо мной и взяла дело в свои руки. Или, скорее, оберегала свою избранницу, живущую во мне. Последняя версия возникла уже потом, когда я поняла правду. Но чтобы ни стало причиной, я рада тому, что нам с тобой удалось переиграть врага. Он наверняка видел лишь то, что я прыгнула в ущелье.
Мы же с тобой перенеслись в совсем другое место. За пределы эльфийских земель. В самый центр Мадарской империи. Как и почему — не спрашивай, я сама не знаю ответа. Возможно, богиня посчитала это место самым безопасным. Подальше от Аоталя.
Я брела по проселочной дороге, понятия не имея, где вообще нахожусь, пока не упала без сил. Сказались потрясения последних дней. А когда очнулась, обнаружила себя в экипаже, рядом с тем, кто позже заменил тебе отца. Арнольд Фаррен ездил по торговым делам и обнаружил меня лежащей на дороге. И я до конца своих дней благодарила Двуликую, что послала нам с тобой этого доброго и благородного человека. Если бы не он, не знаю, чтобы со мной было дальше. Но Арнольд оказал мне покровительство, ничего не требуя взамен, кроме возможности быть рядом.
Он любил меня так, как мало кто умеет. И мне жаль, что я не смогла ответить ему взаимностью. Со смертью твоего настоящего отца я вообще утратила эту способность. Любить мужчину. Арнольд дал мне и тебе свое имя, заботился о нас. Я же, поняв, что теперь ты в безопасности, и убедившись, что Аоталь нас не ищет, осознала, что здесь меня больше ничто не держит.
