— Твое прикосновение меня никак не успокоит. Оно может отвлечь меня от мыслей о королеве — это да, но тогда я уж точно не усну.
Девушка нахмурилась.
— Я не понимаю...
А я смотрел и смотрел на нее... Потом кивнул и сказал:
— Спасибо. Мне стало намного лучше. — Я заставил себя подняться на ноги. — Ты уж меня извини. От сидения никакого проку. Я лучше пройдусь немного!
— О, берегись! — воскликнула Анжелика, и выражение легкой обиды на ее лице сменилось искренней тревогой. — Добрым людям тут по ночам разгуливать опасно.
— Ну, тогда мне нечего бояться, — отшутился я, развернулся и быстро зашагал прочь от костра, опасаясь, что еще немного, и уходить мне не захочется. Тогда моя шутка получит веское подтверждение. Только раз я оглянулся назад, чтоб мысленно восстановить заколдованный круг. Анжелика обиженно смотрела мне вслед. Стало жаль ее, но что я мог поделать? Ой, только не надо внушать мне мудрые мысли насчет духовного союза. Обстоятельства были таковы, что духовный союз меня бы никак не устроил.
Я шагал по высокой траве, набирая шаг. Тело мое бушевало, я пытался убедить свои гормоны в том, что призраки не выделяют феромонов, однако почему-то мои железы этим доводам не внимали.
При всем желании я не мог забыть о злобной королеве и расслабиться. А слабость эта была так прекрасна — слишком прекрасна, чтобы рядом с ней я мог хранить покой. Оставалось надеяться, что сама Анжелика не догадывалась, насколько сильно меня к ней влечет.
Я гадал: в безопасности ли она сейчас, когда с ней рядом только Фриссон и Жильбер? Вдруг королева попытается ее похитить? Но я решил, что, если случится что-то непредвиденное, они додумаются меня позвать. Я обернулся, чтобы посмотреть, далеко ли ушел, и не на шутку испугался: угли костра едва мерцали вдалеке, и никого не было видно рядом с костром. Да, я ушел очень далеко! Я быстро зашагал обратно.
Внезапно ярдах в десяти впереди меня взметнулось облако зеленоватого дыма. Стояла мертвая тишина.
Я выхватил нож и встал в стойку для защиты, чувствуя, как вскипает в крови адреналин.
Зеленый дымок развеялся, разлетелся под порывом ночного ветра. Лунный свет выхватил из мрака фигуру высокой толстой женщины в платье до пят. Она не двигалась и напоминала статую, но вот статуя издевательски расхохоталась басом.
— Да ладно тебе, мальчишка! Неужто ты и вправду думаешь защититься от меня каким-то оружием?
Я узнал голос: передо мной, залитая лунным светом, стояла Сюэтэ. Я медленно распрямился, сложил нож и убрал его.
— Не думаю... да оно мне и не понадобится — оружие, верно?
Сердце у меня бешено колотилось, и страшно мне было неописуемо. Да, я уже воевал с Сюэтэ и выходил победителем, это правда, но тогда меня с тыла и флангов прикрывали друзья: сквайр, владевший мечом не хуже любого рыцаря, и поэт — почти что гений. Как же мне справиться с ней в одиночку?
Нет-нет, вы не подумайте, что я собирался выкладывать Сюэтэ свои сомнения!
— Ах ты наглец! — возмутилась королева. — Как я погляжу, со времени нашей последней встречи нахальства у тебя поприбавилось! Чародей Савл, фу ты ну ты!
— А, так и ты меня чародеем считаешь?
Сюэтэ расхохоталась, и смех ее напомнил мне клацанье щипцов для колки орехов.
— Ну да, как же! Так тебя зовут простолюдины. А ты и не знал? Не знал? А вот я, представь себе, знаю. В моем королевстве ничего не может произойти без моего ведома. Стоит чему-то случиться — мои министры и их служащие тут же мне обо всем докладывают! Только вот в случае с тобой никакой нужды в донесениях не было — ты сам поработал на славу.
— Сам? — переспросил я и нахмурился. — Ты хочешь сказать, что я выдал себя самим своим существованием?
— Что-то в этом роде, — буркнула Сюэтэ. Наверное, это тоже был смех. — Не стоит так упорно думать о магии — ты сразу становишься заметной фигурой, конечно, только для тех, кто имеет дар ясновидения.
— Это понятно... но ты и так все время за мной шпионила. Как же так вышло, что нынче ночью ты не послала за нами кого-нибудь из своих прислужников? Решила, что теперь ты в силах сразиться со мной один на один?
— Наглый раб! — выдохнула Сюэтэ чуть ли не с восторгом. — О да, я знаю тебе цену, и ты для меня — не более чем детская игрушка. Я знаю твою силу, знаю твои слабости и отлично понимаю, как этими слабостями воспользоваться!
Как это ни странно, я вдруг почувствовал, что физиономия моя приобретает выражение нахальной самоуверенности.
— Ты так уверена в себе? — нагло поинтересовался я. — Ты поэтому и тащилась за мной сюда, подальше от костра, подальше от Жильбера и Фриссона?
— Может, и так, — фыркнула Сюэтэ. — Они и в самом деле составляют часть твоей силы, и теперь ты их лишен. Теперь ты целиком в моей власти, и все зависит от моей милости.
— Вот как? — Я скептически приподнял одну бровь. — Милости? А у тебя она разве есть?
— Не стоит об этом говорить, — рявкнула Сюэтэ, рука ее рывком опустилась вниз, словно рычаг катапульты, а из пальцев выскользнула шаровая молния.
Я увернулся, но молния вильнула следом за мной и, ударив мне в грудь, рассыпалась на тысячи искр. По груди разлилась тупая боль. На миг я потерял сознание, а потом...
Да ничего потом. Вообще никаких чувств. Мне показалось, что ночь обступает меня со всех сторон, что ноги у меня подкашиваются. Они и подкосились. Я упал на колени и в ужасе осознал, что сердце мое перестало биться. Еще чуть-чуть, и я бы впал в панику, но все же сумел каким-то образом взять себя в руки. «Думай, да побыстрее, — приказал я себе, — не то сейчас сдохнешь!»
Разум мой в одно мгновение стал холоден и ясен. Меня самого испугало полное оледенение всяких чувств. Времени паниковать не оставалось: его было мало даже для того, чтобы произнести одно-единственное предложение. Собрав в легких остаток воздуха, я с хрипом выпалил:
Сердце, тебе не хочется покоя.
Сердце, как хорошо тебе стучать.
Сердце, как хорошо, что ты такое,
Что не привыкло пред злобной теткой замолкать!
Боль снова пронзила мне грудь, но сердце ударило по ребрам не хуже кузнечного молота. Я благодарно вздохнул. Пелена спала и с глаз, и с разума. Я понял этот поединок — Сюэтэ вышла на смертный бой. И если сумеет убить меня — убьет.
А я смог бы поднатужиться и убить ее?
Сердце мое забилось ровнее, я отчетливо увидел колдунью. Сюэтэ размахивала руками, губы ее двигались. Потом она замерла, и я понял: покуда я восстанавливал дыхание, королева прочла очередное заклинание.
Ни с того ни с сего воздух наполнился заостренными вертящимися серебристыми пластинками — это ко мне устремились тысячи клинков. Я увернулся — клинки с лязгом рванулись в ту же сторону. Я выхватил свой складной нож, описал им в воздухе восьмерку, как если бы орудовал рапирой, и пропел:
