Приняв решение, Тинг кивнула самой себе и, чуть ускорившись, направилась к дому, что пятнадцать лет назад принадлежал семье Юй.
Подойдя к избе, стоящей на отшибе, аккурат неподалеку от озера, что так и не замерзло в зимнюю стужу, Тинг увидела в окне, неплотно закрытом шторами, еле заметный огонек свечи. Он колыхался из стороны в сторону, то скрываясь за шторой, то вновь показываясь девушке. В конце концов, словно заметив, что чей-то взгляд проник в дом сквозь щелку, шторы окончательно задвинули.
На лице Тинг тут же появилась чистая, лишенная напряжения последних семи лет, улыбка. Культиваторы ощущают время совсем не так, как простые смертные. А духовные звери и вовсе проживают тысячу лет как один день. И сейчас Тинг совсем не ощущала давления времени. Ей казалось, что еще вчера она покинула это место и вступила в секту Небесного Облака, сегодняшним утром навестила Сяо Мина и сотворила Передачу Судьбы. И вот, весь день культивируя сжигание крови, к ночи вернулась домой.
Вот только… стоило Тинг вспомнить о Цин Вэньцзи, и безмятежная улыбка пропала с её лица. Она вновь вспомнила все события этих пятнадцати лет, и они показались ей вечностью. Как много отличает её сегодняшнюю от той девчонки, пришедшей пятнадцать лет назад в деревню? Одни лишь знания являют собой эти различия? Или изменилась она сама?
Тинг больше не была той наивной дурочкой, как в день своего совершеннолетия. Она не верила в исключительно добрые человеческие порывы. Будучи девятой старейшиной секты Небесного Облака, ей не раз доводилось быть свидетелем подлости и злобы. Она поняла, что большинство людей ради своей цели пойдут на всё. И знала, что Цин Вэньцзи так или иначе относится к этому большинству.
Но были и положительные моменты её «взросления». Она стала более спокойной и сдержанной, научилась глубже вдумываться и анализировать чужие слова и поступки и, как следствие, планировать собственные действия.
— «Есть ли во вселенной что-то более могущественное, чем Время? — невольно задумалась девушка, стоя под падающим снегом и глядя на таящийся в темноте деревенский домик, — Оно способно изменить человека, вылечить или усугубить любые раны… и уничтожать целые миры… Однако, если этой силой смогу овладеть я, возможно, у меня получится исправить ту ошибку…»
Она вновь погрузилась в унылые мысли о её с Цин Вэньцзи ближайшем будущем, если у неё не выйдет обратить собственное заклятье.
Сейчас, вспоминая собственный поступок, она могла лишь печально рассмеяться, понимая, что это сделал никто иной как она сама. Теперь же Тинг была готова практически на все, чтобы повернуть время вспять. Она считала собственную реакцию на новую информацию о Цин Вэньцзи детской, глупой и порывистой, хотя тогда, семь лет назад, она все хорошо обдумала, прежде чем воплотить в жизнь. Но неужто она не могла позволить ему объясниться?! Неужто и вправду думала, что своим молчанием он просто соглашается с её обвинениями?! И неужто так уж следовало кидаться этими обвинениями, а не спокойно все обсудить?!
Резко выдохнув, девушка, дернув головой, отогнала прочь эти мысли. Как делала уже множество раз до этого. В будущем, когда она обратит заклятье или для этого будет уже слишком поздно, только тогда у неё будет право на подобные мысли. Сейчас же они лишь тратят время, которого у нее попросту нет.
Решительно подойдя к дому, Тинг постучала в дверь.
***
Главы теперь будут короче в 4 раза, зато выпускать буду два раза в неделю. Иначе просто не получается. По поводу «Осколка» все ещё сложнее. Я его, конечно, допишу, но прежде чем браться его дописывать, мне бы написать первые две книги по Тинг. Тут сугубо личный интерес, но я это должна сделать до августа. А учитывая, что мне сейчас довольно сложно дотянуться до «пера», это будет трудновато.
Ваша Утау (простите проблемную).
Глава 20.2
Через какое-то время после того, как Тинг постучала, дверь легонько приоткрылась и из-за неё высунулось веснушчатое женское лицо. Хозяйка явно не хотела, чтобы в избу проник холод, так что сначала, видимо, хотела быстро схватить позднего гостя и затащить в дом, однако, увидев Тинг, словно окаменела.
И было, от чего. Ведь гостья была одета явно не по погоде, да и её внешность была какой-то… нечеловеческой. Нет, женщина не поняла, что перед ней духовный зверь в человеческой форме, но вот красота Тинг, по её мнению, была ненормальной.
Она стояла так с минуту, внимательно вглядываясь в черты Тинг, словно пытаясь что-то понять, и стояла бы так и дальше, если бы из глубины дома не раздался мужской голос:
— Хань'эр, кто там пришел? Запускай скорее, Сяо Цзин простудится!
Услышав это, Хань' эр отмерла, шире открыла дверь и предложила Тинг войти. Однако несмотря на проявленное гостеприимство, птица чувствовала бросаемые в её сторону подозрительные взгляды.
— «Почему она так насторожилась?» — подумала Тинг, обводя взглядом комнату, в которой оказалась.
Комнатка была совсем небольшой. В ней была только полка для обуви и вешалки с теплой одеждой. Осмотрев шерстяные одежки и теплые меховые сапоги, Тинг начала понимать, в чем дело. В конце концов, она не только пришла сюда в легком платье, но и босая – за все годы птица так и не смогла привыкнуть и начать носить туфли. Любая обувь причиняла ей значительные неудобства, начиная с того, что она была ей попросту непривычна, и заканчивая тем фактом, что сильно мешала чувствовать настроения окружающей природы, тем самым закрывая обзор.
Тем не менее, сейчас как-то менять способ своего появления было поздно, а потому Тинг решила не обращать на взгляды Хань'эр внимания.
— Как я могу к вам обращаться? — наконец спросила женщина, которой, на вид, было около двадцати лет.
В голосе её стояла настороженность, а взгляд не стал ни на грош теплее. И она совсем не пыталась скрыть свое настроение, сквозившее в каждом мимолетном движении. Словно хотела, чтобы Тинг знала о её отношении. Это было… непривычно.
В мире культивации считалось очень важным не выдавать свои истинные чувства в отношении кого-либо, и неважно, какие эти чувства – ненависть или любовь. Поэтому сейчас Тинг не было грустно или обидно от отношения женщины, нет. Наоборот, на душе у неё было свежо и спокойно, а на лице сама собой появилась легкая, мягкая улыбка, столь привычная всем, кто её когда-либо видел.
— Мое имя Тинг, — с улыбкой смотря на Хань'эр, представилась она, — Я хотела бы навестить Сяо… Юй Мина.
Хань'эр сильнее нахмурилась, явно заметив её оговорку, но виду не подала, предложив следовать за ней.
Пройдя через приоткрытую дверь, Тинг увидела небольшой квадратный столик со стульями у стены, камин-печь, где над огнем стоял котелок, из которого доносился запах каши с овощами и специями, и скрытый за занавесками закуток, где, видимо, было место для сна. Разумеется, здесь были разномастные шкафы и тумбы с полочками, на которых лежали книги, кухонная утварь и ещё не очень понятные Тинг предметы, был и жесткий диванчик с креслицами, расположенные ближе к камину. Как раз в одном из этих кресел и сидел повзрослевший Юй Мин и бездумно смотрел на огонь.
Обернувшись на шум, мужчина заметил прошедшую внутрь Хань'эр и Тинг, идущую за ней. Но стоило ему увидеть Тинг, как его глаза расширились в узнавании. Тинг тоже посмотрела на него и улыбнулась шире:
— Давно не виделись, Сяо Мин.
***
— Вот как… — протянула Тинг, когда рассказ Юй Мина о последних семи годах подошел к концу, — Ты сильно повзрослел…
— Мне уже двадцать два года, конечно я повзрослел, — хмыкнул Юй Мин и Тинг улыбнулась, вспомнив, что примерно это же он сказал и при их встрече семь лет назад.
Когда в тот день их последней встречи Тинг пообещала встретиться снова, Юй Мин понимал, что новая встреча может случиться очень нескоро, но все равно каждый день ходил к озеру Сяо Тинг, надеясь встретить там птицу. Со временем это стало неким его утренним ритуалом, прошедшим с ним через года.
