Тир хмыкнул, Клод улыбнулся.
– Шишка. Подожди… – он мягко положил ладонь ей на макушку, отчего кожу знакомо защипало и полило теплом. – Вот так.
– Так что за переполох? – наконец ожила Марита, но отвечать ей было некому. Парни мерили глазами безымянного.
– У него разбиты губы, у тебя – голова… – протянул Дан задумчиво, будто сонная речка на рассвете. – Он тебя ударил?
Речка вошла в перекат. Зеленые глаза нехорошо потемнели…
– Он на меня прыгнул, – вздохнула Латка, понимая, что так просто не обойдется…
– И?
– И ничего. Прыгнул, повалил, травку чуть не растоптал…
Все посмотрели на "травку". Та выглядела живее всех живых и даже больше. На глазах у оцепеневших магов подобие лука энергично зашевелило стебельками и сцапало пролетавшего мошкуна.
– Ага… И что дальше?
– Ничего. – рассказывать про шею или нет? – Я его стукнула и вырвалась. Головой стукнула. Подумала, что его снова Орден на поводок взял. Вот и закричала. Простите…
– За что, сестренка? – легко отозвался Дан. – Все ты правильно сделала. А вот с этим приблудным песиком пора и поговорить… по-хорошему. Пока по-хорошему.
Поляна притихла, будто вымерзла. Потому что льда в голосе Дана и правда хватило бы на целую речку…
– Ну, приятель? Так с чего тебе вдруг пришло в голову попрыгать? Орден тут ни при чем, ошейник у тебя теперь другой, и браслетку никто не трогал. Так в чем дело?
Безымянный молчал. Серая тень… всегда безмолвная. А теперь, возможно, опасная.
– Марита, браслет неси, – Тир на всякий случай натянул лук. – Где он там у Стимия?
Завидев браслет, безымянный съежился. Будто трава на жгучем солнце. На бледном лице-маске жили только серые глаза – они перебегали взглядом с лица на лицо… то ли просяще, то ли тревожно.
– Первый раз вижу, как он на кого-то смотрит… – прошептала Марита.
– Что?
– Ну он всегда с опущенными глазами, как по канону о магов должном поведении. Это правила… в прибежище. А он смотрит прямо. Видите?
– Видим.
– И нам интересно, с чего бы наш молчаливый друг так переменился? Или это притворство, как тогда у тебя с этим Орденом?
Тир вздернул голову:
– Ты это о чем?
– Божья пара, ну как же? То твое соло с "Пощадите", когда синерясые явились в Синтарин пополнить загончик! Ты так на колени бухнулся, что я сам чуть не поверил.
– А ты не поверил?
– Я похож на дурака?
Парни переглянулись. И… не улыбнулись, но какая-то тень улыбки промелькнула на усталых лицах. Они еще не раз поругаются, но сейчас понимание снова протянулось между ними… как тогда у Синтарина – тонкой ниткой.
– Не знаю, – наконец выговорил Тир. – Но вот наш гость, похоже, нас обоих относит к этой малопочетной группе… И кого же это ты вылечил, Клод? Проверим?
Он подбросил браслет на ладони и защелкнул на своей руке.
Застыл.
Пошатнулся… Расширенные глаза словно вобрали в себя всю съежившуюся серую фигуру… Клод сделал шаг, готовясь помочь, но алтиец быстро покачал головой: не надо. Все в порядке. Злиш побери. Все в порядке…
Просто… Просто он увидел "серого" по-другому.
Когда-то давно, еще мальчишкой, Тир подсмотрел, как работает художник, готовясь нарисовать портрет герцога. И здорово удивился, когда художник вместо четкого рисунка начал набрасывать на листе сетку из линий. Линии скрещивались и расходились, и совсем не сразу их них выступили фигура… плечи… голова… Вот так и сейчас. Тело мага словно было вписано, заковано в какую-то странную сетку. Ниже пояса – редкую, а от ребер и выше линии сплетались все гуще… А голова вообще была в каком-то… ну, кружеве. Темном…
Кружево было слегка нечетким, размытым… нет, просто двойным – будто кто-то вышивал черной нитью по прочерченному золотом рисунку. И там, где золото свивалось в "цветок", поверх был наложен другой узор, почти повторяющий основу, но какой-то иной. Будто… будто на одуванчик влез громадный паук, вцепился лапами, почти перекрыв желтизну. Это что? Это так действует ошейник?
Неудивительно, что у магов под контролем больше не развивается магия. Это невозможно…
И он боялся. Тир почувствовал это буквально кожей. Безымянный маг, такой неприметный на вид, внутри виделся как вихрь из страха, отчаяния и обиды.
Обиды?..
Он хотел…
– И я б на твоем месте был пооткровенней, парень, – Дан наклонился над магом и выдохнул ему в ухо. – И побыстрей.
Безымянный замер.
Пушинка… пушинка… маленькие кусочки времени одна за другой сгорали на огне Времени, и все ждали…
Казалось, он что-то хочет сказать. Сказать, попросить, объяснить хоть что-нибудь. Что он готов нарушить это молчание, что контроль орденских уродов все-таки не смог до конца уничтожить в нем человека.
Но миг миновал бесплодно.
Губы мага дрогнули, но так и не промолвили ни слова. Серые глаза остановились на браслете Тира… и погасли. И он безнадежно ссутулился, снова безразлично уставившись в ковер из пиштовых иголок…
Тир и Дан обменялись взглядами. Дан – вопросительным, Тир – таким, будто у него болели все зубы разом.
– Без толку. И хотел бы что-то объяснить – не смог. Такое впечатление, что он разучился говорить.
– Ну да. Ордену его разговоры ни к чему, им другое подавай. – Дан задумчиво грыз иголку.
Горькая… а мысли и того хуже. Без толку это. Нет в них этого… беспощадности нет. Орденец бы попался, так с тем разговор короткий. А тут этот… все равно что больной. Что с него возьмешь.
И куда его денешь.
Придется как и прежде, таскать с собой и присматривать за этой живой огонь-вазой.
– К Злишам эту мерзость, – рука Тира чуть дрогнула, но браслет запястья он стащил быстро и решительно. – Поймаю орденца – тогда и нацеплю.
– Орденца? – не понял Клод. – Орденцы не маги.
– Ему нацеплю! – Тир швырнул браслет в мешок. – На… – и добавил такой вариант размещения браслета, что Латка поперхнулась, а Марита замерла с открытым ртом. Дан нервно хохотнул. Клод неуверенно присоединился, разряжая скопившееся на поляне напряжение… Тир сверкнул глазами, но махнул рукой и рассмеялся. Хихикнула нерешительно Лата… спустя пару пушинок будущая Звезда хохотала.
Они смеялись, не подозревая, что с этой пушинки им не расстаться. Не зная, что именно сейчас, решив пощадить пленного мага, они только что выбрали свою судьбу… а заодно и мира на ближайшие тридцать семь лет. Не видели и не поняли бы, почему раненый дракон в своем шалаше облегченно вздохнул, и на потрескавшихся губах проступила улыбка.
Ведь они не знали истории и не ведали, что дважды всходила над миром и злая Звезда…
Еду все-таки удалось спасти, хоть каша безнадежно переварилась. Но есть ее было некому. Парни таки ушли досыпать, велев разбудить себя к обеду. Явился кот, обнаружил, что пропустил что-то интересное, и в утешение попытался утащить колбаску. Марита немножко покрутилась возле костра, но ее здорово нервировал ненормальный "цветочек", и она сгинула на ручей, как ни странно, прихватив за собой покорного безымянного. Сказала, что присмотрит.
