— Хороший крысик… Иди сюда!
Но глупый зверёк не учил межрасовый, а потому, пискнув, удрал обратно в нору, только хвост по полу — шурх! Тоже услышал ненавистные шаги.
— Здравствуй, — вошедшая замерла на середине комнаты, теребя подол. Ага, никак не может выйти из роли скромницы, гадёныш.
Алесса в ответ забористо выматерилась, используя весь немалый арсенал, но та, надо отдать ей должное, выслушала до конца, не перебивая.
— Я велела съесть это, — гадёныш холодно кивнула на нетронутую миску с едой. Какой? А-а, неважно… Пленнице кололи какую-то дрянь, вроде бы, сахар с водой, но помогало слабо. Для полной регенерации таких повреждений нужно мясо.
— Ужинать без дамы? Приглашаю в мою скромную обитель! — она нарочито резко повела рукой, но хорошо смазанная цепь вместо лязга ответила мелодичным звоном.
Гадёныш присела на корточки перед клетью, пошатнувшись, едва не схватилась за прутья, но успела отдёрнуть руку и оперлась об пол. Алесса злорадно хмыкнула:
— Кусается? А дотронься, вдруг пронесёт?
— Перестань упрямиться! Если ты не будешь есть, то не сможешь регенерировать и совсем загнёшься!
— Мамочка будет «довольна», да?
— Заткнись! Ты знаешь, что я могу с тобой сделать?!
Очередной прилив злобы толкнул пленницу вперед так, что цепи натянулись, едва не выкручивая руки из суставов.
— Давай!!! Может, сдохну, хоть рожу твою видеть не буду!
— Ты…
— Я же просила не приходить сюда в одиночку! — оборвал спор холодный, властный голос.
Они настолько увлеклись разговором, что гадюку не заметили оба. Алесса с силой дёрнулась обратно, ударившись ещё не зажившей спиной, но гады и это предусмотрели: стену и пол обили ватином, и особо не покалечишься. Она догадалась, жалельщица холерная.
Исподлобья пленница уставилась на новоприбывшую:
— О-о! Вот и «пряник» явился! Гадина…
— Гадина!!!
— Лесса, что с тобой?!
Взволнованный голос вырвал из сна в реальность слишком резко, что вкупе с ожесточённой тряской подействовало точно ушат ледяной воды спозаранку.
— У-убью-у!!! — с рёвом Алесса бросилась на побудчика, метя ему в лицо отращенными когтями.
Тот успел перехватить её запястья, но равновесия не удержал, и вдвоём они покатились по полу. От удара о стену вся каюта вздрогнула, застучали раскатившиеся жемчужины, которые моряки, преподнеся корабельному лекарю в дар, с нарочитой небрежностью назвали перлами. Съерт Разящий, вылетев из мишени, воткнулся в паре ладоней от лица противника.
«Стой!!!» — взвизгнула пантера.
Алесса размахнулась и… проскрежетала когтями по полу, оставив в досках четыре белёсые борозды. Шумно перевела дыхание, не решаясь поднять глаза на капитана — человека, которому искренне была благодарна и которого только что едва не убила.
Проклятье.
Капитан поставил её вертикально. Отпустил было, но тут же ухватил подмышки, как щенка, когда колени предательски подломились. Воздух словно загустел и в пересохшее горло врывался толчками.
— Что с тобой, девочка?
— Я… Я не знаю. Не помню…
Голос дрогнул, и Алесса сжала кулаки. Вдох-выдох. Не реветь!
* * *
Рассекретили её уже на вторую неделю плавания, застукав в укромном уголке над ведром. Хорошо хоть штаны снять не успела. Тогда Алесса, налюбовавшись отпавшей челюстью рыжего матроса, затянула верёвочку туже и степенно произнесла:
— Любезный Скат, я полагаю, ваш больной зуб позволит даме справить нужду? Осмотрю вас через пятнадцать минут, ступайте…
Скат, развернувшись, зашагал на прямых ногах, а знахарка уселась на ведро и подперла подбородок кулачками. Вот влипла!
Желудок скрутило в узел, так что через пятнадцать минут ведро оставалось пустым, но на палубу идти пришлось. Встречали её двумя молчаливыми шеренгами, хлопая по очереди глазами, а в конце парадной дорожки ждал, скрестив руки, Китобой, капитан и корабль. Неспешно прошествовав к нему, знахарка протянула руку:
— Алесса Залесская, профессиональный лекарь. Плыву в Скадар изучать заморскую лекарственную флору! — это было единственное мудрёное слово, которое Алесса запомнила без тетрадки с картинками, поэтому звучало с особой гордостью.
— А морскую изучить не желаете? — с ехидцей поинтересовался капитан Ориен, но знахарка уже поняла, что бояться нечего.
Она кивнула за борт:
— Глубоковато здесь, только рыб фосфорических и найду. А это — уже фауна!
— Кхм, фауна… Ну, добро пожа… Хотя вы и так на борту, госпожа профессиональный заяц!
Ободрившись, Алесса взмахнула руками с намерением доказать собственную платежеспособность:
— Ну-с, больные, увечные, прошу в очередь!
— Так он что, девка?! — послышался робкий голос из левой шеренги.
— А ваш недуг, увы, неизлечим…
Тут капитан захохотал, а следом — и остальные.
Так и открылись ей прелести путешествия юной девы в компании полного корабля мужчин, оказавшихся, вопреки россказням северингских знатоков, отнюдь не неотёсанными. Напротив, лекарь на палубе считался существом полезным, а поэтому ценным. Нашлись больные уши, ноющие спины, а моряки помоложе зачастили поскальзываться на отдраенной палубе и путать косяки с дверьми.
Правда, о природе знахарки знал только Ориен Китобой. Не допрашивал — сама сказала в первый же вечер.
И это было верным решением. Каюта капитана перешла в полное распоряжение водоплавающей кошки.
В одном из южных городов Алесса зашла в лавку готового платья, но отнюдь не за юбкой. Главное для морячки — шляпа! Такую и купила: широкополую, тёмно-коричневую и с белым пером, а уже в тон к ней подбирала одежду. Когда она вышла из лавки, облачённая в женскую жилетку поверх рубахи, высокие сапоги и такие узкие штаны, что казалось, одно лишнее движение — и они треснут по всем швам, кто-то из ошеломлённых прохожих бросил вслед: «Ба! Пиратка!» А то! Впрочем, когда мимо проскакала всадница в почти таком же одеянии, только богаче, радость от фурора поутихла. Обидно!
Когда Раздел остался далеко позади, зашли в лагуну пополнить запасы пресной воды, и там моряки искали для Алессы жемчуг, а сама она охотилась на акулу. Пыталась, вернее. Попасть-то попала, но не хватило сил вогнать гарпун достаточно глубоко, так что подраненную лекарем зубастую рыбину добивали всё те же матросы. Ну и ладно, зато не промахнулась!
Всё бы хорошо, но четыре дня назад Алесса внезапно повалилась на палубу и, заломив руки за спину, в голос заревела.
— Что случилось? Чем помочь? — спрашивала наперебой обеспокоенная матросня, но знахарка заливалась пуще прежнего.
