– Виллему! Что ты делала?
Она медленно взглянула на него. Глаза ее, казалось, были мертвыми.
– Я похоронила свою любовь. Голыми руками я погребла его. Единственную любовь в моей жизни.
Не говоря ни слова, он соскочил с коня и посадил ее в седло. Потом сел сам сзади ее и повернул, как он надеялся, обратно к пастушеской избе.
– Но… ты не могла его похоронить в этой замерзшей земле?
– Нет. Я не смогла. Я сорвала до крови ногти, копала могилу небольшим острым камнем, чтобы он не лежал там непогребенный. Но мне удалось выкопать лишь небольшую яму. Больше я не смогла. Потом я набрала камней и немного земли, и положила все это на него. Над ним сейчас груда камней, под которыми кроется его прекрасное тело.
– Так хоронят лапландцы и эскимосы, – промолвил тихо Доминик. Он завернул ее в свой плащ, а она словно не замечала его присутствия.
– Я молила Бога, Доминик, – произнесла она тем же невыразительным голосом. – Молила и молила, чтобы он остался жив. Но его глаза мутнели. Эльдар уже не слышал меня. Наконец его глаза потухли, а я сидела и сидела, держа его в своих объятиях, не хотела верить, что он ушел от меня. Но тело стало холодным, окостенело, глаза смотрели и ничего не видели. Я поняла, что… его больше нет.
Доминик ничего не сказал. Прижал ее только сильнее к себе. Так она и сидела в апатии всю дорогу, пока они возвращались в избу.
Нашли они ее удивительно легко и быстро. «Видимо, – думал Доминик, – вперед я ехал непонятными обходными путями».
Никлас открыл дверь.
– Долго вы отсутствовали, – крикнул он им еще издалека.
– Да, но я нашел ее, – ответил Доминик. – А это главное.
– А Эльдар?
– Мертв. Возьми ее, она устала.
Никлас протянул руки, и Виллему позволила снять себя с лошади. Она утратила волю, потеряла жажду жизни.
Никлас, испуганный ее видом, немедленно начал промывать и перевязывать ее многочисленные раны.
Для бинтов они стали использовать постельное белье, а это был толстый и тяжелый в обработке перевязочный материал.
Пока Доминик отсутствовал, в избе побывал точильщик, а вернее, Скактавл. Он увез с собой двух раненых и Кристину Тубренн подальше от этих мест. Там Кристина сможет укрыться и жить у добрых людей. Она настояла на том, чтобы ее брат Малте поехал с ней, сказав, что всю свою жизнь она проведет в заботах о нем.
Скактавл был удручен. Многие годы подготовки, надежды и сильное желание… И за одну только ночь все было уничтожено, разбито вдребезги. В сражении с превосходно вооруженными кнехтами погибло огромное количество крестьян. Остальные бежали по домам, или были взяты в плен. За самим Скактавлом сейчас шла охота и он должен был уйти как можно скорее, думал бежать в Швецию.
А губернатор бежал.
– Что мы будем делать с этими? – спросил Доминик, указав на восьмерых оставшихся.
Виллему подняла голову. Искра жизни снова зажглась в ней. Опекаемые ею люди, о которых она проявляла заботу и которых сейчас столь тщательно обихаживал Никлас… что ожидает их? Она снова почувствовала, что готова вспыхнуть. Сердце ее обливалось кровью от боли за них. Беспомощных, выброшенных в мир, где никто их не понимает.
– Никаких проблем с ними не будет, – сказал Никлас. – Мы заберем их с собой.
– Что? – переспросил Доминик. Никлас улыбнулся.
– Вы забыли нашу общую бабушку Лив? Забыли Маттиаса, Калеба и Габриэллу и их дом для обиженных жизнью? Забыли, что в Гростенсхольме и Элистранде есть комнаты для таких гостей?
Губы у Виллему задрожали. Она быстро встала и обвила руками шею Никласа.
– О, Никлас, ты все понимаешь! Можешь думать о будущем, а я не умею.
– Да, да, – рассмеялся он. – Они хорошие работники и не будут никому в тягость. Они должны жить по-человечески.
Доминик с грустью смотрел на то, как она обнимала его троюродного брата. Виллему больше доверяет Никласу, а не ему. И это не удивительно. Доминик поддразнивал ее в юности. И она относилась к нему с недоверием.
Никлас осторожно снял ее руки с шеи.
– Приятно видеть тебя снова веселой, Виллему. Конечно, жаль Эльдара, но он сам рыл себе могилу. Ты его плохо знала. Никто никогда не рассказывал тебе ничего об Эльдаре из Черного леса и о том, почему он несколько лет тому назад бежал из Гростенсхольма.
– Но он сам говорил мне об этом, – широко раскрыв глаза, протестующе произнесла она. – Он рассказал мне все. О том, что он один из самых молодых и вынужден был уехать на заработки.
– Спасибо! – едко ответил Никлас. – Так он это объяснил? Ты помнишь девушку по имени Марта? Ту, что утопилась в реке, в том самом месте, которое теперь называют омутом Марты? Именно Эльдар был причиной ее несчастья. И он же помог ей упасть с обрыва в реку.
– Нет! – прошептала Виллему.
– Да. А помнишь ты девочку, которая родила ребенка и из-за сплетен в деревне вынуждена была бежать в город, где пропала? Отцом этого ребенка также был Эльдар. И ты думаешь, он позаботился о ней?
– Никлас, – предостерегающе произнес Доминик.
Зарыдав, Виллему повернулась к нему и спрятала лицо на его груди. Доминик обнял ее за плечи, и она позволила себе посмотреть ему прямо в глаза.
– Но он говорил, что любит меня, – рыдая, произнесла Виллему. – Это были его последние слова, и это была правда, я знаю.
– Охотно верю, Виллему, – мягко сказал Доминик. – Неужели найдется человек, который не сказал бы тебе этого?
Но ни слова его, ни тон, которым они были произнесены, не доходили до ее сознания.
Скактавл дал им лошадей, повозку, и как только все было подготовлено, они пустились в долгий путь домой в Гростенсхольм.
У восьми пассажиров повозки настроение было доброе. Они полностью доверяли Никласу, но питали доверие к Доминику и Виллему, особенно после исчезновения Эльдара. Он их слишком пугал. Все были хорошо укутаны и разговаривали своим своеобразным способом. Виллему сидела между своих кузенов, как она их называла, на облучке. Скорбь парализующей пеленой все еще окутывала ее мысли, однако рассказ Никласа об Эльдаре изменил ее мнение о нем.
Виллему, сама того не осознавая, за эти дни продолжала взрослеть. Жизнь в Тубренне и ужасная ночь восстания унесли с собой значительную часть ее детства.
В один из дней Рождества повозка въехала в уезд Гростенсхольм. Виллему приехала домой раньше Габриэллы, которая так и не узнала о ее исчезновении. Калеб не знал, как ему отблагодарить Никласа и Доминика, а восемь бездомных, естественно, нашли постоянный дом у Людей Льда. Их распределили по трем поместьям, и они стали настоящими помощниками в хозяйстве. Прошло какое-то время, прежде чем они по-настоящему осознали свое счастье, поняли, что они живут у этих добрых людей в прекрасных комнатах и ведут такую же жизнь, как и все другие.
