— Держаться, — сказал Абеляр. Им больше ничего не оставалось, по крайней мере сейчас. Это слово стало заклинанием, которое Абеляр повторял каждому, хотя и знал, что магии в нём никакой нет.
— Держитесь. Вслед за ночью всегда приходит рассвет. Держитесь.
Когда он больше ничего не мог дать беженцам, то под дождём, по грязи прошёл к фургону, в котором укрылись его отец и сын. Он нашёл Эндрена снаружи, вышедшего под дождь, чтобы взглянуть на бурю. Плащ Эндрена трепетал на ветру. С его бороды и усов капала дождевая вода, но Абеляр не заметил ни поникшей осанки, ни признаков поникшего духа.
— Элден спит, — сказал Эндрен, заметив подошедшего Абеляра и предугадав его вопрос.
— Как он держится?
— Понемногу сдаёт.
— Как и все остальные, — сказал Абеляр. — Небо высасывает надежду.
— Да, — согласился Эндрен. — А как держишься ты?
Абеляр слабо улыбнулся.
— Я тоже постепенно сдаю. Но у меня ещё осталась надежда.
— Как и у меня, — отозвался Эндрен, утешающе положив руку на плечо сына.
Отец и сын вместе смотрели на молнии, на клубящиеся чёрные тучи. Из соседнего фургона в промежутках между ударами грома Абеляр слышал женские всхлипы. Он ничего не делал, потому что не мог ничего с этим поделать.
— Буря замедлилась, — сказал он Эндрену.
— Но не остановилась.
— Нет, не остановилась. От Эревиса Кейла нет вестей.
— У нас ещё осталось несколько часов, — сказал Эндрен.
— Наверное, меньше.
Молния озарила бурю.
Эндрен повернулся лицом к нему.
— Что ты будешь делать, если ситуация не изменится?
— Посажу беженцев на лошадей по двое-по трое и мы попытаемся пересечь реку.
— Течение слишком быстрое, чтобы люди или лошади могли переплыть на тот берег.
Абеляр кивнул.
— Поскачем к мосту. Я поведу.
Эндрен посмотрел на него, но ничего не сказал.
Они оба знали, чем обернётся скачка к Стоунбриджу для беженцев, если шадовар решат помешать. Эти люди не были солдатами.
— Те, кто пересекут мост, рассеются, попытаются избежать преследования, — сказал Абеляр.
Эндрен вгляделся во тьму.
— Давай надеяться, что до этого не дойдёт.
— Действительно. Но нужно приготовиться.
— Я помогу тебе с конями.
— Кто-то должен остаться с Элденом.
В другой день, в другое время он попросил бы Джиирис присмотреть за Элденом. Абеляр доверял ей, а она любила его и его сына. Но Джиирис отправилась с Реггом и остальными в Бурю, туда, куда должен был пойти Абеляр.
— Я займусь этим сам, — сказал Абеляр.
Тени наступали беспорядочными, хаотичными волнами. Сотни летели к отряду, яростно метаясь в попытке добраться до живых. Их было столько, что Регг знал — его людей скоро окружат.
— Встать в круг, — сказал он Треву, который протрубил в рог его приказ. Роэну Регг приказал:
— Ты с остальными жрецами встань внутрь. Ваша задача — поддерживать свет.
— Есть, — отозвался высокий жрец и обернулся, выкрикивая команды своим коллегам.
Мужчины и женщины торопливо построились, хлюпая по лужам и грязи. Они встали щитом к мечу в закрытый круг. Роэн и его люди стояли в центре, высоко подняв горящие жезлы — остров света, о который должен был разбиться океан тьмы.
По крайней мере, Регг на это надеялся.
Ударил гром. Вспыхнула молния. Тени приближались.
Младшие жрецы прочитали молитвы Латандеру и высоко подняли руки. Из их ладоней разошлось розоватое сияние, охватив каждого воина в отряде. Магия заклинания успокоила сердце и разум Регга.
— Владыка утра благословил наши старания, — провозгласил Роэн.
Тени завопили, приближаясь — этот звук был похож на крики умирающих.
Роэн и старшие жрецы прочитали слова более могущественных заклятий, и из их вытянутых рук ударили лучи обжигающего белого света. Свет косой прошёл через приближающуюся нежить и сжёг примерно дюжину теней. На их место встали две дюжины.
— С вами владыка утра! — закричал Регг, его голос был ровным, как выструганная доска. Он взвесил в руках свой меч и щит.
— И с тобой! — хором отозвались солдаты.
Позади роя живых теней следовали другие тени, ещё больше. Ряды их пылающих красных глаз казались бесконечными. Регг прошептал молитву владыке утра, которая наполнила его меч и щит священной энергией, и те засияли розовым. Другие солдаты поступили точно так же, и во мраке расцвели цветы розового света.
Он услышал, как рядом шепчет Трев — не заклинание, но всё равно молитву.
— Мы стоим в свете. Мы стоим в свете.
Регг толкнул своим щитом его меч.
— Посмотри под ноги.
Трев оторвал взгляд от надвигавшихся теней и посмотрел на мёртвую траву под собой.
— Это твой мир, — сказал Регг. — Шириной в один шаг. Ты держишь эту позицию.
Трев кивнул и снова перевёл взгляд на нежить. Они приближались. Некоторые тени ныряли в землю, другие поднимались в небо, остальные двигались прямо на солдат.
Регг в последний ряз оглядел свои ряды. Мужчины и женщины стояли тесным строем, мечи, щиты, боевой дух — несокрушимы и остры. Роэн и его восемь жрецов стояли кучкой в центре, озаряя войско ярким светом, отражавшимся от роз на их щитах и доспехах, отчего те сверкали, как звёзды.
Роэн выкрикнул приказ, и жрецы в унисон произнесли молитву Латандеру. Когда они окончили заклинание, перед каждым из них возник мерцающий меч из волшебной энергии. Регг знал, что эти мечи будут защищать жрецов, атаковать тех, на кого они укажут, и станут держать теней за пределами круга.
Регг обернулся от света ко тьме, собираясь с силами, пока тени пожирали расстояние. От их неестественно высоких воплей у него волосы встали дыбом.
Приблизившись к окутавшему войско свету, тени неуверенно закружились, но их промедлене длилось всего миг. Сотни живых теней бросились вперёд.
В лучах света они выглядели иначе. Размытые, тёмные линии их фигур и черт стали чётчё, острее. Регг различал мужчин и женщин, которыми они были при жизни. Он заметил сумеречные призраки доспехов, оружия и одежды, в том числе — и с изображением колеса армии главной правительницы.
И тогда он понял, что случилось с войском Форрина. И понял, что у его отряда, в конце концов, будет шанс отомстить за Саэрб.
— На них колесо ордулинской армии! — закричал он. — Армия Форрина наконец-то пришла встретиться с нами!
— Тогда за Саэрб! — закричал рядом Трев, и остальные подхватили его клич.
Красные глаза увеличились в их поле зрения, и Регг приготовился.
Лошади отряда стояли на окраине лагеря, опустив головы от дождя и грома. Как могли, они прятались от дождя под тремя клёнами, но многие дрожали от холода. Первый Лучик и Ранняя Зорька заржали, приветствуя Абеляра.
