Проститутка завизжала при виде нордана в руках Элоиз, заголосила на весь постоялый двор: «Спасите, тёмная ведьма!». Надеюсь, её услышали. Но на помощь всё равно не придут: побояться.
Первым норданом некромантка её не убила — я помешал. Но потом мне уже не до девчонки было, хотя защиту кое-какую поставил: по легенде жена ведь. Если б сидела в комнате, дура, жива осталась, но её же в коридор понесло! Результат — довольная Элоиз, с упоением вторично вонзающая заговорённый кинжал в спину мнимой Одане.
К слову, получилось всё реалистично: я мог бы и не заметить удара, замаскированного ложным манёвром. А так… Я просто не стал подставляться, рисковать ради продажной девки, потому как не хотелось, отводя нож, получить кастетом Каашера по рёбрам.
Воспользовавшись минутной потерей концентрации противницы: месть опьяняет, кружит голову, материализовал в руках кнут Шорана и полоснул им по ногам Элоиз. Сдавленный стон констатировал перелом костей. Увернулся от Драконьего ока, но, зная коварство этого заклинания, поспешил отбить его тем же кнутом.
В отличие от нордана, Драконье око не успокаивается, пока не настигает жертву, разворачиваясь и перестраиваясь в пространстве, рикошетя о стены. У него двойная суть — парализующая субстанция, пронзающая иглами тело, и алая, прожигающая сердцевина. Пользоваться сей милой вещичкой лучше на открытой местности, а то можно и самому схлопотать. Элоиз и схлопотала, так как я отбивал прицельно, одновременно пригибаясь, дабы избежать встречи с банальным огненным заклинанием.
Её стон музыкой ласкал слух.
Пахло палёной кожей.
Элоиз стонала, не в силах даже зажать кровоточащую рану. Лицо перекошено болью.
Усмехнулся, подошёл вплотную, достал ритуальный нож. Я обещал, что ты умрёшь на костре — и ты умрёшь, но кто сказал, что это будет первая твоя смерть? Ради такого дела я готов пару раз вернуть твою гаденькую душу в тело.
— Неужели вы убьёте женщину?
— Мне послышалось, или ты просила пощады?
Промолчала, осознав глупость своих слов.
Я убиваю женщин, а уж своих врагов — и подавно.
— Некромант — а даже не попытались воскресить супругу. Или вы женились на ней по корыстным мотивам?
— Да нет, Элоиз Айбвигиль, я такими вещами не торгую. В отличие от тебя. А та, что ты убила, ничего для меня не значит — одна из цыпочек на продажу. Ты просчиталась, дорогуша, и теперь издеваться буду я.
Я по рукоять вонзил нож в её тело, начиная выламывать рёбра.
Чего только не предлагала мне Элоиз за сохранение своей жизни, клялась, что не тронет никого из моих близких. А я продолжал, медленно, смакуя каждую каплю крови, каждый её стон.
Потом она уже не просила — она кричала, но никто её не слышал. И не видел. Я позаботился о том, чтобы мне не мешали творить своё правосудие.
Кровавая лужа расползалась на полу, кости иголками ежа торчали из истерзанного тела. Жизнь едва теплилась в этом теле и, наконец, угасла.
Я не позволил душе уйти за грань и вернул её обратно.
Элоиз задёргалась, захаркала кровью.
Ткани медленно, но регенерировали.
Я терпеливо дождался, пока Элоиз вернёт целостность костям, убрал нож и взял это жалкое существо за талию. Обняв, аккуратно поднял на ноги.
Элоиз удивлённо взглянула на меня. С такой надеждой, так жалобно, даже расплакалась, молчаливо.
Беспомощность и надежда… И ведь верит, что пожалею, что всё уже позади, что отпущу. А я не разрушаю иллюзий, поправляю ей волосы, даже затягиваю одну из ран.
— Мы же с вами одной крови, — шепчет бледными губами Элоиз.
— Я знаю, — так же тихо, наклонившись, отвечаю я и сжимаю её лицо в ладонях, заставляя смотреть себе в глаза.
Она слабо улыбается, пытается кокетничать, касается пальцами моей ладони, слегка поглаживая.
— Я смогу загладить свою вину, я всё для вас сделаю…
Договорить не успевает, потому что я сворачиваю ей шею. Равнодушно смотрю, как она бьётся в агонии в моих руках, ещё крепче сжимая пальцы.
Мертва вторично.
И вторично воскрешена мной.
Теперь она дрожит от страха, теперь она слабее Орфы.
Присаживаюсь рядом с ней на корточки и с улыбкой интересуюсь:
— Всё ещё веришь в моё великодушие? Сама знаешь, тёмные ничего не прощают и не забывают.
Мне хватило трёх раз — нет смысла тратить энергию дальше. Чтобы как-то компенсировать потери (немалые, кстати, потому что высшая некромантия выживает мага до дна), взял силы у Элоиз. На простенькие заклинания хватит, а больше мне не нужно.
Забрал свои вещи, гадая, соблаговолит ли Кадех оторвать задницу и прислать людей на поиски некромантки. Но я ждать не буду, доставлю преступницу в лучшем виде, чтобы и меня вместе с ней не сожгли. За компанию.
Связал Элоиз и спустился вниз. Там нашёл необходимых свидетелей, которых отправил за сыскарями, заявив, что только что поймал опасную преступницу — злую ведьму.
А что мне ещё оставалось? Самому притащить её к Кадеху? Так меня на постоялом дворе видели, а труп проститутки никуда не делся. Так что бежать нельзя.
Убийство на меня не повесят: к кинжалу я не прикасался, на нём следы Элоиз, её магия. Да и жертва упоминала колдунью, а не колдуна.
Спокойно дождался появления солдат. С ними явился и Кадех, по такому делу поднятый с постели. О невесте лендлорда он уже знал, моё письмо получил, так что был любезнее, нежели в нашу предыдущую встречу. Но для допроса забрал, заявив, что придётся посидеть в казённом доме, до выяснения обстоятельств. Я не сопротивлялся, изъявив готовность помочь следствию.
А Элоиз… Когда совершил одно тяжкое преступление, на тебя легко спишут все остальные.
В камеру, безусловно, не хочется, но греет сознание, что на этот раз глумиться будут не надо мной.
Злорадной усмешкой проводил Элоиз, которую волокли по двору, обернулся к судье и сопровождавшему его светлому магу:
— Как понимаю, теперь моя очередь? Заклинание уже заготовили на случай сопротивления? Напрасно, поеду добровольно. Только безо всяких светлых штучек. Моя сила останется при мне.
— Сеньор Азарх, существуют высочайше утверждённые указания, и мы будем их неукоснительно выполнять, — возразил маг.
Надо же, какие мы правильные!
Смерил его оценивающим взглядом и лениво поинтересовался:
— Потому что тёмный?
Промолчал, но чары развеял. Что-то новенькое.
— Оружие отдать? Это ведь тоже положено.
— Будьте столь любезны. Его опишут, исследуют и вернут.
Пожал плечами и протянул всё, что было. Остриём к себе. Маг жест оценил, мер предосторожности предпринимать не стал.
В Дажере меня без лишних разговоров оформили в одну из камер. Без цепей и ошейника — и то ладно. И, видимо, как примерному тёмному, доступ к энергии не перекрыли. Наверное, это проверка на вшивость. Если сбегу — виновен. А я бежать не намерен. Пока. Если только ищейкам в голову никакой бред не взбредёт.
