Когда пыль осела, Ло Сюэчжань, влив в глаза побольше Ци, наконец, сумел увидеть картину, развернувшуюся перед ним.
В эпицентре недавнего взрыва стояла прекрасная черноволосая девушка в белом платье. Он не мог разглядеть видеть её лица, ведь девушка стояла к нему спиной, но даже так был уверен, что во всем клане Ло не найдётся девушки красивее этой. Что касается особых деталей, взгляд культиватора зацепился за хрустальную бабочку в волосах девушки. Бабочка словно светилась изнутри, отчего была особенно хорошо видна в этой темноте.
На некотором расстоянии от девушки стоял юноша на вид одного возраста с Ло Сюэчжанем. Он был одет в черное, отчего полностью сливался с тьмой пещеры. Его волосы, собранные в высокий хвост, тоже были черными. Выделялся лишь цвет кожи, очень светлый, почти белый. Такой оттенок был характерен для людей, рождённых в союзе бога и демона, или же больных какой-то серьёзной хворью.
Этот юноша тоже был очень красив. Разумеется, Ло Сюэчжань даже с усиленным Ци зрением никак не мог точно разглядеть его лицо, однако о красоте стоящего перед ним можно было судить и по его манере держаться. Стройный, высокий, твёрдо стоящий на ногах, смотря прямо перед собой. Он явно привык к всеобщему восхищению и уважению. И явно не привык прятать лицо от оценивающих взглядов. Но больше всего о нем говорили глаза. Радужка и зрачок чуть ли не сливались друг с другом, образуя завораживающую черную бездну, поглотившую мириады звезд.
— «Словно Дьявольская Бездна…» — звенела в сознании Ло Сюэчжаня тихая, но такая навязчивая мысль.
Какое-то время двое смотрели друг на друга, совершенно не обращая внимания на невольного свидетеля их встречи. В конце концов, девушка, чуть повернув голову, чтобы смотреть мимо своего безмолвного собеседника, вздохнула:
— Здесь шумно.
И, сделав шаг, исчезла из поля зрения Ло Сюэчжаня. Даже его духовное сознание не смогло найти её. С её уходом нитяная ловушка исчезла, словно ее никогда не было, и сверху послушались крики ликования и злобы. Звери были свободны и жаждали отомстить.
А юноша все так же стоял, глядя в пустоту, где только что была девушка, даже не думая двигаться с места. Его культивация, по меркам всех этих зверей, не стоила внимания, всего лишь среднее Зарождение Души. Для местного зверья он был закуской на один зуб.
И это, казалось, понимали все, кроме этого самого юноши.
— Тебе жить надоело?! — донесся со всех сторон сердитый женский голос, а через пару мгновений появилась и его обладательница.
Это была та же самая девушка, что только что ушла.
Шагнув прямо к юноше, что, не отрываясь, смотрел на неё, она, недолго думая, махнула рукой – и того аккуратно оплели прозрачные тонкие нити. Секунду подумав, девушка еще раз махнула рукой – и нити оплели уже Ло Сюэчжаня. Правда, далеко не так бережно, как юношу в черном.
Ранее Ло Сюэчжань боялся и слово сказать, чтобы не привлечь к себе внимание этих двоих, способных убить его одним лишь взмахом рукава, однако он совсем не ожидал, что девушка, вместо того, чтобы убить свидетеля её здесь нахождения, решит спасти его из лап приближающихся тварей.
На какое-то мгновение Ло Сюэчжань вспомнил о своем старом друге, что попался в нитяную ловушку девушки четыре года назад, но, чуть помедлив, мысленно махнул на него рукой: уж лучше Ло Синьчжоу ненадолго отвлечет на себя всю звериную братию, чтобы он, Ло Сюэчжань, успел сбежать.
— «Кроме того, — продолжал он убеждать себя, — Синьчжоу так долго мозолил глаза этим зверям, что его, скорее всего, растерзали в тот же миг, как твари получили свободу».
Словно услышав эту его мысль, юноша в черном, резко придя в себя, бросил на него мрачный взгляд, и повернулся к девушке:
— Тинг, этот человек не достоин твоей доброты.
Его голос был тихим и звучал, словно с затаённой надеждой на то, что она его послушает, но девушка продолжала лететь, словно ничего не услышав. Лишь когда они покинули территорию карьера, раздался ее тихий, излишне холодный, голос:
— Не тебе говорить подобное.
***
Тинг ушла, не оставив ни единой подсказки о месте, куда направлялась. Цин Вэньцзи же еще долго стоял, закрыв глаза, с какой-то неясной грустью размышляя о том, что еще ни одна его попытка наладить отношения с Тинг не закончилась успешно. Точнее, в какой-то момент он просто забывал, зачем пришел к ней, зачем так долго искал её, и ради чего в очередной раз прервал процесс поглощения Тэн Хуаюаня.
Наконец, открыв глаза, он бросил брезгливый взгляд на Ло Сюэчжаня. Этот мелкий культиватор был противен ему. Цин Вэньцзи ясно ощущал его отвратительные мысли, словно его силой окунули в бочку с грязью, а потом долго давили, чтобы он погрузился в неё с головой. Он не знал точно, о чем тот думал, но судя по тем ощущениям, что испытал, он мог предположить, что это были мысли о черном предательстве кого-то, приходящегося ему близким родственником.
У Цин Вэньцзи не было родни. Бабушка, единственная его семья, и то давно была мертва. Он не знал, что такое родственные чувства, но понимал, что для того, чтобы предать кого-то из них, воткнуть нож в спину в самый ответственный момент, нужно быть той его мразью.
Разумеется, Цин Вэньцзи не знал, как бы он относился к своим родственникам, будь они у него, однако как раз из-за того, что родни у него не было, он упорно верил в то, что семья – это люди, ради которых он готов был бы пожертвовать собой.
Закрывая глаза, он часто думал о том, что бы было, если бы его родители не умерли. Цин Вэньцзи представлял, как он, его мать и отец, лиц которых он никогда не видел, спокойно жили в маленьком городке, а каждый их день был наполнен морем смеха и искренних улыбок. Подобные мечты о жизни с семьей были тем, что Цин Вэньцзи берег столь же ревностно, как воспоминания о Тинг. Он бы никому не позволил как-либо очернить эти наивные, детские мечты.
Но в то же время он понимал, что если сейчас убьет Ло Сюэчжаня, то Тинг напрасно тратила силы, спасая его из ставшего небезопасным каньона. Единственное, что он мог сделать…
— Никогда не забывай сегодняшний день. Иначе однажды уже кто-то другой перешагнет через твой труп.
Глава 20.1
Внешнее кольцо континента богов, окрестности духовного леса, деревня Осеннего Клена.
Зимняя деревенька, совсем недавно пестрящая обилием осенних красок, словно погрузилась в длительный сон. По улочкам не спешили прохожие, в окнах домов не горели свечи, даже собаки, в прочие сезоны с азартом старающиеся перекричать друг друга, сейчас лишь изредка тихо поскуливали от холода.
Покрытые снежными шапками домики, казалось, натужно поскрипывали, изо всех сил стараясь выдержать свой тяжёлый груз, чтобы не похоронить под собой тихонько сидящую внутри семью.
Тинг неспешно прохаживалась по тихим деревенским улочкам, рассматривая потрепанные домики. Да, за эти семь лет деревня обветшала еще больше. Иногда птице даже казалось, что очередной домик может рухнуть лишь от одного её неосторожно брошенного взгляда. Может, именно из-за этого чувства девушка старалась смотреть по сторонам искоса, краем глаза, как бы невзначай.
Тинг не знала, зачем она прилетела сюда, хотя планировала уединиться на поляне короля Златорогого Оленя. А правда была в том, что пролетая мимо деревни Осеннего Клена, птица почувствовала странный зов. Он был одновременно похож на завывание ветра, натужный треск стекла и плач маленького ребенка. Словно что-то или кто-то молил о помощи. Этот зов не был слышен человеческому уху, а словно раздавался в самом сердце девушки, а потому она не могла пройти мимо.
Однако сейчас, прохаживаясь по заснеженным улочкам, Тинг не ощущала ничего, как-либо связанного с тем зовом. Лишь в её сердце монотонно пульсировала слабая, чужая боль, как бы говоря: тебе не показалось. Поэтому птица не спешила уходить из деревни. Даже помня о нависшей над ней и Цин Вэньцзи угрозе она попросту не могла отвернуться от существа, что молит о помощи.
