— Ничего подобного, — сказала Орлана. Ей сложно было говорить, как будто от холода сводило зубы. — Никаких беспочвенных подозрений. Я уже сказала, как только пришла сюда, что всех тех, на чьи проступки у меня не нашлось доказательств, я отпущу. Оставайтесь в столице. Или бегите из неё подальше. Как угодно.
Она снова перебрала листы перед собой — Вселенский Разум, конечно, они все заметили, как дрогнули её руки. Вселенский Разум, когда же кончится всё это. Она совсем забыла, что чёрный полубог привычно глух и не удостоит своей помощью даже императрицу. Ей следовало бы просить помощи у кое-кого другого.
— Лорд Олриск, из отчётов стражи я знаю, что в день, когда убили Ордена, вы были в замке. — Быстрый взгляд, устремлённый на него, подтвердил — он слушает, он чрезмерно внимателен к её словам. — Конечно я не стану, как вы сами выражаетесь, требовать с вас отчёта. Вы — законный советник и имеете право бродить по замку, когда вам только вздумается. И конечно вы имеете право являться ко мне утром после похорон и справляться, не было ли у моего дяди учеников. Любопытно, чего вы боялись? Что ученики начнут мстить за него? Что он успел передать им сокровенные знания?
Орлана помолчала. Холодная тень Руаны уже стояла у неё за спиной, и каждый, кто мог её ощутить, испытывал беспричинный страх. «Замолчи», — хотела бы сказать ей Орлана. — «Замолчи, убирайся прочь из моих мыслей, из-за моей спины». Руана стояла неподвижно, и Орлана кусала губы. Они и так считают её сумасшедшей, они все.
— У меня нет доказательств, и именно потому я не могу обвинить вас в убийстве Ордена, лорд Олриск. Хотя и знаю прекрасно, что это сделали вы. — С каждым словом она говорила всё медленнее, как будто отказывались подчиняться губы. — Однако у меня есть признания наёмного убийцы в том, что его подослали вы. А значит, это вы устроили покушение на меня. Понимаю, что вы не хотели меня убивать, цель ваша была совсем иная. Но мы имеем только то, что имеем. Ни словом меньше, лорд.
В тишине затрепетали огненные шары, словно по зале прошёлся сквозняк, и тут же всё замерло, замерли тени, залёгшие на лицах советников.
Она повернулась к Олриску, неподвижному и бессловесному, и смотрела ему в глаза так долго, что лицо едва не свело судорогой. Он молчал. Бледные поджатые губы не шевельнулись, ни дрогнули. Потом под кружевным воротником вдруг дёрнулся кадык.
Совет выдохнул — как будто все одновременно сдержали рвущиеся наружу слова. Орлана прикрыла уставшие глаза и откинулась на спинку кресла. У неё ныли плечи, и разламывалась спина. Во рту пересохло так, словно она говорила едва ли не весь день без остановки. Но ещё на пару фраз остались силы.
— Я не зря объявила в столице военное время, лорд. Теперь я могу принимать решения без согласия Совета. Надеюсь, вы больше не станете говорить, что я слишком предвзято отношусь к вам?
— Ну конечно, — сухо бросил ей лорд Олриск, глядя в сторону, — под пытками он мог признаться в чём угодно.
Орлана нашла в себе силы, чтобы изобразить улыбку — та вышла больной.
— А вот это не сможете доказать уже вы.
Поздно ночью Орлана не могла уснуть. Измотанная разбирательствами до последней степени, она ходила по кабинету, надеясь только, что сознание погаснет само собой. Но сознание не гасло. Напротив, сознание было очень ясным, и каждое слово в своей голове она слышала так отчётливо, словно эхо прокатывалось под высокими сводами галерей.
«Они предали тебя».
— Замолчи! — выкрикнула она вслух, надеясь заглушить голос мёртвой императрицы. Руана замолкала на секунду или две, а потом начинала заново.
«Они все тебя предадут. Защищайся. Убивай».
Орлана обессилено села в кресло, уткнулась лицом в стол. Её трясло от бессилия, и рука замерла на предпоследнем выдвижном ящике стола. Там хранилось снотворное — на крайний случай.
«Они предадут тебя так же, как предали меня. Убивай, пока не порешили тебя».
Орлана дёрнула ящик за ручку, и он едва не вывалился на пол. Под пачкой чистой бумаги лежали пластинки, пахнущие мятой. Чуть ли не разорвав шуршащую обёртку, Орлана отломила одну. Подумала и взяла ещё две.
В дверь постучали. Орлана вздрогнула — она никого не ждала. Аластар обычно выходил без стука, а Орден предпочитал сюда не являться, считая кабинет Орланы её личной территорией. Кому ещё понадобилось разводить беседы вместо того, чтобы спокойно лечь спать!
— Да! — резко выкрикнула Орлана вместо приглашения.
Дверь приоткрылась и в просвете показалось лицо секретаря, подсвеченное сзади белым пламенем. Бледный, похожий на призрак, он глядел куда-то в угол.
— К вам леди Руфь. Пригласить?
Наверное, она его оттолкнула. Наверное, под короткими полулунными ногтями остались частицы секретарского камзола. Руфь влетела в кабинет императрицы, не особенно заботясь о приличиях. Орлана зажмурилась, потому что острой болью вспыхнули виски.
В ладони таяли дольки снотворного. Орлана разжала пальцы — они скатились обратно на шуршащую обёртку. Задвигать ящик не было сил.
— В чём дело? — глухо поинтересовалась Орлана.
Руфь, не дожидаясь приглашения, села в кресло. Неубранные волосы падали на лицо, и Руфь их не убирала. Она тяжело дышала, и с щёк понемногу уходила лихорадочная краснота.
— Ты приказала арестовать моего брата.
— Я помню, — пробормотала Орлана, снова прикрывая глаза. От боли во рту стало очень сухо. Она нашарила кристалл связи, обхватила его пальцами, сжала, как будто этим могла бы прогнать Руану из своего сознания.
— Я сказала, я уже говорила тебе, что я… — Зло, сквозь сжатые зубы заговорила Руфь. Шар белого пламени вздрогнул и поплыл в угол, заставляя тени скакать по её лицу, делая его то маской ярости, то бездвижным ликом мертвеца.
— Руфь, уходи. Или я вызову стражу, и тебя уведут.
— Орлана! — Она в отчаянии вскочила.
Орлана разжала пальцы, и кристалл ударился о стол. Короткий и громкий вышел звук удара в натужной тишине. Орлана облизнула пересохшие губы.
— Свеин заслал в мой замок шпиона. Что, по-твоему, я должна, отпустить его? Радуйся, что я всего лишь отправляю его в ссылку, а не казню на главной площади в назидание окружающим. — Орлана ощутила, как её губы кривятся. Болью вспыхнула правая щека.
Руфь молчала, не шевелилась.
— Я и так… — Орлана сглотнула, опять судорожно вцепляясь в кристалл. Холод гладких граней не принёс облегчения. — Совет требовал заключения. Но помня о нашей дружбе… — Она трудно вздохнула. Перед глазами на секунду сделалось красно. — Свеин — глупый запутавшийся мальчик. Он попал под влияние других советников. Я не сержусь на него. И на тебя. Иди.
