– И ты не представляешь, сынок, как я этому рада! – Мать улыбнулась той самой улыбкой, которую, как оказалось, он все еще помнил. – Ты стал «росомахой», как я понимаю.
Он хотел рассказать ей, кем он стал на самом деле, но решил, что пока это будет рано.
И так слишком много сногсшибательных новостей! Всему свое время! А Приднепровского мы предупредим, чтобы господа флотские не проболтались при матери о настоящем статусе сына.
– Да, мама. Я стал «росомахой». Ведь именно «росомахи» спасли меня тогда, на Медвежьем Броде!
Поразмыслив немного, Осетр решил, что мать пока не стоит везти прямиком в Петергоф. О появлении такой гостьи в императорском дворце непременно станет известно журналистам. А значит – очень скоро – и Вершителю Бедросо.
И такая новость сделается главным доказательством участия росского флота в операции на Саммерсити…
Не нужна пока империи такая определенность.
Пусть мерканцы поломают голову в догадках о том, кто увел у них из-под носа графиню Шувалову. А потому придется пока скрывать маму от широкой общественности. Как бы ни хотелось совсем другого…
Он связался по закрытому каналу с Железным Генералом.
После взаимных приветствий не удержался:
– Ну вот, Всеволод Андреич… Я и сам жив-здоров и мать свою освободил! А вы боялись…
Дед проглотил пилюльку и глазом не моргнув:
– Я очень рад, ваше императорское величество, что у вас все получилось. Но продолжаю считать, что это был чрезвычайно легкомысленный поступок, присущий не императору, а юнцу.
Теперь, когда «заячья охота» удачно завершилась, с ним вполне можно было и согласиться.
– Вы, как всегда, правы, генерал. – Осетр улыбнулся. И тут же почувствовал, насколько мальчишеской получилась эта улыбка. – Но ведь победителей не судят, не правда ли? Даже если они – юнцы!
Пусть Дед считает, что мальчишка упивается своей самостоятельностью.
– Впрочем, это теперь в прошлом, Всеволод Андреич… Меня же беспокоит будущее.
И он рассказал о своих планах относительно ближайшей судьбы графини Шуваловой.
– Верное решение, ваше императорское величество, – согласился Дед. – Нам нет никакого смысла провоцировать Бедросо. Я немедленно распоряжусь, чтобы графине Шуваловой сняли номер в гостинице. На вымышленное имя, разумеется. И непременно организуем охрану. На всякий случай. Встречаться вам с нею можно и в Петрограде. – Дед усмехнулся. – У вас имеется немалый опыт тайных встреч с женщиной, ваше величество.
Вот ведь козел старый, ржавый болт тебе в котловину! И о свиданиях с Яной ему известно! Но надо отдать должное, счет он сравнял сразу. Один – один…
За Железным Генералом не заржавеет!
– Вас с матерью встретят на космовокзале.
– Надеюсь, никаких торжественных церемоний не будет?
Похоже, Дед даже обиделся:
– Я – не идиот, ваше императорское величество. Зачем привлекать внимание?! Просто отвезут в гостиницу.
– Извините, Всеволод Андреич! Договорились… О наших главных делах побеседуем, когда вернусь во дворец. Если, конечно, нет ничего срочного…
– Ничего срочного нет, ваше императорское величество. Великий князь Владимир находится на прежних позициях.
– Хорошо! Скоро увидимся.
Потом Осетр связался с Найденом.
Тот не скрывал своей радости от благополучного возвращения друга.
– Экспедиция завершилась удачно, твое величество?
– Удачнее некуда! Я возвращаюсь не один.
– Поздравляю! – Найден просто воссиял. – Вас встретить?
– Не нужно. Я возьму такси до Петергофа. Личный секретарь императора не должен встречать какого-то «росомаху». Не тот статус… Единственное, распорядись, чтобы майора Любавина впустили во дворец. – Он рассмеялся. – А то доказывай охране, что ты не верблюд!..
– Будет сделано, твое величество!
А дальше началась последняя стадия возвращения.
Фрегат приблизился к Новому Санкт-Петербургу и вызвал с орбитального вокзала «Алая Звезда» шаттл. Осетр, оставив мать в каюте, побывал на мостике и тепло попрощался с дежурной вахтой «Святого Георгия Победоносца». Адмиралу Приднепровскому была высказана высочайшая просьба ускорить, насколько возможно, создание Четвертого флота. И насколько невозможно – тоже…
– Мы не потратим ни одного лишнего дня, – заверил императора адмирал. – Не волнуйтесь, ваше императорское величество!
Тем не менее Осетр добавил:
– Я очень на вас надеюсь, Иван Петрович! И не только я… Судьба всей империи – в ваших руках… Грядут очень важные события!
– Догадываюсь, ваше императорское величество! Работа будет завершена в самые кратчайшие сроки.
На сем они и распрощались. Адмирала ждал прыжок в Пятипланетье, а сын с матерью перебрались на борт шаттла.
Перед этим графиню Шувалову обеспечили комплектом женской штатской одежды, а корабельный безопасник снабдил ее липовыми документами на имя, которое ему передали из МИБа.
И только тут Осетр наконец открыл графине Шуваловой главное.
– А ты знаешь, мама... Я ведь – император росский.
Мать посмотрела на него недоверчиво. И сразу поняла, что он не врет.
– Бог мой! – Она всплеснула руками. – Когда-то я надеялась на это. Но мне и в голову прийти не могло, что так случится на самом деле!
Голос женщины был откровенно испуганным, и Осетр немедленно успокоил ее:
– Все по закону, мама. Я же сын Владислава Второго, хоть и внебрачный.
– Мне ли это не знать, Миркин! Мне ли это не знать… Но, значит, и ты уже осведомлен о том, что произошло между ним и мною…
– Осведомлен, мама. И обещаю, что сделаю все возможное, чтобы ты об этом как можно скорее забыла.
А потом состоялся спуск с орбиты.
На петроградском космовокзале майора Любавина и сопровождающую его женщину встретили двое совершенно неприметных типов – видимо, из ведомства графа Охлябинина, – усадили в глайдер и отвезли в гостиницу.
Гостиница оказалась средней руки – не «Метрополь» и не «Амбассадор», – но так легче было сохранить тайну.
Двухкомнатный номер гостье предоставили самый лучший.
Графиня Шувалова откровенно удивилась своему новому дому, и Осетр сказал:
– Пока поживешь тут, мама. Так будет безопаснее. Тебе сейчас лучше не появляться в императорском дворце. И вообще, рано пока во всеуслышание объявлять о твоем освобождении. Зачем привлекать внимание врагов?
– Конечно, сынок. Как скажешь…
– У тебя будет охрана. Они поживут в передней комнате. И вот еще что… Мне бы очень не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал, кто ты такая на самом деле. Поэтому попрошу тебя быть очень осторожной.
– Да, я понимаю. – Она смущенно улыбнулась. – Послушай, Миркин… Мне ведь необходимо будет во что-то одеваться. Костюм этот, конечно, не плох, но… Сам понимаешь, сынок!
