– Прошка, подай мою сумку!
Мальчик быстро поднял сумку с травы и принес Глебу.
Порывшись в сумке, Глеб достал небольшой угловатый предмет, встряхнул его и поднес Дионе к лицу. Ноздри девушки дрогнули. Она открыла глаза и рассеянно посмотрела на Глеба. Затем облизнула пересохшие губы и пробормотала хриплым шепотом:
– Что со мной?
– Твой приятель Бычеголов плюнул в тебя сонным шипом, а потом попытался похитить тебя у нас и унести в Кишень.
Диона подняла голову и тревожно огляделась.
– Где он? – взволнованно спросила она.
– Я ранил его, – ответил Глеб. – Он уполз в чащу. Похоже, этот парень к тебе неровно дышит. Вас что-то связывает?
Диона прикрыла веки, потом снова их открыла и ответила:
– Я должна была стать его женой. Но вместо этого ушла к людям.
Глеб усмехнулся:
– Тогда понятно, почему он так разозлился.
– Прошлой осенью Бычеголов вышел из леса и пришел в Порочный град, – сказала Диона. – Братья Барсуковы поймали его в ловушку, избили палицами и бросили в реку. Я думала, что он умер. А он выжил.
– Да, он крепкий парень. – Глеб вздохнул. – Ну, выжил, так пусть себе живет дальше.
Диона покачала головой:
– Ты не понимаешь. Он не откажется от меня. Теперь точно не откажется.
– Почему «теперь»?
Диона вздохнула и горестно проговорила:
– Ты задел его самолюбие. А он очень горд. Никто никогда не мог одолеть его в схватке один на один. А ты забрал у него невесту. Бычеголов хитер и лют. Он вернется, чтобы убить тебя.
Глеб дернул щекой и холодно отчеканил:
– Плевать я хотел на его лютость. А ты – вставай. Хватит валяться.
Глеб хотел выпрямиться, но Диона взяла его за руку:
– Подожди… Я хочу спросить. Почему ты не отдал меня Бычеголову?
Глеб несколько секунд смотрел в глаза Дионе, потом пожал плечами и насмешливо проговорил:
– Не терплю, когда мне угрожают уроды. Считай, что я тоже самолюбив и горд.
Он хотел отвернуться, но Диона притянула его к себе и крепко поцеловала в губы.
– Какого… – хотел было выругаться Глеб, но стушевался.
Слишком быстро билось его сердце, слишком волнующей была близость Дионы.
Он отвел взгляд от синих, мерцающих теплым светом глаз девушки и громко проговорил:
– Ну, хватит бездельничать. Берите сумки и вперед к Пепельному озеру.
8
Без барышника Бельмеца шагалось быстрее. Темный ходок споро и уверенно топал по лесу, не испытывая ни страха, ни тревоги. Бояться ему теперь было нечего. Да он и раньше не боялся. Много лет назад он позабыл, что такое страх. Бояться в Гиблом месте до́лжно человеку, а не зверю.
Голодные прогалины Темного ходока не волновали. Благодаря новым силам, которые вдохнул в него невидимый Хозяин, он теперь чувствовал голодные прогалины за много саженей.
Обоняние его стало острее, чем у оборотней. Слух и зрение – тоже.
В Гиблом лесу ему все было знакомо. Каждая тропка, каждый ручей, каждая лужайка. Вот это дерево, расщепленное молнией, но не погибшее, он впервые увидел пять лет назад. Оно все такое же разлапистое и густое. И даже не думает засыхать.
Думая о дереве, Темный ходок поднял правую руку и поднес ее к лицу. Из горла его вырвался удивленный возглас. Он увидел, что кожа на его руке истлела, обнажив темное, бугристое мясо. Когда это успело произойти? И почему?
Пугач взглянул на другую руку и удивился еще больше. На этой руке не хватало не только кожи, в двух местах не доставало мяса. Тогда он сунул пальцы под маску и ощупал свое лицо. Теперь он обнаружил пропажу верхней губы. А когда доставал из-под маски пальцы, кусочек истлевшей плоти отвалился от правой щеки.
Он тлел заживо! Но ни боли, ни усталости Темный ходок не чувствовал. Тело его было сильно как никогда. Вероятно, быстрое разрушение тела стало платой за вновь обретенную силу. Слишком дорогая цена? Возможно. Но Пугача она устраивала.
Много дней и ночей он скитался по Гиблому лесу без цели и смысла. Живой мертвец, ожидающий Спасения. И вот Спасение пришло. Теперь у него есть цель, и впервые за много месяцев он знает, что делать. Видимо, это последнее испытание пред тем, как отправиться в блаженные долины Уграя.
Темный ходок улыбнулся своим мыслям и почувствовал, как треснула его нижняя губа. На подбородок стекла темная струйка зловонной крови.
Ничего. Главное, что силы не покидают его. Даже если плоть полностью истлеет и обвалится с костей, его скелет сможет сражаться.
Внезапно Пугач остановился и втянул носом волглый, прохладный запах Гиблой чащобы. Оборотни! Старые знакомые. Что ж, он с радостью изрубит их на куски.
Темный ходок достал из ножен Гнилую Смерть. Клинок тускло замерцал, отражая сумеречный свет затянутого мороками неба. И в тот же миг из густого можжевелового куста высунулись два звериных носа.
Темный ходок слегка отвел Гнилую Смерть в сторону и ринулся на оборотней, намереваясь покончить с ними двумя точными ударами меча.
– СТОЙ! – скомандовал вдруг голос Хозяина.
Пугач остановился и недоуменно завертел головой.
– ВЛОЖИ СВОЙ МЕЧ В НОЖНЫ!
Темный ходок не двинулся.
– НУ! – грозно пророкотал голос.
Пугач нехотя вложил меч в ножны. Оборотни высунули из куста головы. Их было двое – рыжий и черный. Казалось, они вовсе не собирались нападать. Вместо этого огромные твари выбрались из можжевелового куста и осторожно двинулись навстречу Темному ходоку, виляя мохнатыми хвостами.
– ОБОРОТИТЕСЬ ЛЮДЬМИ! – сухо и властно скомандовал им голос.
Оборотни остановились на месте и выгнули спины дугами. Тотчас с ними начало происходить превращение. Шерсть осыпалась с них свалявшимися клочками. Серая кожа покрылась слизью и завибрировала. Лапы опали в толщине, когти усохли и отвалились. Морды задрожали и стали втягиваться в черепа.
Зрелище было отвратительное, но Темного ходока оно не покоробило. Он стоял на месте, сложив на широкой груди руки, одетые в перчатки, и угрюмо смотрел на лютых зверей, превращающихся в двух голых бородатых мужиков.
Наконец превращение закончилось. Деряба и Коломец, отплевывая шерсть и клейкую слизь, выпрямились и взглянули на ходока.
– Вот мы тебя и нашли, – с кривой ухмылкой проговорил атаман Деряба.
– Кто вы? – проскрежетал Темный ходок.
– Мы – люди вольного ветра, – ответил разбойник. – Пашем землю, да не сохой, а конскими копытами; сеем, да не зерном, а стрелами. И поливаем не дождичком, а кровью горячею и слезою горькою.
Тряпка, скрывающая лицо ходока, сморщилась. Должно быть, он усмехнулся.
– А кто таков ты? – спросил его Коломец. – Какого роду-племени? Человек али нелюдь?
– У меня нет имени, – пророкотал в ответ Темный ходок. – И я не знаю, какого я роду.
