— Орлана, — снова повторила Руфь, но в этот раз испуганно, жалобно. Снова плыл в воздухе огненный шар, теперь — в центр комнаты. Орлана сидела, жмурясь, чтобы яркий свет не усилил боли. Она услышала, как двигаются ножки кресла по полу.
— Орлана, ты… — Дыхание Руфи сделалось ближе, Орлана слышала его, и от каждого звука внутри лопалась натянутая струна.
Жгучая боль в щеке стала нестерпимой, и вместо того, чтобы застонать, Орлана открыла глаза и, поймав взгляд Руфи, крикнула ей в лицо.
— Ну что ещё? Уходи. Ты что, не видишь?
Хлопнула дверь, пробудив очередной взрыв боли. Шипя сквозь зубы, Орлана потянулась за снотворным в нижний выдвижной ящик стола.
Глава 16. Леди из осколков зеркал
Стоя перед зеркалом и расправляя на платье несуществующие складки, она наконец-то призналась самой себе, что волновалась. И от волнения уже съела с губ всю помаду, хотя и это, конечно, было не важно. От строгой причёски болела голова — шпильки, диадема, и не дай Вселенский Разум хоть одной пряди выбиться и упасть на лицо.
Вместо чёрного платья сегодня — тёмно-зелёное, но всё так же застёгнутое под самое горло, так что перехватывало дыхание. Вот и все различия.
В зеркале Орлана видела себя с ног до головы, и ей отчаянно хотелось закрыть глаза, но такой вольности императрица себе не позволяла. Ей нужно было точно знать, какая она сегодня, потому что такой её увидят все. Бросила взгляд в окно спальни — на потемневшее небо. Уже скоро.
Уже пора.
Развернувшись к двери, она вдруг дёрнулась обратно к зеркалу. Уже пора, но несколько секунд её подождут, и не успеют оплыть огненные шары. Орлана стёрла с губ остатки помады, вырвала из волос диадему, отбросила на кровать. Шпильки выпали сами, и звёздный дождь бесшумно просыпался на ковёр.
— К демонам, — сказала Орлана, глядя в глаза своему хмурому отражению. — Имею я право хоть раз, хоть на один вечер стать счастливой?
Был бы кто-нибудь рядом с ней, положил бы руку на плечо.
«Тише».
Поднял бы с пола рассыпанные заколки.
«Спокойнее, Орлана».
Вернул на место диадему.
«Выглядишь растрёпанной, как деревенская девка».
Но рядом никого не было. У Орланы не заводилось подруг. У неё давно не было фрейлин — всех разогнала лично. У неё не было даже дочери, потому что дочь заперла себя в храм.
Притихший к вечеру замок был сегодня таким же, как обычно, только, пожалуй, чуть сильнее освещён. Она спустилась в большую гостиную, убранную точно так же, как и в любой другой день. Стражники в алых плащах чуть склоняли головы, когда Орлана проходила мимо.
Её ждали. Аластар и монах храма с раскрытой книгой на руках, неподвижный, как статуя.
«Глупая традиция, неужели нельзя проще, ещё проще», — подумала она, на ходу сжимая пальцы на верхней пуговице. И тут же отдёрнула себя. — «Прекрати, куда же ещё проще».
Аластар подал руку, и, приняв её, Орлана почувствовала укол страха, мимолётный, но дикий, от которого перехватило дыхание. Что, если она всё-таки ошиблась? Если всё изменится и никогда не будет по-прежнему?
«Прекрати, прекрати немедленно!»
Аластар сжал её пальцы, как будто ощутил неуверенность. И по его тщательно сдержанному тяжёлому вздоху Орлана поняла — на самом деле ощутил. Откуда он всегда всё знал, демоны его побери?
«Всего несколько минут», — уговаривала она себя, пока монах читал молитву на языке древних. — «Ещё немного. Сама же сократила церемонию, как только смогла. Проще некуда».
И всё равно то и дело закрывала глаза, как ребёнок, который искренне считает, что если зажмурится, всё страшное исчезнет само собой. Но даже когда закрывала, видела, как будто со стороны, эту огромную залу, предназначенную для пышных приёмов, и белое пламя под сводами — блики скачут по мраморным стенам, зеркалам и стрельчатым окнам, и фигуру монаха, сгорбленную, в тёмной накидке, и их двоих.
«Какая длинная молитва».
Их двоих, друг напротив друга, взявшихся за руки, как не смела бы мечтать никогда, как не было в мыслях, и теперь её колотило изнутри не от страха — от невозможности происходящего.
— Взгляните на меня, — попросил Аластар, прикасаясь к её щеке.
В зале стало слышно, как шумит за окнами ветер, как потрескивает белый огонь, осыпаясь искрами на мрамор. В десятках зеркал отражались их силуэты. И в тщательно освещённой зале возникали вдруг едва различимые прохладные тени. Они прикасались к стёклам изнутри — и стёкла запотевали. Они касались их рук — и на пальцах оставались поцелуи тумана.
Орлана подняла взгляд и улыбнулась, чувствуя, как на душе становится легче, как будто таял серый весенний снег. Тени перешёптывались друг с другом, слов было не разобрать, но все вместе они сливались в тихое пение, и в шорох волн, и в шум ветра.
— Вы прекрасны, — произнёс Аластар, отводя прядь волос от её виска.
Орлана сама потянулась к нему за поцелуем. Стало так легко — от их переплетённых пальцев, от его дыхания, пахнущего ночным Сантарином. Молитва кончилась, и вышел весь страх.
В зале прозвучали тихие шаги, и едва ощутимо колыхнулось белое пламя. Это можно было бы принять за дыхание сквозняка, но зеркала тонко зазвенели все разом. И, ощутив чужое присутствие, тени метнулись в углы, в полутёмные галереи, под защиту тяжёлых штор.
Обернувшись, Орлана невольно подалась назад.
В десятке шагов, касаясь рукой зеркальной колонны, стояла Эйрин. Тёмное платье было забрызгано грязью, и казалось, что даже на таком расстоянии оно нестерпимо пахло подвалами и мёртвой плесенью на каменных стенах. Волосы Эйрин, собранные на затылке, растрепались, как бывает от быстрого бега. Она тяжело дышала.
Девушка стояла молча, не пытаясь подойти ближе, не делая даже шага назад. Сжимала в кулак пальцы свободной руки и разжимала снова.
— Эйрин, — позвала Орлана, медленно приходя в себя. Сердце застучало, как за секунду до приступа. И голос сорвался на хрип. — Ты ушла из храма? Эйрин!
Она такого не ждала.
В одно мгновение лицо Эйрин исказилось, будто она всё-таки решилась нарушить обет молчания. Будто она собиралась сказать что-то злое, ненавидящее. Но не сказала, а подняла руки и всем телом кинулась на ближайшее зеркало.
Отчаянно вскрикнуло разбитое стекло. Каждый осколок, ещё до того, как упасть на пол, мгновение горел ослепительным белым пламенем. Зеркальное крошево водопадом осыпалось вниз, увязая в волосах Эйрин, соскальзывая с её подола.
Орлана услышала, как за её спиной Аластар приказывает охране:
— Не выпускать её из замка.
Как оправдывается на невысказанные обвинения подоспевший начальник караула:
